Этногенез и этническая история. Генофонд белорусов

Исторические этапы
формирования белорусского
этноса
1. Формирование белорусской народности.
2. Процессы создания нации на белорусских
землях в конце XVIII – начале ХХ в.

Народность
форма языкового,
территориального,
экономического и культурного
сообщества людей, которая создается
исторически в результате
консолидации племен и
предшествует
созданию нации

Факторы, влиявшие на процесс
формирования белорусской народности:
политические
социальные
экономические
конфессиональные

Политические факторы:
стимулирующие
сдерживающие
создание ВКЛ;
сохранение локальной
организация единого
автономности
государственного
отдельных земель;
управления;
присутствие
введение единого
сепаратистских
законодательства
тенденций

Экономические факторы:
стимулирующие
сдерживающие
дальнейшее развитие
сельского хозяйства;
усовершенствование
ремесла;
введение единой
денежной системы; развитие товарно-денежных отношений
сохранение
региональных рынков;
наличие
локальных
метрологических единиц

Социальные факторы:
стимулирующие
сдерживающие
формирование
четырех сословий обострение социальных
шляхты, духовенства,
конфликтов в результате
крестьянства, мещанства;
углубления
установление более
социальной
широких связей
дифференциации
между ними
общества

Конфессиональные факторы:
стимулирующие
сдерживающие
принадлежность
большей части
населения к
православию
активное наступление
католичества после
Кревской унии;
начало
конфессионального
противостояния
в обществе

Признаки народности:
общая этническая территория
относительная общность языка
своеобразная материальная и
духовная культура
этническое самосознание
самоназвание

Этническая территория
территория
компактного расселения
народа, с которой связано
его формирование
и развитие
Ядро этнической территории белорусской
народности в основных чертах соответствовала
ареалам расселения ее древних
предков – кривичей, дреговичей, радимичей

Характерные особенности
старобелорусского языка:
фонетические
лексические
твёрдое “р”,
“дзеканье” и
“цеканье”,
“аканье” и “яканье”,
приставные звуки
в начале слова
имеет три основных
исторических пласта:
общеславянский,
общевосточнославянский,
собственнобелорусский

Характерные особенности
культурного комплекса:
материальная
культура
духовная
культура
новые типы поселений,
выработка
изменение планировки
основных видов
деревень,складывание
и жанров
комплекса орудий труда
белорусского фальклора,
и вспомогательных
сооружений, утверждение развитие театрального
искусства,
характерных типов
музыкального творчества
одежды

Этническое самосознание
осознание людьми
принадлежности к своему народу,
его отличительности
Долгое время население белорусской территории
ВКЛ называло себя русским и свой язык русским.
Это было обусловлено тем,что население
наших земель в преобладающем большинстве
придерживалось православия, или «русской веры».
Потому самосознание и самоназвание у беларусов
сформировались позже других этнических признаков

Нация (от лат. паtіo – племя, народ) – историческое сообщество людей, которое характеризуется устойчивыми экономически-ми и территориальны

Нация (от лат. паtіo – племя,
народ) – историческое
сообщество людей, которое
характеризуется устойчивыми
экономически-ми и
территориальными связями,
общностью языка, культуры,
характера, быта, традиций,
обычаев, самосознания.
Нации возникают в период
становления капиталистичеПара в новогрудском
ского способа производства
уборе

Основная территория проживания белорусов в
начале ХІХ в. вошла в границыы 5 западных
губерний Российской империи: Витебской,
Могилевской, Минской, Гродненской и
Виленской. Этнические границы не совпадали с
административно-территориальными

Белорус. Худож. И.Репин
Согласно переписи 1897 г., на
территории 5 западных губерний
проживало 5 млн 408 тыс. белорусов,
около 3,1 млн русских, поляков,
украинцев, евреев, литовцев, латышей.
Абсолютное большинство белорусов жили в сельской местности
(более 90 %). Доля тех белорусовгорожан, которые говорили на род-ном
языке, составляла около 14,5 %.
Особенностью белорусов как этноса
был раздел по конфессиональному
признаку на православных и католиков. Православная церковь и
католический костел не признавали
существования белорусского этноса.
В 1897 г. православные среди
белорусов составляли 81,2 %

Белорусы в конце ХІХ – начале ХХ в. не имели
социально-классовой структуры, адекватной
буржуазному обществу. Белорусская национальная
буржуазия почти целиком состояла из
зажиточных крестьян и выходцев из мелкой
шляхты. Слабость национальной буржуазии
замедляла процесс консолидации белорусской
нации, т.к. она не могла выступить лидером
национального движения и безразлично, иногда
враждебно, относилась к нему. Далеким от
завершения был также процесс формирования
национального пролетариата.
В ХІХ в. именно в среде шляхты формировалась
белорусская национальная интеллигенция,
которая и выступала в качестве идеолога
национального движения

Женщина в зимней одежде
В первой половине ХІХ в. начал
складываться новый белорусский
литературный язык. Он не мог
развиваться на базе
старобелорусского языка, который с
ХVІІІ в. фактически стал мертвым.
Белорусский литературный язык
развивался главным образом как язык
художественной литературы и
частично публицистики.
Существенным препятствием для его
развития было отсутствие
нормативной грамматики.
Среднебелорусские говоры
составили основу белорусского
литературного языка. В целом
процесс его формирования к концу
ХІХ в. не завершился

В связи со слабым развитием
профес-сионального искусства главную
сферу духовной культуры белорусской
нации составляли народные формы
искусства (фольклор, народное
театральное искусство, музыка, танцы),
традиционные обряды и обычаи.
Своеобразие белорусского этноса
отража-лась в народном
изобразительном и декоративноприкладном искусстве.
Традиционная (народная) культура
концентрировалась в деревне.
Белорусская нация формировалась
как крестьянская в своей основе
Мужчина в праздничной свитке

Постепенно шло формирование национального
самосознания белорусов. В конце XIX – начале XX в.
термин “Беларусь” и название “белорусы” закрепилось за
всей этнической территорией белорусов. Перепись 1897
г. подтвердила, что большинство жителей Беларуси уже
усвоила название “белорусы” и придерживалось его.
Шло формирование белорусской национальной идеи и
белорусского движения. Из национально-культурного оно
начало перерастать в национально-палитическое. В
1880-е гг. белорусские народники (группа “Гомон”)
впервые заявили о существовании белорусской
нации, о необходимости борьбы против русификации и
полонизации белорусского народа и провозгласили право
белорусского народа на национальную
самостоятельность. На рубеже ХІХ – ХХ вв. в среде
белорусской молодежи зародилась идея о разработке
белорусского национального вопроса

Таким образом, формирование белорусского
этноса прошло длительный путь.
Большинство исследователей считает, что
складывание белорусской народности шло в
XIV – XVI вв., а с конца XVIII в. начался
процесс формирования белорусской нации,
который продолжался во второй половине
ХІХ – начале ХХ в. К началу ХХ в.
полностью не завершились складывание
национального литературного языка и
формирование национального
самосознания белорусов. Эти процессы
продолжались в следующие десятилетия ХХ

Изучение истории славянских популяций представляет значительный интерес. Считается, что славяне появились на занимаемых ими сейчас землях в середине 1-го тысячелетия н.э. Откуда пришли, где жили их предки до середины 1-го тысячелетия, на каких языках разговаривали – на эти вопросы академическая наука ответы
пока не сформулировала.
Принципиально важные сведения могут быть получены с использованием методологии новой науки – ДНК-генеалогии. Методология новой науки – перевод динамической картины мутаций в нерекомбинантных участках мужской половой хромосомы в хронологические показатели, во времена жизни общих предков популяций, а на самом деле – общих предков древних родов и племен. То есть фактически производится расчет времен, когда в древности жили эти роды и племена. В свою очередь, построение «карты» этих времен по регионам, материкам, континентам позволяет понять миграционные пути наших предков.
Проведен анализ обширного массива образцов этнических белорусов (больше тысячи гаплотипов), что дает возможность для достаточно глубоких обобщений в отношении познания не столько современной структуры белорусского народа (этим занимается популяционная генетика), сколько его этногенеза и связей с другими славянскими народами под углом ДНК-генеалогии. Сведения такого рода в отношении этнических белорусов в современной научной литературе отсутствуют.
Материалом для проведения исследований были массивы биологических образцов мужского населения Беларуси, сформированные учеными Института этнографии и фольклора и Института генетики и цитологии НАН Беларуси (аликвоты коллекции переданы в Центр как практическая реализация диссертационной разработки). Изучались образцы мужского происхождения, доноры которых в ходе добровольного анкетирования для себя и своих предков в двух поколениях указали этническую принадлежность «белорус». Информация о местах сбора приведена на карте расселения белорусского этноса (рис. 1).
Распределение образцов Y-ДНК по местам сбора (в скобках указано отнесение к зонам на карте и число образцов): Понеманье – Волковыск (A, n=16), Ивье (B, 27), Молодечно (B, 19), Новогрудок (B, 56), Сморгонь (B, 37), Барановичи (C, 31); Поозерье – Городок (C, 24), Лужесно и Городок (C, 76), Полоцк (C, 22), Улла (C, 56), Мядель (B, 39);
Центр – Крупки (C, 21), Мир (C, 48), Слуцк (C, 44), Червень (C, 29); Поднепровье – Ветка (D, 15), Климовичи (D, 50), Кричев (D, 34), Славгород (D, 32), Чечерск (D, 28); Восточное Полесье – Житковичи (D, 55), Лельчицы (D, 22), Мозырь (D, 50), Светлогорск (D, 28); Западное Полесье – Пинск (D, 35), Лунинец (D, 51), Иваново (D, 35), Береза (A, 31), Кобрин (A, 55).
Гаплотипы приводятся в порядке маркеров, принятом в стандарте FTDNA: DYS393, DYS390, DYS19, DYS391, DYS385a, DYS385b, DYS426, DYS388, DYS439, DYS389I, DYS392, DYS389II, DYS458, DYS337, DYS448, DYS460, GATAH4, DYS456, DYS438, DYS635. Значения маркера GATAH4 указаны в конвенции FTDNA. Для 312 гаплотипов из 1086 были известны SNP, для остальных отнесение к гаплогруппам и субкладам проводилось путем построения деревьев, включающих как отнесенные по SNP гаплотипы, так и те, для которых такого отнесения не проводилось, выделения стабильных ветвей и оценки их сходимости к одному предку .
Расчет деревьев проводился с помощью программного пакета PHYLIP , с оптимизацией Neighbour Joininng и Fitch-Margoliash и графической обработкой в программе MEGA 5. Времена до общих предков и погрешности рассчитывались в соответствии с опубликованной методикой .
Перевод числа мутаций в сериях гаплотипов проводился по 17-маркерным гаплотипам, в формате Y-Filer, используя константу скорости мутации, равную 0.034 на гаплотип за условное поколение в 25 лет .
Гаплогруппа R1a1 (SRY10831.2)
Гаплогруппа R1a1 представлена в настоящей выборке 551 гаплотипом (50,7%), что совпадает в целом со статистикой по соседним славянским народам – русским, украинцам и полякам. Расчет по 545 гаплотипам в формате YFiler, не имеющим пропусков в аллелях, дал в сумме 3143 мутации от следующего базового гаплотипа:
13 25 16 10 11 14 12 12 10 13 11 30 15 14 20 11 11 15 11 23.
Это соответствует 5100±520 годам до общего предка, что в пределах погрешности совпадает с величиной 4550±475 лет назад, полученные тем же методом для 258 17-маркерных гаплотипов русских из выборки , с базовым гаплотипом:
13 25 16 11 11 14 12 12 10 13 11 30 15 14 20 11 11 15 11 23.
Разница в одну мутацию (DYS390 10?11) на 17 маркерах соответствует 750 годам между базовыми гаплотипами. Однако более строгое рассмотрение методами ДНК-генеалогии дает одного и того же общего предка для русских и белорусских носителей R1a1. Это предок евразийского субклада R1a1a1b1 (Z283), живший около 5500 лет назад, к которому восходят две основные ветви, найденные у всех славян, – европейский субклад М458 и центрально-евразийский Z280 . Соотношение этих заметно различающихся линий у русских и белорусов не совпадает (у русских меньше М458), а счет поперек ветвей в разнородных выборках создает впечатление разного возраста.
Более корректно было бы провести анализ белорусской выборки с разделением по ветвям, но в силу невысокого разрешения дерева 20-маркерных гаплотипов такая задача может быть решена лишь частично. На дереве (рис. 2) удается выделить только 4 ветви из потенциальных 10–12, найденных у восточных славян при анализе протяженных гаплотипов из коммерческих баз данных. Из них заметно выделяется центрально-европейская ветвь субклада М458, что располагается слева вверху и помечена синим. Она насчитывает 131 гаплотип и сходится к базовому гаплотипу:
13 25 16 10 11 14 12 12 11 13 11 29 16 14 20 11 11 17 11 23.
Он в точности совпадает по имеющимся маркерам с известным в протяженном формате базовым гаплотипом центрально-европейской ветви. Совпадают в пределах погрешности и времена до общего предка – 2625±300 и 2900±400 лет соответственно.
Вторая ветвь субклада М458, западнославянская (вверху справа, помечена малиновым), насчитывает 36 гаплотипов и дает общего предка 2150±320 лет назад. Базовый гаплотип совпадает с базовым гаплотипом западнославянской ветви, известной в большем разрешении :
13 25 17 10 10 14 12 12 10 13 11 30 16 14 20 11 11 16 11 23.
Однако время до общего предка ветви, рассчитанное для 67-маркерных гаплотипов, оказывается заметно больше – 2700±300 лет назад. Специальное исследование показало, что к занижению значения приводит расчет по меньшему количеству маркеров в сравнении с откалиброванным 67-маркерным стандартом, и носители западнославянской ветви у белорусов никак не выделяются из состава западнославянской ветви R1a-М458 в Европе.
Абсолютное большинство остальных 384 гаплотипов R1a1 (около 35% от всей выборки) относится к евразийскому субкладу R1a1a1b1a2 (Z280), как можно заключить из анализа около 2000 протяженных гаплотипов славян из коммерческих баз данных . Другие принципиальные субклады – «восточный» R1a1a1b2 (Z93), скандинавский R1a1a1b1a3 (Z284) и северо-западный R1a1a1a (L664) – присутствуют у всех славянских народов на уровне долей процента, и крайне маловероятно, что белорусы составляют исключение.
Субклад Z280 состоит из большого количества ветвей разного «возраста» и численности, что можно выделить при анализе протяженных гаплотипов и SNP. Однако на дереве 20-маркерных гаплотипов, как правило, они перекрываются, так что об отнесении можно судить лишь по косвенным признакам. Например, из статистических данных по протяженным гаплотипам соседних народов. Подобный подход позволил идентифицировать еще 2 ветви. Первая, занимающая на дереве сектор справа внизу (выделенная зеленым), состоит из 128 гаплотипов и сходится к следующему базовому гаплотипу:
13 25 16 11 11 15 12 12 10 13 11 30 15 14 20 11 12 15 11 24.
Он совпадает с соответствующим фрагментом базового гаплотипа северной евразийской ветви (Z92), ее младшей подветви, что представлена в коммерческих базах данных преимущественно русскими, белорусами и литовцами. Время до общего предка 128 белорусов из этого списка также совпадает в пределах погрешности со временем до предка соответствующей ветви 67-маркерных гаплотипов – 2675±300 и 2350±250 лет соответственно. Без сомнения, это одна и та же генеалогическая линия.
Вторая ветвь, из 88 гаплотипов, располагается на дереве рядом с центрально-европейской (выделена оранжевым) и имеет следующий базовый гаплотип:
13 25 16 10 11 14 12 12 10 13 11 30 15 14 20 11 11 16 11 23.
Он совпадает с базовым гаплотипом балто-карпатской ветви, на идентичность с которым указывают и времена до общих предков – 3750±450 и около 4300 лет назад соответственно. В коммерческих базах данных эта ветвь характерна для Прибалтики, а также польского Поморья, и ее наличие у белорусов вполне закономерно.
Оставшиеся 168 гаплотипов не удается разделить на стабильные ветви в имеющемся 20-маркерном формате. Все вместе они дают базовый гаплотип, очень близкий к приведенному выше балто-карпатскому:
13 25 16 11 11 14 12 12 10 13 11 30 15 14 20 11 11 16 11 23.
В данном формате он совпадает с базовыми гаплотипами восточной карпатской и западной евразийской ветвей, а также с базовым гаплотипом всего субклада Z280, начавшегося расходиться около 4900 лет назад. Время до общего предка белорусов из данного списка (4200±450 лет) свидетельствует больше в пользу последнего варианта, что также согласуется со статистическими данными по протяженным гаплотипам славян. С базовыми гаплотипами центрально-европейской и западнославянской ветвей субклада М458 этот гаплотип расходится на 5 и 4 мутации соответственно. Это дает 4300 и 3325 лет между ними или, с учетом «возраста» самих ветвей, (2600 + 4200 + 4300)/2 = 5550 и (2150 + 4200 + 3325)/2 = 4800 лет до общего предка субкладов М458 и Z280. Расчет по 67-маркерным гаплотипам дал для этой точки датировку в 5500±600 лет назад, что то же самое (в пределах погрешности). Тем самым ранее высказанное положение об одном и том же общем предке носителей R1a1 у русских и белорусов можно считать доказанным. Естественно, пять тысяч лет назад он не был ни русским, ни белорусом. Вскоре его род двинется на восток, заселит территории современных Беларуси и России, а также сопряженных территорий, и его потомки станут в итоге современными белорусами и русскими гаплогруппы R1a1 .

Гаплогруппа I (М170)
Сводная гаплогруппа I занимает у белорусов второе место после R1a1, охватывая 24% всей выборки. Дерево имеет довольно простую структуру и распадается на две однородные ветви с относительно недавними общими предками, а также небольшую (< 1% от выборки) группу гаплотипов из других ветвей I2 (рис. 3).
Выборка гаплогруппы I1 у белорусов сходится к общему предку, жившему 3700±450 лет назад, и к базовому гаплотипу:
13 23 14 10 14 14 11 14 11 12 11 28 15 16 20 10 10 14 10 22.
Это совпадает с данными по всей гаплогруппе при расчете по протяженным гаплотипам. В 20-маркерном формате ветвь не удается разрешить на дочерние, а потому в данном приближении белорусские I1 можно считать неотличимыми от остальных, которые распределены в основном в северной части Европы.
Еще более однородной является ветвь I2a1b (ранее известная как I2a2), представленная 194 гаплотипами. Базовый гаплотип ветви:
13 24 16 11 14 15 11 15 13 13 11 31 17 15 20 10 10 15 10 23.
Он совпадает с базовым гаплотипом «динарской» ветви, повсеместно встречающейся у славян и достигающей пика распространенности в Боснии и Герцоговине. Однако время до общего предка, рассчитанное по белорусской выборке, оказалось заметно больше того, что дают расчеты по протяженным гаплотипам – 3200±350 и 2200±250 лет соответственно. Для выяснения причины расхождения был вновь проведен модельный расчет эталонной выборки 67-маркерных гаплотипов I2a1b по той же методике, что для западнославянской ветви. Как и ожидалось, счет по 17-маркерной панели дал завышенный результат, в точности совпавший с цифрами для белорусов. Причина этого та же, что уже обсуждалась выше. Следовательно, общий предок всех носителей «динарской» ветви I2a1b, вне зависимости от региона, один и тот же, с временем жизни 2200±250 лет назад.
Разрозненные гаплотипы, предположительно из субклада I2a2 (ранее известного как I2b1), не образуют отдельных ветвей и могут на сегодняшний день рассматриваться как незначительная примесь в общей массе.

Гаплогруппа N1c1 (Tat)
Подобно ветвям гаплогруппы I, белорусская выборка из 109 гаплотипов N1c1 дает довольно однородное дерево, в котором сложно выделить дочерние подветви (рис. 4). Ее базовый гаплотип:
14 23 15 11 11 13 11 12 10 14 14 30 17 14 19 11 11 14 10 21.
Это южно-балтийская ветвь (N1c1a1a1-L550 в текущей нотации ISOGG), которая в полном 67-маркерном формате имеет следующий базовый гаплотип (отмечены совпадающие аллели):
14 23 14 11 11 13 11 12 10 14 14 30 – 17 9 9 11 12 25 14 19 28 14 14 15 15 – 11 11 18 20 14 15 17 19 36 36 13 10 – 11 8 15 17 8 8 10 8 11 10 12 21 22 14 10 12 12 17 7 13 20 21 16 12 11 10 11 11 12 11 (южно-балтийский базовый гаплотип).
Время жизни общего предка белорусов – 3825±400 лет назад, что, однако, примерно на 1000 лет раньше, чем дал расчет по 67-маркерным гаплотипам. Модельный расчет с выборкой южно-балтийской ветви дал тот же результат, что и для 67-маркерных гаплотипов – около 2700 лет назад. В численном отношении доля гаплогруппы N1c1 среди белорусов составляет 10%, что заметно меньше, чем среди этнических русских (14%) , но больше, если принимать во внимание только ее южно-балтийскую ветвь (40–50% от N1c1 у русских, то есть 6–7%).

Гаплогруппа R1b1a2 (M269)
К самой распространенной в Западной Европе гаплогруппе R1b1a2 относится 58 гаплотипов из белорусской выборки (5,3%), что практически совпадает со статистикой у русских (4,8%) . Дерево распадается на две ветви, по 29 гаплотипов каждая. Первая сходится к общему предку, жившему 3725±520 лет назад. Ее базовый гаплотип:
12 24 14 11 11 14 12 12 12 13 13 29 16 15 19 11 11 15 12 23.
Вторая ветвь имеет практически тот же «возраст» – 3825±520 лет, но ее базовый гаплотип отличается на 5 мутаций:
13 23 14 10 11 14 12 12 12 13 13 29 17 15 19 11 11 16 12 23.
Первый базовый гаплотип совпадает с соответствующим фрагментом 67-маркерного базового гаплотипа ветви R1b1a2a1 (L150+, L51-) с предком, жившим около 6000 лет назад. Она крайне редко встречается в Западной Европе, но характерна для ряда народов Северного Кавказа и Закавказья (армяне, грузины, ассирийцы, осетины, дагестанцы), Восточной Европы (башкиры, татары, чехи, греки) и Центральной Азии (туркмены, казахи, уйгуры), а также евреев ашкенази. Второй базовый гаплотип – это один из вариантов европейских ветвей субклада R1b1a2a1a (L51+), которых в текущей классификации ISOGG насчитывается 155. Разница в 5 мутаций между «западным» и «восточным» базовыми гаплотипами соответствует 4300 годам между ними и их общему предку, жившему (3725 + 3825 + 4300)/2 ? 5900 лет назад, что в пределах погрешности совпадает со временем жизни предка родительского субклада R1b1a2a1 (L150). Относительно недавнее время жизни предка «восточной» ветви у белорусов, возможно, говорит о том, что среди них преобладают представители какой-либо из дочерних ветвей этого субклада, пока недостаточно изученного в сравнении с западноевропейскими ветвями.

Гаплогруппа E1b1b1 (M35.1)
Процент носителей гаплогруппы E1b1b1 у белорусов относительно невелик (4%), примерно на том же уровне, что у других европейских народов, не относящихся к средиземноморскому ареалу. Базовый гаплотип –
13 24 13 10 16 18 11 12 12 13 11 30 15 14 20 9 11 16 10 21 –
совпадает с базовым гаплотипом ветви E1b1b1a1b (V13), наиболее представленной в Европе, но, в отличие от 3600 лет до общего предка, что дает расчет протяженных гаплотипов V13, белорусская выборка показывает предка 5750±700 лет назад. Счет по 17­маркерным фрагментам эталонной выборки V13 дал 4250±450 лет до общего предка. Очевидная причина расхождения та же, что в разобранном выше случае с гаплогруппой N1c1, то есть наложение нескольких далеко отстоящих ветвей. Недостаточное разрешение не позволяет провести надежное разделение по ветвям, что приводит к «завышению» времени до общего предка за счет гаплотипов, не относящихся к субкладу E1b1b1a1b.

Гаплогруппа J (Р209)
К гаплогруппе J в выборке относятся 33 гаплотипа (3% от всех). Выделяется ветвь из 13 гаплотипов с предком, жившим 3100±600 лет назад, и базовым гаплотипом:
12 24 15 10 13 17 11 15 12 12 11 28 16 16 19 11 10 13 9 21.
Он всего на одну мутацию (выделена) отличается от базового гаплотипа ветви J2b2a (L283), имеющей «возраст» 4000±450 лет и рассеянной с низкой частотой по всей Европе, но почти не встречающейся на Ближнем Востоке. Очевидно, 13 белорусов относятся к той же самой довольно редкой европейской ветви гаплогруппы J2.
Следы еще одной редкой генеалогической линии обнаруживаются среди носителей гаплогруппы J1, которые образуют довольно компактную ветвь с базовым гаплотипом:
13 24 14 10 13 19 11 13 12 13 11 29 19.2 14 21 11 11 15 10 21.
Общий предок попадает на время 3000±650 лет назад, а базовый гаплотип этой малочисленной ветви на 5 мутаций (выделены) отстоит от базового гаплотипа ветви J1*(DYS388=13), имеющей «возраст» около 5000 лет и характерной для народов Северного Кавказа. Для последней ветви недавно был определен SNP Z1842, еще не индексированный в ISOGG. Разница в 5 мутаций в данном формате соответствует 4300 годам между гаплотипами, и общий предок белорусской и северокавказской выборок датируется временем (3000 + 5000 + 4300)/2 = 6150 лет назад. Следовательно, носители гаплогруппы J1 в выборке из Беларуси представляют ветвь, родственную или дочернюю «кавказскому» субкладу. Вопреки ставшему штампом определению гаплогруппы J1 как семитской, рано отделившаяся ветвь Z1842 практически не имеет в своем составе ни арабов, ни евреев, а потому крайне маловероятно, что рассматриваемые 8 гаплотипов – след евреев ашкенази, составлявших до Первой мировой войны до 20% населения Беларуси. У нее другое происхождение, пока неизвестное.
Остальные гаплотипы, что относятся, по-видимому, к разным ветвям субклада J2a, группируются по 2–3, не образуя выраженных ветвей. Их детальный анализ не проводился ввиду малости выборки и низкого разрешения.

Гаплогруппы C3, G1, G2a, N, Q, R1b1a1, R2, T
На долю всех остальных гаплогрупп приходится 32 гаплотипа, или 3% от всей выборки. Из них 15 относится к гаплогруппе G2a. Их базовый гаплотип можно записать так:
14 22 15 10 14 15 11 12 11 12 11 29 17 16 21 11 11 15 10 21.
Он совпадает с базовым гаплотипом родительской ветви субклада G2a1c2a (Р303, ранее известного как G2a3b), характерного для Северного Кавказа, но рассеянного с низкой частотой по всей Европе и, судя по находкам ископаемой ДНК, представлявшего одну из основных генеалогических линий Европы эпохи неолита . Время до общего предка белорусских гаплотипов (7200±1100 лет) совпадает в пределах погрешности с оценкой для субклада Р303 (около 6300 лет назад). Очевидно, если не все, то значительная часть носителей этой гаплогруппы в Беларуси относится к субкладу G2a1c2a.
Единичные гаплотипы из других ветвей собраны в правой части дерева. Их отнесение делалось с помощью поиска близких гаплотипов в коммерческих базах данных и программы Whit Athey. Из них как минимум 9 гаплотипов можно отнести к линиям центрально- и восточноазиатского происхождения. Это гаплогруппы С3 (М217), G1 (M342), N1b (Р43, N1c2b в текущей нотации), Q1a2 (М25) и R1b1a1 (М73). Их крайне мало, на уровне долей процента, как и у русских. Да и те, что есть, возможно, достались частично от литовских татар, переселение которых из Крыма в Великое княжество Литовское в XV в. хорошо документировано. Татары рано утеряли свой язык, перейдя на старобелорусский, а часть их крестилась, слившись тем самым с белорусами.
Проведенный анализ показал, что у белорусов представлены те же Y-хромосомные линии, что и у русских, с теми же общими древними предками. Следовательно, оба восточнославянских народа близки по своему происхождению, поскольку восходят к одним и тем же группам древних этносов. Различия касаются в основном процентного соотношения этих линий, а также географического распределения для некоторых из них. Следует понимать, что хотя выявленные в генетической структуре этнических белорусов и русских гаплотипы сводятся во времени к общим древним предкам (с приведенными базовыми гаплотипами), однако это не означает, что данные предки проживали (и проживали ли?) на территориях, занимаемых современными этносами. Вопрос, какие конкретно из потомков древних генеалогических линий в конце концов осели на той или иной территории, более сложный. Анализ географического распределения Y-хромосомных линий более четко иллюстрирует данную проблему.
Статистически значимые результаты такого анализа можно получить из табл. 1, где собраны данные по славянским народам, а также ближайшим соседям белорусов литовцам.
Важная особенность исследованного массива этнических белорусов состоит в том, что образцы ДНК были собраны преимущественно в сельскохозяйственных районах. Города-райцентры, как правило, аккумулируют местное население, которое, несмотря на многочисленные войны, оставалось стабильным и в историческое время не испытывало внешних миграций. При сравнительно равномерном представлении историко-этнографических регионов (рис. 1) это дает основания полагать, что географическое распределение генеалогических линий белорусов может дать дополнительную информацию об их этногенезе.
Поскольку распределение некоторых генеалогических линий на территории Беларуси имеет явно выраженный градиент (I2a1b, R1a-Z280, табл. 1), использование при анализе усредненных значений будет заведомо некорректным. По этой причине и с учетом выявляемых особенностей пула гаплотипов данные по местам сбора образцов были разделены на 3 зоны: B – северо-западная территория, непосредственно примыкающая к Литве; C –центр Беларуси и часть Поозерья; D – Полесье и южная часть Поднепровья. В дополнение к ним 3 самых западных места сбора – Волковыск, Кобрин и Береза (часть Западного Полесья и южная часть Понеманья) – были выделены в зону A, поскольку для их отнесения к зонам B, C или D нет фактических оснований.
В распределении ветвей по зонам хорошо видно особое положение зоны B, граничащей с Литвой. Там заметно снижен процент носителей ветви I2a1b (8% против 18% в среднем по Беларуси) и повышено представительство N1c1 (15 и 10% соответственно). По мере удаления от Литвы (C и D) процент носителей N1c1 закономерно снижается, а I2a1b – растет. Если сравнить эти данные со статистикой по литовцам (4% I2a1b и 47% N1c1), то очевидно, что такую тенденцию можно объяснить вкладом древних балтских этносов в этногенез белорусов. Дополнительным аргументом в пользу такого отнесения служит то, что в коммерческих базах данных носители гаплогруппы N1c1 как у литовцев, так и у белорусов представлены исключительно южно-балтийской ветвью (L550+), в то время как у русских, в состав которых входят потомки ассимилированных финно-угорских народов, эта ветвь составляет не более 40–50% от всех носителей N1c1. Эти данные также позволяют предположить, что вклад финно-угорских народов Русской равнины в этногенез белорусов был минимальным, если не отсутствовал вообще.
Ветви гаплогруппы R1a1 не показывают статистически значимых корреляций с географией – они распределены по территории Беларуси достаточно равномерно. Несколько особое положение занимает северная евразийская ветвь (Z92) – одна из основных генеалогических линий белорусов, русских и литовцев, но редко встречающаяся у западных и южных славян. В зоне A, граничащей с Польшей, можно также отметить более высокую долю носителей гаплогрупп I1 и R1b1a2 – 10 и 8% против 6 и 5% в среднем по Беларуси соответственно. Остальные генеалогические линии, что сообща охватывают 10% белорусов, слишком малочисленны, чтобы делать подобные оценки.
Белорусы занимают «стратегически» важный регион между балтами на севере и украинцами на юге, между поляками и русскими на западе и востоке соответственно и к северу от Карпат, по которым в древности проходили многочисленные миграции славянских племен. С точки зрения взаимодействия и взаимовлияния этносов интересным представляется анализ распределения генеалогических линий на прилегающих к соседним этносам территориях (табл. 1).
Такой анализ показывает, что между белорусами из зоны А и поляками выявляются значительные отличия в северно-евразийской и западно-славянской ветвях гаплогруппы R1a, а также между гаплогруппами R1b1a2 и I2a1b (та же тенденция и при сравнении с зоной B). Существенная разница имеется между белорусами из зоны В и соседними литовцами (R1a-Z280, R1a-CE, R1a-NEA2, R1a-WS). При сравнении территорий, соседствующих с Россией (зоны C и D), обращает на себя внимание разница в гаплогруппе R1a (R1a-Z280, R1a-CE, R1a-BC), а также между гаплогруппами I2a1b и I1.
Таким образом, выявляемые с соседними этносами различия могут свидетельствовать о том, что, несмотря на происхождение от общих древних предков (наличие общих древних генеалогических линий), историческое развитие современного белорусского этноса имело свои особенности, присущие только данной территории.
Совместный анализ датировок и распределения генеалогических линий у белорусов и соседних народов дает возможность очертить несколько волн заселения, которые внесли свой вклад в этногенез современных белорусов. Самые ранние датировки прослеживаются примерно с 4300 лет назад, когда начался рост балто-карпатской ветви R1a1, а также родительских ветвей западной и центральной евразийской ветвей того же субклада Z280. К той же волне, скорее всего, относится и большинство
носителей гаплогруппы I1 у белорусов и русских. Эту волну можно условно назвать автохтонной, поскольку генеалогические линии тех, кто ранее жил на этой территории, пресеклись, и их Y-хромосомные гаплогруппы нам неизвестны.
Следующая по счету волна связана с ростом южно-балтийской ветви N1c1, начавшимся 2700±300 лет назад. В настоящее время пик распространенности этой ветви приходится на Литву и Латвию, но это необязательно означает, что ее предок жил именно там. Гаплогруппа N1c1 имеет азиатское происхождение, а потому не менее вероятно, что ее южно-балтийская ветвь сформировалась где-то восточнее и на берега Балтийского моря ее носители пришли несколько позже. Поскольку пути и датировки миграции соответствующих этносов пока неизвестны, эту волну затруднительно соотнести с какой-либо из современных ей археологических культур.
Наконец, третья ключевая датировка попадает на середину – конец 1-го тысячелетия до н.э. Она соответствует быстрому росту «динарской» ветви I2a1b (2200±250 лет назад), северной евразийской ветви R1a1 (2350±250 лет назад), а также нескольких дочерних ветвей субклада Z280, что не выделяются на дереве 20-маркерных гаплотипов (рис. 2), но были охарактеризованы по протяженным гаплотипам . Судя по географическому распределению этих линий, их рост шел из разных центров. Скорее, это были встречные миграции с юга или юго-запада (I2a1b и часть ветвей Z280) и со стороны Балтики (северная евразийская ветвь R1a1). Очень возможно, что последняя зародилась в Беларуси. Не совсем ясна картина с субкладом М458, ветви которого начали выделяться раньше (3000–2700 лет назад), но, судя по пику в Чехии и Польше, а затем спаду их численности в восточном направлении, носители этого заметно отстоящего от Z280 субклада могли появиться на территории Беларуси позже. Возможно, с той же волной расселения, что и упоминавшиеся выше ветви. Представители этих генеалогических линий составляют сейчас основу всех без исключения славянских народов – как современных, так и подвергшихся ассимиляции и влившихся в состав немцев, венгров, румын, греков, турок. Есть все основания связать эту цепь демографических событий с миграциями славян и распространением славянских языков. Как видно из анализа датировок и географии, сомнительно, чтобы все эти родственные, но все же разные народы подпадали под одну и ту же археологическую культуру. Этим, видимо, и объясняются безуспешные попытки привязать прародину славян к какому-то конкретному месту и дате. Их формирование было растянуто во времени и пространстве, как можно судить по сумме доказательств. Детали этого процесса еще предстоит выяснить, но несомненно, что территория Беларуси играла в нем одну из ключевых ролей.
Таким образом, проведенные исследования показали, что основными родами-гаплогруппами белорусов являются R1a1 (51% от всех рассмотренных гаплотипов, общий предок жил около 5500 лет назад), I2 (18%, общий предок жил 2200±250 лет), I1 (6%, общий предок жил 3700±450 лет назад), N1с1 (10%, общий предок жил 2700±400 лет назад). Роды-гаплогруппы распределены по территории Беларуси неравномерно.
У этнических белорусов представлены те же самые Y-хромосомные линии, что и у русских, с теми же общими древними предками. Следовательно, оба восточнославянских народа близки по своему происхождению, поскольку восходят к одним и тем же группам древних этносов.
Вместе с тем в этногенезе белорусов явно выделяется вклад древних балтских этносов: носители гаплогруппы N1c1 у белорусов представлены исключительно южно-балтийской ветвью (L550+).
Вклад финно-угорских народов Русской равнины в этногенез белорусов был минимальным, если не отсутствовал вообще, что отличает этносы белорусов и русских: у русских, в состав которых входят потомки ассимилированных финно-угорских народов, южно-балтийская ветвь составляет не более 40–50% от всех носителей N1c1.
Наличие минорных гаплогрупп центрально- и восточноазиатского происхождения указывает на некоторую степень ассимиляции в генофонде белорусов генофонда «литовских» (крымских) татар. В то же время анализ не выявил в генофонде белорусов линий, найденных у евреев ашкенази. Таким образом, белорусский и еврейский этносы, несмотря на длительное сосуществование, с генетической точки зрения не взаимодействовали.
Выявляемые с соседними этносами различия могут свидетельствовать о том, что, несмотря на происхождение от общих древних предков (наличие общих древних генеалогических линий), историческое развитие современного белорусского этноса имело свои особенности, присущие только данной территории.
В целом Беларусь составляет единую славянскую зону со славянами Восточной Европы по данным ДНК-генеалогии с точки зрения истории миграций и времен жизни общих предков ДНК-генеалогических линий.

Те, кто утверждал национальную самобытность украинцев и белорусов, тем самым вставали перед необходимостью объяснить причины ее возникновения. На первом этапе это делалось достаточно поверхностно. Так, Н. И. Костомаров заложил начало, условно говоря, «племенной концепции», согласно которой черты различия великорусов и малорусов были унаследованы от разных групп славянских племен («княжений»), упомянутых в «Повести временных лет». Этнические особенности белорусов объяснялись им просто: «Где были кривичи, там ныне белорусы» (5). Очевидно, под белорусами он понимал только жителей той территории, которая в первой половине XIX в. называлась «Белой Русью»: север, северо-восток и отчасти центр современной Белоруссии вкупе со Смоленщиной. Эта территория действительно была близка к территории расселения кривичей «Повести временных лет».

Российский историк В. О. Ключевский в конце XIX в. сформировал, а в 1904 г. опубликовал иное, хотя столь же поверхностное объяснение. Первоначальные племенные различия, по его мнению, стали уже, неразличимы к XIII в., когда Русь распалась на две мало связанные между собой области - южную (киевскую) и северо-восточную. «Великорусское племя... было делом новых разнообразных влияний, начавших действовать после этого разрыва народности», причем немалую роль сыграло взаимодействие с местным «инородческим» населением (по современной терминологии - субстратом), а также адаптация к природным условиям Волго-Окского междуречья. Южный же центр в результате татарского нашествия обезлюдел, а его уцелевшее население отхлынуло на территорию Польши и Великого княжества Литовского. В XV-XVI вв. его потомки вторично заселили степные окраины, смешавшись «с бродившими здесь остатками старинных кочевников», что и привело к сложению «малорусского племени как ветви русского народа» (6). Происхождение белорусов В. О. Ключевский вообще не затронул, но из общей схемы можно заключить, что его также можно было бы объяснить лишь «новыми разнообразными влияниями» XIII-XVI вв.

Все предложенные в дальнейшем объяснения этногенеза восточнославянских народов можно свести либо к одной из этих двух крайних позиций, либо к их комбинации в разных пропорциях. При этом вырисовывается достаточно характерная закономерность: представители украинского и белорусского национальных движений в целом склонялись к «племенной концепции», т. е. постулировали изначальные различия предков трех народов, а российские (позднее - ортодоксальные советские) исследователи явно смещали акцент в сторону вторичных влияний, разорвавших некогда единый этнос.

Две наиболее разработанные версии были предложены на рубеже XX в. А. А. Шахматовым и Е. Ф. Карским. Первый из них признавал разделение племен «Повести временных лет» на три группы говоров (северную, среднюю и южную), но полагал, что эти группы испытали нивелирующее взаимовлияние в эпоху Киевской Руси и послужили только основой для сформирования восточнославянских народов. В целом же этот процесс состоялся уже после татарского нашествия, в рамках новых государств - Московского и Литовского. В частности, белорусская народность сложилась на базе западной ветви среднерусской группы говоров, но благодаря прежде всего политической изоляции от восточных и северных говоров, эволюционировавших в направлении русского языка (7).

Е. Ф. Карский вслед за Н. И. Костомаровым усматривал истоки эт-нообразующих черт в особенностях древнеславянских племен. Но, поскольку в его время понятие «Белоруссия» стало значительно шире, включая жителей Полесья и верхнего Понеманья, механическое сопоставление белорусов с кривичами стало невозможным. Е. Ф. Карский указал на три древнерусских племени, давших начало белорусскому этносу: кривичей, дреговичей и радимичей. Но сложение единой народности на их основе он датировал более поздним временем - XIII-XIV вв., когда потомки указанных племен вошли в состав Великого княжества Литовского. Таким образом, решающими были все же вторичные влияния, хотя Е. Ф. Карский, по сути дела, так и не конкретизировал, в чем же они заключались (8).

В качестве примера эволюции «племенной концепции» интересна версия, предложенная деятелем белорусского национального возрождения В. Ластовским. Она была сформулирована в предисловии к изданному им в 1924 г. «Подручному русско-кривскому (белорусскому) словарю» (9). Уже в Х веке, по мнению В. Ластовского, белорусы представляли собой полностью сформировавшийся народ, который выступает под именем «кривичи», а ряд племен «Повести временных лет»: дреговичи, древляне, радимичи, вятичи (а также упомянутые им по явному недоразумению «горяне») - представляли собой просто ветви единого «кривского племени». Именно племенные особенности были, по его мнению, ключевыми в образовании белорусского («кривского») народа, а все вторичные воздействия (вхождение в состав Руси, принятие христианства, литовское, а затем польское и российское владычество) лишь размывали чистоту древнего этноса, которую надлежит по мере возможности сохранить и возродить. Интересно, что В. Ластовский совершенно не замечал порочного круга, лежащего в основе его концепции: основанием для включения древних племен в состав «кривского племени» служила их локализация на территории, которая в начале XX века была этнически белорусской, в то время как своеобразие данной территории объяснялось наследием этих же племен.

Развитие противоположной идеи привело к оформлению в советской историографии концепции «древнерусской народности». Вслед за Ключевским и отчасти Шахматовым ее сторонники утверждали, что уже в эпоху Киевской Руси племенные отличия утратили свое значение, а главные отличительные черты восточнославянских народов возникли позднее, после распада Руси и раздела ее территории между Московским государством и Великим княжеством Литовским (ВКЛ). В духе этой концепции в 40-е гг. был предложен ряд попыток объяснить причины появления белорусского этноса и его отличия от русского"". Основными факторами постулировались политическое объединение в рамках ВКЛ и экономические связи между отдельными областями будущей белорусской территории, причем механизм действия этих факторов не объяснялся. Вышедшие затем работы А. Н. Тихомирова и Л. В. Черепнина довольно детально обосновывали ключевую роль периода Киевской Руси для формирования восточнославянского единства в форме древнерусской народности (11). Вопрос о причинах различий при этом совершенно отступил на задний план. В сфере языкознания идея вторичности отличительных черт восточнославянских языков нашла развитие в работах Ф. П. Филина. Он обосновывал сложение к первой половине XII в. общерусского языка. в котором выделял северную и южную этнографические зоны. Образование трех восточнославянских языков было, по его мнению, результатом последующих эволюционных процессов. В частности, в западной части общерусского ареала примерно в XIV-XVI вв. развились такие вторичные явления, как отвердение звука «р», «дзекание» и другие характерные особенности белорусского языка (12). Причины подобных новаций лингвисты склонны объяснять внутренними законами развития языка (по аналогии с биологией их можно назвать своего рода «мутациями»).

Московский археолог В. В. Седов, опираясь главным образом на данные археологии и топонимики, в ряде работ сформулировал концепцию, которую можно условно назвать «субстратной» (13). Согласно этой теории, первоначально единый славянский массив при расселении по территории Восточной Европы наслоился на разные этнические субстраты. На территории современной Белоруссии славяне смешались с племенами балтской языковой группы, родственными литовцам и латышам. Ассимилированные потомки древних балтов привнесли в культуру и язык кривичей, дреговичей и радимичей самобытные черты, которые впоследствии не исчезли полностью в эпоху Киевской Руси и вновь проступили после ее распада. Именно на их основе произошла интеграция потомков указанных племен в единый белорусский этнос. Эта концепция в советский период встретила довольно холодный прием, в основном по идеологическим соображениям. Во-первых, приверженцев официальной догмы настораживал сам акцент на различия, а не на общность. Во-вторых, слишком бросалось в глаза сходство с «племенной концепцией», приверженцы которой в то время носили ярлык «буржуазных националистов».

Ситуация резко изменилась после образования на территории бывшего СССР новых независимых государств. Как и можно было ожидать, «племенная» и родственная ей «субстратная» концепции стали пользоваться повышенной популярностью. В статье В. П. Грицкевича «Какой быть белорусской исторической науке», появившейся в 1992 г., приведен целый перечень «мифов и умолчаний, которые на протяжении последних десятилетий сложились в советской белорусской исторической науке и с помощью историков укоренились в сознании людей». Среди них названы и мифы «о прогрессивной роли славянского элемента в формировании белорусского этноса», «об общей древнерусской народности», а также «о запоздалом до XIII-XIV веков оформлении белорусского этноса» (14). Понятно, что альтернативой может быть только признание прогрессивной роли балтского субстрата, отрицание древнерусской народности и датировка оформления белорусского этноса периодом не позднее IХ-Х вв., т. е. до включения белорусских земель в состав Киевской Руси.

Политический смысл противостоящих концепций вполне очевиден. Так же очевидно, что для их сторонников важно не столько соответствие этих представлений действительности, сколько вытекающие из них выводы «на злобу дня». Но понять суть этнических процессов внутри восточного славянства можно только путем опоры на реальные исторические факты. Итак, отличия белорусов от русских и украинцев могут восходить либо к древнему субстрату (при посредстве дреговичей, кривичей и радимичей, в наибольшей мере впитавших его), либо к периоду существования Великого княжества Литовского (вторая половина XIII-XVIII вв.). Естественно, нельзя исключать и того, что вклад в копилку этнического своеобразия делался в оба периода. О чем же говорят имеющиеся факты?

«Повесть временных лет» дает общие указания на локализацию славянских племенных княжений, но содержит лишь очень скудные данные об их происхождении. Сообщается только о западном («от ляхов») происхождении радимичей и вятичей. Данные археологии позволяют несколько уточнить эту информацию. Так, по современным представлениям, накануне массового расселения славян по Восточной Европе ареалом их расселения была пражская археологическая культура, существовавшая в VI-VII вв. в среднем Поднепровье, бассейнах Припяти и Западного Буга. В VIII-IX вв. на ее месте сложилась культура Луки-Райковецкой, черты которой находят затем прямое продолжение в древностях волынян, древлян, полян и дреговичей Х-ХI вв. Таким образом, указанные племена представляют собой близкородственную группу, в формировании которой роль какого-либо субстрата не прослеживается (15).

Процесс формирования кривичей, радимичей и вятичей был не столь прямолинейным. Они сложились в результате нескольких волн славянского проникновения в ареал древнего субстратного населения, которое традиционно относится к балтской языковой группе на том основании, что названия рек и озер в этом ареале находят наилучшее соответствие в современных литовском и латвийском языках. Следы этого местного населения прослеживаются вплоть до VIII в., а славянские черты окончательно возобладали лишь в следующем столетии - вероятно, в результате завершающей волны миграций. При этом древности радимичей и вятичей действительтю очень близки между собой, что неплохо соответствует летописному сообщению об их совместной миграции. Культура кривичей стоит несколько особняком, притом ареал ее охватывал в IХ-ХI вв. не только север и северо-восток Белоруссии и Смоленщину, но также Псковскую и значительную часть Тверской области, где субстрат был не балтским, а финским. Наиболее близки к кривичам, судя по археологическим данным, были их северные соседи - словене новгородские.

Таким образом, различные группы восточнославянских племен действительно существовали, но ни письменные, ни археологические данные не дают оснований для выделения среди них единой прабело-русской (равно как и праукраинской и правеликорусской) группы. Полоцкие кривичи, бесспорные предки белорусов, были ближе всего к смоленским и псковским кривичам, вошедшим позднее в состав русского народа. Потомки родственных между собой радимичей и вятичей также влились затем в разные этносы. Наконец, дреговичи имели общие корни с волынянами и другими южными племенами (предками украинцев, а отчасти и поляков).

Ареал балтского субстрата также не вполне совпадает с позднейшим ареалом белорусского этноса. Помимо большей части современной Белоруссии, он охватывал не только Смоленщину и Брянщину, но также Калужскую, Тульскую и Орловскую области (16) (ареал мощинской археологической культуры, смененной древностями вятичей в VIII в.(17)), обитатели которых не имели отношения к этногенезу белорусов. И наоборот, на территории белорусского Полесья дославянские черты уже к VI веку полностью исчезли, поэтому принадлежность полешуков к белорусскому этносу можно отнести на счет субстрата только с большой натяжкой.

Короче говоря, на основании «племенной» и «субстратной» концепций невозможно объяснить, почему потомки припятских дреговичей стали белорусами, а потомки древлян и волынян - украинцами, почему потомки вятичей с верховьев Оки стали русскими, а потомки радимичей - белорусами. И уж совершенно непонятно, какое общее наследие могло привести к слиянию в единый этнос пинских дреговичей с полоцкими кривичами. (Точности ради отметим, что часть дреговичского ареала, а именно в Центральной Белоруссии, впитала тот же субстрат, что и кривичи-полочане, но к исходной области дреговичей на берегах Припяти, ныне бесспорно входящей в состав белорусской этнической территории, это не относится.)

В то же время не выдерживает критики и концепция «древнерусской народности», к моменту сложения которой якобы исчезли черты племенного своеобразия предшествующей эпохи. Данные археологии, анализ региональных особенностей фонетики и лексики, отраженных в древнерусских летописях и берестяных грамотах, а также территориальное распространение позднейших диалектных черт позволяют утверждать о сохранении племенных особенностей не только в ХII-ХIII вв., но и вплоть до наших дней. Они, скажем, неплохо объясняют дреговичским наследием наличие в полесских говорах безударного «о» или твердых согласных в словах типа «iдэ». «ходы», «iшлы». объединяющее их с говорами на территории Украины. В свою очередь, зафиксированное в источниках смешение «ц» и «ч» {«полоцане». «немечь») объединяет потомков кривичей на Витебщине и Псковщине, а вятичское «аканье» и сегодня сближает московские говоры с белорусскими (18). Отмечается совпадение древнего ареала кривичей и новгородских словен с характерным погребальным обрядом «курганно-жальничного типа», сложившимся в XII-XV вв.(19) Следы его отчетливо прослеживаются на данной территории вплоть до XX в. в виде надмогильных камней и каменных крестов.

Тем не менее, речь идет именно о диалектных чертах, позволяющих выделять локальные особенности в составе этносов (в том числе общие для смежных этносов), но не различать этносы между собой. Появление признаков, которые объединяют всех белорусов в одно целое и отделяют их от русских и украинцев, требует совершенно иного объяснения.

Получается, что ни одна из противоположных концепций не соответствует всей сумме фактов. Племенные особенности не только существовали, но и сохранились до наших дней в форме локальных диалектных и этнографических зон, однако не они легли в основу современных этносов, поскольку совершенно не совпадают с ними территориально. С другой стороны, не было и единого древнерусского массива, позднее разорванного вторичными процессами. Появление трех современных этносов можно сравнить с картинками или словами, составленными из детских кубиков: составные части те же, но уложены в совсем другой комбинации. Относительно лучше других этой ситуации соответствуют концепции А. А. Шахматова и Е. Ф. Карского. Основные идеи их недавно воспроизведены в работе М. Ф. Пилипенко (которая, несмотря на претенциозный подзаголовок «Новая концепция», ничего принципиально нового не внесла) (20). Но и в них не хватает главного - объяснения механизмов действия той силы, которая выложила из старых кубиков новый узор.

Думается, причина того, что достаточно профессиональным исследователям на протяжении десятилетий не удалось найти убедительное решение этой проблемы, кроется в изначальной установке: поиск велся исключительно на уровне материальных факторов. Между тем известно, что главная этноопределяющая черта - общее самосознание или, другими словами, «национальная идея» - относится к категории нематериального. Роль идей в формировании общих черт материальной культуры и языка практически не изучена. Это и неудивительно - не только в ортодоксальной советской методологии, но и в характерное для многих западных исследователей материализме неопозитивистского толка сама постановка вопроса в подобной форме (идея формирует материальные объекты) звучит как ересь. Хотя даже основоположники марксизма признавали, что идея, овладев массами, может стать материальной силой, все же считалось, что «бытие определяет сознание», а не наоборот.

Эта дилемма сродни знаменитому вопросу о первичности яйца или курицы. Ответ просто находится в качественно иной плоскости. Идеи рождаются, овладевают массами и меняют мир, а эти материальные изменения, в свою очередь, порождают новые идеи. Примером может послужить история пробуждения белорусского и украинского самосознания. очень бегло изложенная в начале данной статьи. Несомненно, что обе национальные идеи зародились в головах конкретных людей как результат осознания ими объективных этнографических черт. Однако сами эти объективные различия были результатом воздействия на язык и культуру местного населения предшествовавших идей, в том числе и «национальных», вернее, «преднациональных» или государственных (хотя ни одна из них субъективно не осознавалась, да и объективно не являлась ни белорусской, ни украинской в современном понимании).

На нынешней стадии изученности вопроса невозможно подробно продемонстрировать, тем более в короткой статье, как именно идеи меняли этническую карту Восточной Европы. Можно попытаться указать лишь ни основные этапы в эволюции этих идей, в расчете на то, что механизм их воздействия будет прослежен позднее. Ниже мы предлагаем одну из таких черновых попыток.

Поскольку в период славянских «княжений» трудно усмотреть следы идей, ведущих к образованию украинской или белорусской народности, остается искать их в более поздние эпохи. Период распада Руси на полусамостоятельные земли-княжества кажется перспективным в этом плане, но лишь на первый взгляд. Центров консолидации в тот период было явно больше, чем современных этносов. Вывод В. О. Ключевского о двух центрах (киевском и владимиро-суздальском) представляется явно упрощенным. Можно говорить еще как минимум о пяти достаточно самостоятельных центрах: галицко-волынском, чернигово-северском, новгородско-псковском, смоленском и полоцком. Продолжая нашу аналогию с кубиками, можно сказать, что это была еще не окончательная их комбинация.

Тот факт, что Полоцкая земля в то время отличалась особым сепаратизмом, также не может объяснить появление белорусского этноса, тем более в его нынешних границах. Даже если признать обоснованными попытки усмотреть в Полоцком княжестве зачатки белорусской государственности, территория его охватывала не более половины современной Белоруссии. Вся южная ее часть была в то время гораздо теснее связана с Киевом, Черниговом и Волынью, чем с Полоцком. Достаточно напомнить, что Гомель и Речица в ХII-ХIII вв. входили непосредственно в Черниговское княжество, Мозырь - в Киевское, Мстиславль - в Смоленское, а Брест - во Владимиро-Волынское. Самостоятельные Гродненское и Турово-Пинское княжества также тяготели скорее к югу, чем к северу. Да и обособленность Полоцка от остальных русских княжеств не стоит переоценивать. В грамоте, составленной полочанами в 1264 г., недвусмысленно указывается, «што Руськая земля словет Полочьская» (21). Именно в этот период окончательно оформляется общерусское сознание, сохранившееся затем на протяжении столетий.

К тому же идея полоцкой независимости была довольно эфемерной. Последний всплеск ее, пожалуй, прослеживается в период княжения Андрея Ольгердовича (1340- 1380-е гг.), в дальнейшем же самосознание жителей Полоцкой земли никогда не шло далее регионального (земского) уровня. В XV-XVII столетиях ни о каком особом сепаратизме этой земли на фоне других регионов говорить не приходится.

Значительно более важные последствия для этногенетических процессов имело образование на территории Руси двух полностью самостоятельных и даже враждебных друг другу государств: Великого княжества Литовского и Великого княжества Московского. Не случайно именно на этот период обращали свое внимание все исследователи, отвергавшие «племенную» концепцию. Действительно, государственная граница между ВКЛ и Московским государством, сложившаяся к началу XVI в., удивительно точно совпадает с современной этнической границей между русскими и белорусами. Более того, изменения политической границы, в результате которых Смоленщина и Брянщина периодически отходили то к ВКЛ, то к Москве, хорошо соответствуют «промежуточному» этническому состоянию этих территорий, которое только в XX в. завершилось их включением в русский этнос (на большинстве этнографических и лингвистических карт конца XIX - начала XX в. эти территории еще обозначены как белорусские (22)).

Тем не менее факторы, производные от политического раздела Руси, неплохо объясняют только западную границу русского этноса, но никак не этническую границу между белорусами и украинцами. В политической истории этих двух народов не было существенных различий с середины XIV в. до 1569 г., когда в результате Люблинской унии территория Украины вошла непосредственно в Польское королевство, а Белоруссия осталась в составе ВКЛ, сохранившего самостоятельный статус в рамках федеративной Речи Посполитой. Да и политическая самостоятельность ВКЛ позднее была в значительной степени формальной, а основные культурные, религиозные и, в известной степени, социально-экономические процессы шли на всех восточных землях Речи Посполитой практически синхронно.

Более того. сам факт различного поведения белорусской и украинской шляхты накануне Люблинской унии, что и привело ко включению Украины в состав Польши, свидетельствует о серьезных различиях в самосознании - вопреки сходству внешних (материальных) условий. Причина появления этих различий требует своего объяснения.

Процесс образования ВКЛ начался, как известно, в середине XIII в., сразу после татарского нашествия на Русь. Уцелевшие княжества на севере и западе Белоруссии (Новогрудское и Полоцкое) оказались под властью литовских князей. Не исключено, что они сами пошли на союз с Литвой, чтобы избежать гораздо более неприятного подчинения Золотой Орде. На протяжении нескольких последующих десятилетий молодое государство отразило попытки подчинить его со стороны татар, Галицко-Волынского княжества и Тевтонского ордена, что доказало жизнестойкость новой государственной (естественно, не национальной!) идеи, которую можно условно называть «литовской». Она охватила население, отличавшееся крайней этнической пестротой. В его состав входили балтоязычные литовцы и родственные им выходцы из Пруссии и Ятвягии, а также славянское население Подвинья (в основе состоявшее из кривичей-полочан), Центральной Белорусии (потомки дреговичей, испытавших в этом районе воздействие довольно сильного субстрата) и верхнего Понеманья, где происходило смешение миграционных волн кривичей, дреговичей и волынян, наслоившихся на ятвяжский субстрат (культура каменных могил).

Правящая династия в этом государстве была литовского происхождения, что способствовало закреплению за ним политонима «Литва», который стал также одним из самоназваний смешанного населения. В то же время «языком межнационального общения», вероятно, стал местный славянский (смешанный кривичско-дреговичский) диалект, называемый в источниках «руским языком».

В то же время среди уцелевшего населения лесной и лесостепной зон Правобережной Украины, в основе своей состоящего из потомков носителей культуры Луки-Райковецкой, после утраты связей с другими русскими землями не могли не усилиться процессы консолидации. Им содействовало политическое объединение данной территории под властью Даниила Галицкого и его потомков. Надо полагать, что Турово-Пинская земля находилась под воздействием этого же центра, чему способствовала ее изначальная близость с Волынью. Фактически в этом регионе шел процесс сложения самостоятельного этноса, который по одному из названий данного ареала можно условно обозначить как «червонорусский».

Еще один очаг консолидации сложился в это время в Новгородской и Псковской землях, где местные потомки словен и северных кривичей ранее впитали значительный финно-угорский субстрат. После утраты прежних связей с разоренным югом здесь еще более возобладали местные особенности. Наметилась тенденция к возникновению отдельного «северорусского» этноса.

Остальная территория Руси находилась в состоянии глубокого упадка и запустения, усугубленных татарским владычеством. Первые симптомы преодоления кризиса наметились лишь в 1320-е гг., когда на территории Владимиро-Суздальской земли возродился четвертый очаг консолидации. За первенство в нем боролись Москва и Тверь. Победа Москвы и принятая ею роль лидера в борьбе против ордынского ига вели к зарождению великорусской «национальной идеи» и «московит-ского» этноса.

Но и этот расклад кубиков был лишь промежуточным. Наметившиеся процессы этногенеза вскоре испытали ряд глубоких трансформаций. Литва под властью талантливого политика Гедимина окрепла настолько, что начала подчинять соседние русские земли. Поначалу это привело к конфликту с южным («червонорусским») очагом, от которого под контроль Литвы примерно в 1320-е гг. отошли южные земли Белоруссии (Пинск и Брест). Но вскоре ситуация еще более резко изменилась, когда династия потомков Даниила Галицкого пресеклась. Их владения стали ареной борьбы между Литвой и соседней Польшей и к середине XIV в. оказались разделенными между ними.

Так южный этногенетический очаг утратил свое единство. Его западная часть (Галиция) на несколько столетий вошла в состав Польши, в то время как Волынь вслед за Полесьем попала под власть Гедимино-вичей. Это не могло устранить объективные черты сходства местных жителей, но крайне затруднило субъективное осознание этого сходства. Наоборот, политическая и интеллектуальная элита в Галиции не могла не испытывать сильное влияние идей польской государственности, а на остальной территории - аналогичных идей государственности «литовской» (в вышеуказанном «межэтническом смысле»). После Кревской унии 1386 г., когда оба государства образовали конфедерацию под властью единого монарха, между польской и «литовской» идеями началась конкуренция.

Позиция местной шляхты накануне Люблинской унии, когда сеймики Подляшья, Волынской земли и большей части Киевского воеводства высказались за прямое включение в состав Польши, была итогом этой конкуренции. В то же время шляхта этнографически близких волынянам Брестского, Пинского и Мозырского поветов приняла решение остаться в составе ВКЛ, что можно расценивать как свидетельство полной дезинтеграции южнорусского этногенетического центра. На одной части его территории возобладала польская идея, на другой - «литовская». В итоге его население влилось потом в два разных народа, линия раздела между которыми прошла как раз по границе между ВКЛ и Польским королевством после Люблинской унии.

Северорусский этногенетический очаг к этому времени также исчез в результате завоевания Новгородской земли Москвой во второй половине XV в. Окончательный удар ему был нанесен Иваном Грозным в годы опричнины, когда Новгород подвергся невиданно жестокому разгрому. После этого уцелевшее местное население утратило всякую опору для этнической консолидации и постепенно слилось с великорусским этносом.

5 августа 1772 года состоялся первый раздел Речи Посполитой. Австрия получила Галицию, Пруссия – западную Пруссию, а Россия – Белоруссию.
Русские и белорусы признают: мы мало отличаемся друг от друга. Но всё-таки мы разные. Как формировалась Белоруссия и в чем её уникальность

История Белой Руси

Этноним «белорусы» был окончательно принят Российской империей в XVIII - XIX веках. Вместе с великороссами и малороссами, белорусы в глазах самодержавных идеологов составляли триединую общерусскую народность. В самой России термин начал использоваться при Екатерине II: после третьего раздела Польши в 1796 году, на вновь обретенных землях императрица повелела учредить Белорусскую губернию.

У историков нет единого мнения о происхождении топонимов Беларуссия, Белая Русь. Одни полагали, что Белой Русью называли земли, независимые от монголо-татар (белый – цвет свободы), другие возводили название к белому цвету одежды и волос местных жителей. Третьи противопоставляли белую христианскую Русь, черной языческой. Наиболее популярна была версия о Чёрной, Червонной и Белой Руси, где цвет сопоставлялся с определенной стороной света: чёрный - с севером, белый - с западом, червонный - с югом.

Территория Белой Руси простиралась далеко за пределы нынешней Белоруссии. С XIII века иностранцы-латиняне именовали Белой Русью (Ruthenia Alba) Северо-Восточную Русь. Западноевропейские средневековые географы в ней почти не бывали и смутно представляли себе её границы. Термин употреблялся и по отношению к Западнорусским княжествам, например, Полоцкому. В XVI – XVII веках понятие "Белая Русь" закрепилось за русскоязычными землями в Великом княжестве Литовском, а северо-восточные земли, наоборот, стали противопоставляться Белой Руси.

Присоединение Украины-Малороссии к России в 1654 году (не стоит забывать, что вместе с малороссийскими землями, были присоединены к Москве еще и часть белорусских) предоставило государственным идеологам отличную возможность выдвинуть концепцию братства трех народов – великорусского, малороссийского и белорусского.

Этнография и драники

Однако, несмотря на официальную идеологию, белорусам долгое время не находилось места в науке. Изучение их обрядов и народных обычаев только начиналось, а белорусский литературный язык делал первые шаги. Более сильные соседние народы, переживавшие период национального возрождения, в первую очередь поляки и русские, претендовали на Белую Русь в качестве прародины. Главным аргументом было то, что учёные не воспринимали белорусский язык как самостоятельный, называя его диалектом то русского, то польского языка.

Лишь в XX веке удалось выделить, что этногенез белорусов проходил на территории Верхнего Поднепровья, Среднего Подвинья и Верхнего Понеманья, то есть, на территории современной Белоруссии. Постепенно этнографы выделили самобытные стороны белорусского этноса и в частности, белорусскую кухню. Картошка в белорусских землях прижилась еще в XVIII веке (в отличие от остальной России, знавшей картофельные реформы и бунты 1840-х годов) и к концу XIX века в белорусская кухня пестрила ассортиментом блюд из картошки. Драниками, например.

Белорусы в науке

Интерес к истории белорусов, появление первых научно обоснованных концепций происхождения этноса – дело начала века XX. Одним из первых за него взялся Владимир Иванович Пичета, ученик знаменитого русского историка Василия Осиповича Ключевского. Исходя из расселения славян по "Повести Временных Лет", он предположил, что предками белорусов были кривичи, а также соседние с ними племена радимичей и дреговичей. В результате их консолидации и возник белорусский народ. Время возникновения определялось по выделению белорусского языка из древнерусского, в XIV веке.

Слабой стороной гипотезы было то, что летописные племена с середины XII столетия исчезают со страниц летописей и объяснить двухвековое молчание источников сложно. Но начало белорусской нации было положено, и не в последнюю роль из-за начавшегося систематичного изучения белорусского языка. В 1918 году преподаватель Петроградского университета Бронислав Тарашкевич подготовил первую его грамматику, впервые нормализовав орфографию. Так возникла так называемая тарашкевица – языковая норма, позднее принятая в белорусской эмиграции. Тарашкевице была противопоставлена грамматика белорусского языка 1933 года, созданная в результате языковых реформ 1930-х годов. В ней было много из русского, но она закрепилась и использовалась в Белоруссии до 2005 года, когда была проведена её частичная унификация с тарашкевицей. В качестве примечательного факта стоит отметить, что в 1920-х годах на официальном флаге БССР фраза «Пролетарии всех стран соединяйтесь!» была написана аж на четырех языках: русском, польском, идише и тарашкевице. Тарашкевицу не стоит путать с тарасянкой. Последняя – смесь русского и белорусского языков, встречается повсеместно в Белоруссии и сейчас, чаще в городах.

Белорусы от древнерусских людей

После Великой Отечественной войны национальный вопрос в СССР сильно обострился и на этой почве, для предотвращения межэтнических конфликтов в идеологии Союза стало широко использоваться новое наднациональное понятие – «советский народ». Незадолго до этого, в 1940-х, исследователи Древней Руси обосновали теорию «древнерусской народности» - единой колыбели белорусского, украинского и русского народов. Схожего между этими двумя концепциями было немного, но бросается в глаза активное их использование СССР в указанный период. Такие черты древнерусской народности, как «общность территории, экономики, права, военной организации и, особенно, общая борьба против внешних врагов с осознанием своего единства», можно смело отнести к советскому обществу конца 1940-х – 1960-х. Конечно, идеология не подчиняла историю, но структуры, которыми мыслили ученые-историки и политики-идеологи были очень похожи. Происхождение белорусов из древнерусской народности снимало слабые стороны «племенной» концепции этногенеза и подчеркивало постепенное обособление трех народов в XII – XIV веках. Впрочем, некоторые ученые продляют период формирования народности до конца XVI века.

Данная теория принята и сейчас. В 2011 году на праздновании 1150-летия Древнерусского государства её положения подтвердили историки России, Украины и Белоруссии. За это время в нее внесли данные археологии, показавшей активные связи предков белорусов с балтами и финно-уграми (отсюда родились версии балтского и финно-угорского происхождения белорусов), а также исследование ДНК, проведенное в Белоруссии в 2005 – 2010 годах, доказавшие близость трех восточнославянских народов и большие генетические различия славян и балтов по мужской линии.

Другая Русь

В Великом княжестве Литовском, в составе которого оказалась в XIII – XVI веках почти вся территория современной Белоруссии, старобелорусский язык (то есть западнорусский) был первым государственным языком – на нем велась все делопроизводство, записывали литературные произведения и законы. Развиваясь в отдельном государстве, он испытал сильное влияние польского и церковнославянского, но так и остался книжным языком. В отличие от него разговорный белорусский, испытывая те же влияния, развивался преимущественно в сельской местности и сохранился до настоящего времени. Территория формирования белорусов не так сильно пострадала от монголо-татар. Населению постоянно приходилось бороться за свою веру – православие и против иноземной культуры. В то же время, многое из западноевропейской культуры приживалось в Белоруссии быстрее и легче, чем в России. Например, книгопечатание, начатое Франциском Скориной почти на 50 лет раньше, чем в Московии. Наконец, еще одним немаловажным фактором, складывания белорусской народности стал климат, более мягкий и плодородный, чем в Средней полосе России. Именно поэтому в Белоруссии на 75 – 90 лет раньше прижилась картошка. Белорусская национальная идея сформировалась позднее, чем у других народов и стремилась разрешать вопросы без конфликтов. И в этом её сила.

— процесс формирования белорусского этноса.

Белорусский народ — одна из ветвей (подгрупп) восточных славян в составе славянской группы индоевропейской семьи народов. Сформировался в результате длительных и сложных этнических процессов, происходивших в разное время на территории Беларуси, вобрал в себя и переработал разнообразный генетический фонд в течение нескольких тысячелетий.

Геном белорусского народа

По концентрации генов «М» и «N» белорусский этнос занимает промежуточное положение между центрально и восточноевропейской зонами (главных три:

• западная,
• центральная и
• восточная).

Локальные варианты на территории Беларуси дают две основные зоны:

• юго-западную с частотой гена «М» более 60% и
• северо-восточную с частотой менее 60%.

В популяциях Западного Полесья со статистической достоверностью чаще встречаются гомозиготы, что указывает на их относительную изоляцию в прошлом. Данные исследований резус-фактора указывают на автохтонность белорусских сельских популяций. По чувствительности к фенилтиокарбамид белорусы с литовцами и украинском почти не отличаются. Но есть их отличие от поляков и русских. Изучены гаплотипы дают основание утверждать, что белорусская популяция более чем другие соответствует восточнославянской предков общности. Термин «восточнославянской» используется условно по белорусов оставляя более точным использования термина «восточноевропейский» по отношению к народу Беларуси.

В 2005-2010 годах в Институте генетики и цитологии Национальной академии наук Беларуси было проведено исследование генофонда белорусов по данным трех типов генетических маркеров — аутосомных, митохондриальных и Y-хромосомы.

Выводы исследования

«Различия между белорусскими популяциями является меньше, чем различия есть между украинскими популяциями, и намного меньше, чем различия присутствуют в внутри российских популяций. То есть, разные популяции белорусов генетически очень похожи друг на друга ». В то же время, по вопросу о сходстве генофонда белорусов на балтов и славян определено, что «в отцовской линии различия белорусов от балтов выражены очень явно — в гаплогруппа» Y «белорусы принадлежат к кругу восточных и западных славян. В материнской линии (гаплогруппы «мтДНК») белорусы в равной степени похожи на балтов и на славян — как западных, так и восточных ».

Исследования Y-хромосомы

Согласно этому исследованию, большая часть исследованных геномов белорусов содержала гаплогруппы «R1a» (60%) и «I1b» (17%). Исходя из частот гаплогрупп Y-хромосомы (передающейся от отца потомкам мужского пола) генофонд белорусов можно охарактеризовать как европейский (на что указывает гаплогруппа «R1b3»), восточноевропейский (по преобладанию гаплогруппы «R1a») и северо-восточно (из-за присутствия гаплогруппы «N3»). Наличие у значительной части популяции Беларуси гаплогруппы «I1b» свидетельствует в пользу наличия генетических связей с народами Южной Европы. Таким образом, сравнение результатов с геномом других европейских народов показывает, что по маркерам Y-хромосомы белорусы «проявляют высокую сходство с восточными славянами и большинством западных славян, но генетически далеки от балтов». Кроме того, обнаружена генетическая общность, которая «образует единый плотный кластер, включая белорусов, поляков, юго-западных жителей территорий современной России связанных с этнической историей Беларуси и Украины (Белгородской, Воронежской, Курской, Орловской областей), а также россиян Тверской области ». К тому же, различия между северными и южными белорусами по данному маркеру оказались минимальными. Третья по численности у белорусов гаплогруппа «N1c», и в среднем ее частота меняется от 8% на юге до 15% на севере. Данная Y-хромосома маркирует миграционный поток с севера, связанный вероятно с угрофинского компонентом.

Исследования по митохондриальной ДНК

Исследования митохондриальной ДНК, которая передается от матери потомкам обоего пола, показали, что большая часть генофонда белорусов представлена ​​гаплогруппой H (38%), а остальная часть гаплогруппы «J», «U5a», «T» (7-10%) . Наблюдаются «существенные различия между южными и северными белорусами. Они достигнуты путем выраженной своеобразия северных белорусов, которая не связана с балтским субстратом в материнских линиях наследования — северные белорусы в равной степени генетически удалены от балтов и от западных славян (в том числе и от поляков), и от финно-угров, от практически всех популяций восточных славян ». Отмечается, что в митохондриальной ДНК «очень большое сходство южных белорусов с южными и западными русскими популяциями: к ним южные белорусы в 3-5 раз генетически ближе, чем к северным белорусов».

Исследования по аутосомно ДНК

Сравнительный анализ генофондов Западной Евразии показал, что «в аутосомных ДНК маркерами все восточные славяне входят в один кластер Восточной Европы. Однако украинские и российские популяции расположены ближе друг к другу, чем к белорусам … Украинцы и россияне оказываются ближе к популяций Западной и Южной Европы, чем белорусы. К сожалению, по этим маркерам не изучены ближайшие западные и северные соседи белорусов, и в частности, балтийские народы. Можно предполагать, что некоторое своеобразие генофонда белорусов связано с вкладом балтского субстрата ».

Концепции этногенеза

• «Племенная» концепция

В начале XX века в среде белорусской национальной интеллигенции сформировалась концепция, согласно которой белорусы происходили от летописного племени кривичей. Автором «Кривицкой» концепции был Вацлав Ластовский. Ранее подобные идеи условно называли «племенными» концепциями, озвучивали их Николай Костомаров и Михаил Погодин. Концепция не получила широкого распространения, но послужила идейной основой для формирования «Кривицкий-дреговичское-радимицькои» концепции. Ее авторами были известные историки и языковеды Ефим Карский, Моисей Гринблат, Митрофан Довнар-Запольский и Владимир Пичета. Концепция основывается на идее о формировании белорусского этноса в результате этнической консолидации племен, населявших этническую территорию белорусов. Популярность данной концепции достаточно велика, хотя она и не учитывает хронологический промежуток между исчезновением летописных племен в середине XII века и формированием общего белорусского этнического комплекса.

• «Балтский» концепция

В 1960-х годах — в начале 1970-х годов московским археологом Валентином Седовым была сформирована новая концепция. Согласно ее белорусский этнос сформировался от смешивания и взаемоасимиляции местных балтов с зашли славянами, к тому же балты в этногенезе белорусов сыграли роль субстрата (подосновы). Концепция строилась на основании отнесения археологических культур поздней железного века на территории Беларуси в балтских, что сейчас практически никем не оспаривается. Во время многочисленных раскопок Валентин Седов нашел целый ряд украшений, орудий труда, оружия, которые были характерны для балтской культуры и не принадлежали славянам. По его мнению, миграция на эти территории славян началась в середине I тысячелетия нашей эры, к тому же в этот период славяне заселили только территории южнее г.. Припяти. Заселение славянами основной части территории Беларуси, согласно В. Седова, относится только к VIII-X веков. В качестве аргумента в пользу «балтской» концепции приводится факт наличия во многих элементах языка и культуры белорусов балтских корней. К примеру, поклонение ужам и камням в традиционной религии белорусов, лапти прямого плетения, техника строительства жилья, ряд звуков белорусской фонетики (твердый звук «р», аканье). С другой стороны, украинские лапти такие же, как и белорусские, а почитание камней встречается во всех восточных славян. Несмотря на то, что большинство современных исследователей в общем принимают «Балтскую» концепцию, часто ставят под сомнение «большой» влияние балтов на формирование белорусского народа, его культуры и языка. Согласно утверждений этнолога Михаила Пилипенко, балты выступили субстратом не для формирования непосредственно белорусов, а как подоплека славянских общностей кривичей, дреговичей и радимичей. Впрочем, по мнению Вячеслава Носевича, «новая концепция» Михаила Пилипенко является попыткой сгладить противоречия между «балтской», «Кривицкий-дреговичское-радимицькою» и «древнерусским» концепциями, и она ничего нового не несет.

• «Финская» концепция

Выдвинутая писателем Иваном ласково. Согласно ей, предками белорусов выступили финно-угры. Сложившаяся на основании наличия значительного количества древних финно-угорских гидронимов на территории Беларуси (например, Двина, Свирь). Однако, Финноязычных населения на территории Беларуси проживало в глубокой древности, и было ассимилировано НЕ славянами, а древними балтами, расселились в Понеманьи, Подвиньи и Поднепровье в бронзовом веке. Финны на территории Беларуси стали субстратом не Беларусь, а древних балтов.

• «Древнерусская» концепция

После Второй мировой войны в подконтрольной КГБ науке СССР под руководством КПСС господствующую роль заняла «древнерусская» концепция, согласно которой белорусы наряду с украинскими и русскими, образовались в последствии распада единой древнерусской народности в XII-XIII веках. Наряду с этим запрещалось белорусам проводить научные исследования, которые противоречили бы пророссийской имперской идеологии КПСС СССР. Теоретически эта концепция была обоснована Сергеем Токаревым, в ее разработке также принимали участие археологи Петр Третьяков и Борис Рыбаков. Отдельные положения «древнерусской концепции» подвергались серьезной научной критике со стороны археологов Валентина Седова и Эдуарда Загорульського. Против гипотезы о «единой» древнерусскую народность активно выступил археолог Георгий Штыхов, после чего в учебные пособия по истории Беларуси попал подразделение «К проблеме древнерусской народности», содержащий критику этой концепции. Несмотря на критику, «древнерусская» концепция остается распространенной и в начале XXI века.

• «Польская» и «русский» концепции

Теории обоснования пребывания Беларуси в составе Речи Посполитой и Российской империи. «Польская» концепция (представлена ​​- Л. Галембовським, А. Ф. Рипинським) и «русский» концепция (представлена ​​- А. И. Соболевским, И. И. Срезневского) имеет общую позицию, согласно которой этническая территория белорусов рассматривается ими как «исконно польская территория» или «исконно русский», на объяснение этого они выдвигали идею «отсутствия» у белорусов отдельной от них белорусского языка (которая испытывала параллельно этим теориям дискриминации властью обоих указанных государственных образований). Но уже в начале XX века ученый Ю. Ф. Карский в фундаментальном труде «Белорусы» доказал самостоятельность белорусского языка от польского языка и от русского языка, тем самым опроверг основной «аргумент» сторонников указанных концепций. Сейчас точка зрения относительно белорусов и белорусского языка как самостоятельного этноса и языка в составе восточнославянской группы, абсолютно преобладает в академической науке.

Причины, этническая основа и время появления белорусов

Возникновение белорусского народа является закономерным результатом прошлого этнического развития населения Беларуси, обусловленного законами этногенеза. В исторической литературе возникновения белорусского народа освещается не всегда правильно, вне связи с законами этногенеза и реальными историческими обстоятельствами. Нередко вместо фундаментальных, теоретически обоснованных разработок, основанных на широком исходном материале, предлагаются высказанные в разное время предположения, далекие от научности. Трудно назвать научными концепциями некоторые соображения непрофессионалов, любителей. Например, идея о возникновении белорусов на основе финского этноса. Она была предложена ласково И. А., далеким от гуманитарных наук. Для него достаточно было указать на то, что на территории Беларуси встречаются отдельные финно-угорские топонимы. Незначительное число финно-угорских гидронимов действительно существует, но на северо-востоке Беларуси. В целом в гидронимах Беларуси преобладают балтские речные названия. Однако преимущество здесь неславянской гидронимики может свидетельствовать только о том, что славянам здесь предшествовали финно-угорское население и балтское населения. К тому же финно-венгерская гидронимики появилась еще в неолите до прихода балтов, частично стала использоваться последними. А славяне же позже застали на этой территории не самых финно-угров, а балтов. Таким образом, никакого влияния на этногенез белорусов финно-угры предоставить не могли.

Несомненным является тот факт, что славяне распространились на территории ранее занятой балтами, что и объясняет использование ими речных названий, которыми пользовалось местное балтское населения, в том числе и финно-угорские гидронимы. Считается ошибочной предложена Седовым В. В. тезис о решающей роли в этногенезе белорусов балтского субстрата. Согласно этой идеи, Ермолович М. И. прямо называет белорусов «славянизированных балтами».

Никогда субстрат не может быть этнической базой этноса, который формируется. Славяне как носители культуры пражского типа начали смешиваться с балтами еще в VI-VII вв. нашей эры, вскоре после их расселения в междуречье Буга и Днепра, где к ним жила часть балтов. Балтский субстрат в то время сыграл известную роль в формировании восточной группы славян, которая стала ядром древнерусской народности. Поэтому доля балтского компонента присутствует во всех восточных славян, которые расселились позднее в Восточной Европе. Но славяне не стали ни белорусами, ни украинский, ни современными русскими.

Славяне, пришедшие позже на территорию средней и северной Белоруссии, снова ассимилировали какую-то часть балтов. Но далеко не всякое смешение может привести к этнической трансформации и появления этноса. Включение других этносов может быть ощутимым и рассматриваться как влияние субстрата, но оно не ведет к потере суперстратом его основных этнических характеристик. Суперстрат может понести лишь незначительные изменения, приобрести под действием субстрата некоторые новые черты в языке, в культуре или в антропологическом типе, но степень влияния этнического субстрата в этногенезе бывает разным и зависит от многих факторов. Оно значительнее тогда, когда носитель субстрата большой в количественном отношении и уровне культурного развития. Принято считать, что при этнических взаимодействиях победу получает этнос с высоким уровнем хозяйственного, культурного и социального развития. Однако следует напомнить, что развитие этноса определяет не только один субстрат.

Все указывает на то, что взаимодействие славянского и балтского населения на территории Беларуси носила именно ассимилирующий характер и не привело к заметной трансформации славянского этноса. Сохранились славянская культура, древнерусский язык и, что особенно важно, русская этническое самосознание. Как свидетельствуют источники, славянизация балтов состоялась быстро и завершилась уже к началу XI в.. В последующие века после завершения ассимиляции балтов славяне этого региона продолжали считать себя и называть себя русскими. О включении в состав славянского населения балтов молчали даже первые русские летописцы, которые знали и записали то, что славяне были коренным населением территории Древней Руси и пришли сюда в процессе славянского расселения.

Трудно представить, что балтский субстрат мог проявить себя через несколько веков после исчезновения балтского населения на территории Западной Руси, и к тому же еще стать главной причиной появления белорусов.

В проблеме происхождения белорусов важно определиться с датами. Ошибочной позиция некоторых авторов, соблюдая положения о решающей роли в появлении белорусов балтского субстрата, доводят дело до абсурда считая, что смешение балтов со славянами, независимо от времени и обстоятельств, автоматически привело к рождению белорусского этноса. Эта гипотеза логично совпадает пункту противников существования древнерусской народности, из-за чего в их представлении формирования белорусского этноса должно происходить во второй половине I тыс. Н. е.. Так, в некоторых учебных пособиях по истории Беларуси раздел о возникновении белорусов стали помещать сразу же после раздела «Железный век» перед эпохой Древней Руси. Следуя ошибочной тезисы о появлении белорусов по смешиванию балтов и славян, Штыхов Г. В. белорусами или «прабилорусив» называл носителей банцеровськои и колочинской культур (середина — вторая половина I-го тыс. Н. Э.), В которых ничего не было славянского. А белорусы — органическая часть славянского мира. Никакой другой этнической основы, кроме славянской, в формировании белорусов быть не могло.

Вторая распространенная ошибка — выводить происхождения белорусов непосредственно из так называемых восточнославянских племен: кривичей, дреговичей и радимичей. Когда восточные славяне стали заселять территорию Беларуси севернее Припяти, они уже представляли собой не племена, а более высокий тип этнической общности — древнерусскую народность. Она и стала той основой, на которой формировались белорусы, так же как и Украинцы, и позже русские. Таким образом, возникновение этих народов относится к пислястарожитноруського периода.

Белорусский этнос формировался не на всей территории Древней Руси, а на основе той части древнерусской народности, заселяли основную территорию современной Беларуси. И если эту часть древнерусской народности летопись «Повесть временных лет» иногда называл также кривичами, радимичами и дреговичами, то необходимо иметь в виду, что речь идет не о племенах, а о территориальных группы древнерусского населения, этнически между собой не отличались. Точности в определении этих этнонимов нет у трудах Гринблат М. Я. и Пилипенко М. Ф., посвященных проблеме происхождения белорусов. Такая неопределенность в понятиях может вызвать вопрос о месте в этногенезе белорусов так называемой «древнерусской народности». Также ошибочной является гипотеза о появлении белорусов на основе только одинокого «Кривицкого племени».

Возникновение белорусского этноса среди других славянских народов было обусловлено всеми теми факторами, которые проявляют себя в этногенезе: это и этническое прошлое, и пространственный фактор (большая территория, которую занимали восточные славяне), и действие этнических субстратов, и роль политического разделения восточных славян, который начался в XIII веке, разное политическое окружение, в котором развивались различные восточнославянские области. Все это следует учитывать при объяснении причин появления белорусского народа.

Исследуя проблему происхождения белорусов, необходимо выделить основные характерные признаки белорусов в языке, материальной и духовной культуре; проследить когда, как и почему они возникли. Очень важно выяснить становления и введения белорусской этнической идентификации.

Генофонд и антропологический тип

Доктор биологических наук, антрополог и генетик Алексей Микулич (в 1976-1978 гг.), Принимая во внимание антропологические признаки, а также распространенность тех или иных групп крови, утверждает о едином расовый тип белорусов, аукштайты, латгалов, жителей Черниговщины, Смоленщины, Брянщины, так называемой «Новой Мазовии» и сводит этот тип еще до неолитического населения Восточной Европы. Белорусы антропологически и генетически неизменные как минимум 3500 не менее 140 колен в родословной белорусского этноса (а славяне появились только в IV-VI веках н. Э.), То есть белорусы является автохтоном и неправильным является связывать происхождение белорусов только со славянами.

Антрополог Ефим Чепурковский в 1913 выделил среди белорусов два основных типа:

1. населения с преобладанием темно-пигментированной кожи, круглоголовых и низкорослых на Полесье, и
2. более светловолосые, светлоглазые населения, длинноголовый в бассейне рек Немана и Западной Двины.

Населения Полесья по совокупности факторов было чаще всего изолированное от других популяций на территории Беларуси, что дает возможность предполагать, что оно антропологически ближе к аборигенного населения.

Возникновение белорусов следует рассматривать как результат их прошлой этнической истории. Очень отдаленные события получили свое отражение в некоторых этнических и антропологических характеристиках современных белорусов.

В этнической истории Беларуси выделяется несколько периодов:

• индоевропейской, который совпадает с каменной временем (XXV-III тыс. до н. э.);
• балтский, что совпадает с бронзовым и железным сутками (II тыс. до н. э. — сер. I тыс. Н. е.);
• славянский (со второй половины I тыс. — до наших дней).

• древнерусский (до XIII в.)
• белорусский (от XIV-XVI вв. до наших дней).

Эти даты и границы между этническими периодами являются условными, поскольку этнические процессы протекают очень медленно, и переход от одного периода к другому может занимать много времени. Центр тяжести «этнических облаков (ареалов)» белорусов и украинском в пространстве находятся вблизи, но указаны «облака» перекрываются только наполовину, почти отойдя от «облака» россиян. К тому же, если украинский этнос вообще не граничит с финно-угорским компонентом, а белорусский — только прикасается, то российская популяция находятся в одном кластере с финно-угорским, а не со славянскими этносами. Географическая структура белорусского генофонда соответствует ареалам древних археологических культур. Например, ПриДвинський геногеографическое ареал накладывается на территорию расширения неолитической Нарвской культуры (IV-III тыс. До н. Э.). Согласно средневзвешенных эффективно-репрадуцийних демографических размеров и по данным о восьми антропосистем генетических признаков, Беларусь была заселена предками современных белорусов примерно 10000 лет назад — при генетической непрерывности здешнего населения современных белорусов с высокой долей уверенности можно считать потомками местного древнейшего населения. Белорусские субареалы объединяются в один, а основной российский пространство не имеет сконсолидованости отличаясь значительной степенью мозаичности, то есть генофонд белорусов существенно отличается от российского.

Геногеографическое анализ позволяет выделить с точки зрения антропогенетичних типологии регионы:

• северный,
• Северозападный,
• юго-западный и
• северо-восточный.

Они сохранили субстратных особенности аборигенов дославянское суток в Беларуси. Эти регионы хорошо ложатся на разработанную схему культурно-географического районирования Беларуси. Как результат не только экологической зависимости, но и возможности межэтнического влияния древних пластов автохтонного населения Беларуси, признаки трех генетически антропологических комплексов с соответствующей концентрацией генов на территории Беларуси:

• ПриДвиння,
• Центральная Беларусь и
• Полесья.

Первые этнические образования

Первые поселения людей на территории Беларуси появились в позднем палеолите 27 тыс. Лет назад. На юге страны, в Гомельской области, выявлены и исследованы две стоянки с тех пор: Бердижська в Чечерск районе (возникла 23 тыс. Лет назад) и Юровичська — в Калинковичского (существовала 26 тыс. Лет назад). Неблагоприятные климатические условия из-за длительного размещения ледника мешало освоению человеком этой территории. Усиление холодов нередко заставляло людей покидать ее и идти на юг. Не исключено, что все население на территории Беларуси в этот период не превышало ста человек, которые объединились в несколько ранних родовых общин.

После окончания ледникового периода (около 10 тыс. Лет назад во время мезолита) начинается активное заселение территории Беларуси в течение IX-V тыс. До нашей эры. Различные мезолитические племена охотников проникли сюда из соседних регионов и образовали 3-4 этнокультурные области, которые мало чем отличались между собой в элементах материальной культуры. Позже (IV-III тыс. До н. Э.) На их основе развились неолитические культуры.

Различные территории начального расселения сразу определили различия в этническом составе населения Беларуси на протяжении всей каменного века. На ее территории проживало несколько племенных групп охотников и рыбаков, которые были прямыми потомками древнейшего населения Восточной Европы.

Границы, которые оформились в мезолите между отдельными племенными группами оказались достаточно устойчивыми и сохранялись в течение нескольких тысячелетий. Устойчивость этносов и занимаемых ими территорий в условиях одинакового образа жизни с уровнем одинакового хозяйственного и социального развития этих племен свидетельствует о сложных межэтнические отношения, которые исключали значительное смешивание и проникновение каких-то одних племен на территорию других.

Язык в основном неолитических племен Беларуси не поддается определению, но несомненно, что тогдашние племена не относились к индоевропейской группы народов. Поэтому их можно условно назвать «доиндоевропейцямы».

В конце неолита (III тыс. До н. Э.) В северные районы Беларуси пришли новые племена с характерной культурой ямочно-гребенчатой ​​керамики, которую археологи связывают с древними финно-уграми. Этот вывод находит подтверждение также в результатах исследований антропологии и лингвистики.

Таким образом, начальный период этнической истории Беларуси совпадает с каменной временем и господством присваивающей формы хозяйства, можно назвать древнейшим периодом или индоевропейской. Он был самым продолжительным, охватывал время с момента появления на территории Беларуси первых людей и к концу III тыс. До н. е. Основным занятием их были охота, рыболовство и собирательство. Богатые дичью леса и развитая система рек с озерами создавали благоприятные условия для таких занятий. Все население Беларуси к концу каменного века не составляло более 5 тыс. Человек.

Балтский период

Важнейшие изменения в исторической судьбе населения Беларуси наступили в конце III — начале II тыс. До н. е.. На ее территории стали расселяться новые индоевропейские племена скотоводов и земледельцев. Большая миграция индоевропейских племен, которая охватывала огромные пространства Азии и Европы, была вызвана переходом индоевропейцев к скотоводству и земледелию, которые создали совершенно новые возможности для существования людей. Животноводство надежно обеспечивало человека мясом, молоком, жирами, шерстью. Это быстро сказалось на уровне жизни индоевропейцев: значительно сократилось детская смертность и увеличилась продолжительность жизни людей. Все это привело к резкому увеличению количества и плотности населения. Собственной территории для индоевропейцев тогда уже не хватало. Выйдя за пределы своей «прародины» и начали постепенно осваивать соседние территории.

Миграция индоевропейцев из области их первоначального место-расположение (прародины) осуществлялась в разных направлениях, и заняла несколько тысяч лет. В начале III тыс. До н. е. одна из их групп, пройдя через Иранское плоскогорье и Среднюю Азию, расселились в южных степях Восточной Европы между Волгой и Днепром. Здесь возник крупный очаг дальнейшего продвижения индоевропейцев в северные и западные регионы Европы, в том числе и на территорию Беларуси.

При расселении индоевропейцев хранились основные черты культуры, разносились культурные достижения Древнего мира (производственные формы хозяйства, металлургия, колесный транспорт и т. Д.). Преимущество новой экономики и культуры стали решающей причиной, потому что им не только удавалось закрепиться на новых местах, но и стать победителями в процессе этнических взаимодействий с местными племенами охотников и рыболовов. Местное население воспринимало более высокую экономику пришельцев и постепенно переходило на индоевропейский строй жизни.

Выход за рамки начальной небольшой территории проживания и расселения на большие пространства, которые сопровождались смешиванием с различными народами, привели к распаду индоевропейцев на множество родственных народов, языков и культур.

Примерно в середине III тыс. До н. е. часть индоевропейских племен продвинулась из южных степей на север, и расселились в Среднем Поднепровье. Где началось энергичное смешивания с племенами местной неолитической культуры (Днепро-Донецкой), в следствии чего возникла новая археологическая культура раннего бронзового века — среднеднепровская.

На рубеже III-II тысячелетия до н. е. племена среднеднепровской культуры начали быстро расселяться на территории Беларуси. Это положило начало новому индоевропейском периоду в этнической истории Беларуси.

С расселением индоевропейцев изменился не только этнический состав населения, но и изменилась целая эпоха: каменный век уступила место бронзовой. Древняя экономика, основанная на охоте, рыболовстве и уборке, постепенно заменялась производственной — скотоводством и земледелием. Так же значительными были социальные изменения. В индоевропейцев господствовал родительский порядок и патриархальные отношения. Распространились новые формы религии, для которых характерно почитание небесных светил, прежде всего солнца.

Скотоводческо-земледельческие племена, которые расселились на территории Беларуси, и далее в Прибалтике представляли одну из новых веток индоевропейцев — древнейших балтов, которые занимали эту территорию до прихода сюда славян. Археологические и антропологические исследования свидетельствуют, что древний доиндоеврапейське населения, осталось на своих местах и ​​постепенно ассимилировалось пришельцами. Но для этого потребовалось более тысячи лет.

В начале I тыс. До н. е. балтские племена научились получать железо из местных болотных и луговых руд, положило начало железного века (I тыс. до н. э. — середины I тыс. н. э.). Если раньше племена имели недостаток металла, который поступал на территорию Беларуси с Кавказа и Карпат в основном в виде готовых изделий, оружия и украшений, то теперь население стало владеть своим металлом. Металл все больше внедрялся в хозяйственную жизнь людей. С помощью железного топора человек освобождала от леса земельные участки, начинала на них вести земледелие. С этим периодом связано возникновение многочисленных укрепленных городищ, которые служили местом проживания больших патриархальных семей. Такая семья была одновременно основной хозяйственной и общественной единицей. В Беларуси насчитывается примерно тысяча таких городищ. Если предположить, что на городище в среднем проживало от 50 до 70 человек, то можно подсчитать, что все население Беларуси в железной эпохе составляла от 50 тыс. До 70 тыс. Человек. В период VII в. до н. е. — VIII вв. н. е. большую часть современных территорий Беларуси заселяли балтские племена Литва и ятвягов; только на юге и юго-западе жили славяне.

Патриархальные семьи объединялись в роды, роды — в племена. На территории Беларуси сформировалось несколько своеобразных археологических культур, отражающие племенное членение населения. Важнейшие из них милоградской, зарубинецкая, штрихованной керамики, днепро-Двинская. Все они были достаточно развитыми, несмотря на то, что лесная зона и относительно бедные почвы не способствовали хозяйственному развитию.

К середине I тыс. Н. е. в жизни племен древней Беларуси произошли заметные изменения. Рядовые городища уступили свое место в пользу неукрепленных поселений, на которых селились не только родственные, но и неродственные семьи, которые вместе составляли соседскую (территориальную) общину. Укрепленные городища сохранялись время около поселений, как место, куда пряталось население в случае военной опасности.

Во второй половине I тыс. Н. е. на основе культур ранней железного века сформировались три-четыре новые археологические культуры (длинные курганы, калочинська и банцеровська-тушемлинська). Балтское населения этих культур дожило до прихода и расселения в этих местностях славян.

Таким образом, балтский период этнической истории Беларуси условно продолжался со II тыс. До н. е. к середине I тыс. н. э., а в центре и севере Беларуси — почти до конца I тыс. нашей эры. С этим периодом связано возникновение балтских названий белорусских рек.

Старожитньоруський период

К середине I тыс. Н. е. Восточная Европа имела сложную этническую структуру. Лингвистические данные свидетельствуют, что здесь было несколько разных лингвистических зон. К северу от Западной Двины находился древний финно-угорский массив. К югу от него до Среднего Поднепровья располагался балтский массив. Южнее, в степях жили носители старажитньоиранських языков. Хотя существуют различные гипотезы о «месте славянской прародины», лингвистические и археологические данные склоняются к идее локализации ее в области между р. Эльбой и стр. Вислой, горами Карпатами и Балтийским морем. Выход славян за пределы своей прародины и заселения ими Юго-Восточной и Восточной Европы произошли относительно поздно, около середины I тыс. Н. е.. К тому времени относятся и первые наиболее точные сведения о славянах в письменных источниках, в которых они выступают под своей этнической названием («склавины» — славяне). Длительное пребывание в пределах своей прародины и относительно позднее расселения выступили причиной близости языков и культур в разных славянских группах раннего средневековья. Славяне смогли сохранить и собственную общую самоназвание — «славяне».

При росте численности населения славяне сильнее стали замечать недостаток территории, а когда сложились благоприятные геополитические условия, приняли участие в Великом переселении народов: начали расселяться на соседних территориях за пределами своей прародины. Одна часть славян заселила Балканский полуостров. Другая — пошла на восток и расселились на юге Беларуси и севере Украины. Где в VI в. появились первые точные общеславянские памятники культуры пражского типа. Выход славян за пределы своей прародины и смешивания их с местными племенами привели к разделению славян на три ветви:

• западных,
• восточных и
• южных славян.

Южная Беларусь и северная Украина стали прародиной восточных славян. Этим было положено начало славянского периода в этнической истории Беларуси.

Период пребывания части славян на территории южной Беларуси и северной Украины оказался очень важным в их истории. Хронологически он занимает оттенок времени с VI в. ко второй половине IX в.. В V-VIII вв. белорусские земли населяли славяне, которые генетически связаны с раннефеодальные этнополитическим образованием IX-X вв. полоцких кривичей, дреговичей, радимичів, частково волинян, частково древлян, частково сіверян; а местные балтские племена были ими ассимилированы. В процессе смешивания различных славянских групп между собой и местным балтским населением в этой части славян возникли и закрепились новые, только им присущие признаки:

• восточнославянский тип языка,
• единственная культура,
• общая этническое самосознание.

Есть основания утверждать, что именно в этот период у них, как и в западных и южных славян, впервые формируется государственность. Все это стало проявлением общих исторических закономерностей. К началу расселения славяне находились на последней стадии первобытности, на том этапе, который называют строем «военной демократии».

Освоение новых территорий ускорило процесс окончательного разрушения первобытнообщинного строя и привело к возникновению у славян первых государственных образований. Из письменных источников известно о возникновении в VII в. государства Само в западных славян, успешно боролась против аваров. У восточных славян первым политическим центром суждено стать Киеву. Кия и двух его братьев Щека и Хорива — летописец называет главами родов на земле полян. После их смерти их потомки княжили в полян. Наследственная власть оставалась по роду Кия. Это была первая известная нам местная славянская династия. Такие же княжения, согласно летописи, были и у древлян. Называются и некоторые другие области севернее г.. Припяти, но со славянами их связывать нельзя, поскольку славяне туда в то время еще не проникли. Указание летописи на борьбу полян с уличами и древлянами, очевидно, представляет собой воспоминание о борьбе Киева за объединение вокруг него некоторых племен. Союз племен распадается после смерти главы или начинается борьба за превосходство между отдельными родами или племенами. В этот период у восточных славян восстала общая самоназвание «русь», «русские».

Таким образом, на юге Беларуси и севере Украины у славян сформировались все признаки, которые позволяют говорить о появлении нового типа восточнославянской этнической общности — народности, которую принято называть древнерусским. Ее характеризует общая восточнославянская (древнерусская) язык, общая культура, общая для всех самосознание и самоназвание. Археологические данные свидетельствуют, что восточные славяне перешли р. Припять и начали свое дальнейшее расселение на обширных пространствах Восточной Европы лишь во второй половине IX-X вв.. До сих пор основным населением средней и северной части Беларуси оставались балты, а на север и северо-восток от них проживали финно-угры. С учетом этой ситуации следует рассматривать летописный рассказ о «призвании на Русь варягов». Этот рассказ основана на легенде записанной почти 200 лет после указанных событий, что могло привести к значительным искажениям. До 60-х годов IX в. в Восточной Европе сложилась сложная обстановка. По данным летописи, ее северные области стали объектом частых и опустошительных набегов от варягов. Где сообщается о местные племена (чудь, весь и др.), Которые должны были платить им дань. По мнению некоторых исследователей, это не должно означать их постоянной зависимости от варягов. По аналогии с другими странами, где действовали норманны (варяги), это был выкуп или разовые платежи при их набегах. Скорее всего, власть варягов на славян, живших к югу от р. Припяти, тогда не распространялась.

Некоторые другие племена Восточной Европы, живших на реке Ока и г.. Посожжя, а также часть славян (северян в г.. Дисней и поляны на р. Днепре), судя по летописи, платили дань в Хазарский каганат, чья столица находилась в низовьях р. Волги. Таким образом, Восточная Европа в IX в. была разделена на две сферы влияния. В ее северной половине периодически появлялись с поборами варяги, на юге то же самое делали хазары.

В 882 г.. Варяжский конунг Олег захватил Киев и сделал его своей столицей. Утвердившись на земле восточных славян (полян) и став великим князем государства, получившего название «Киевская Русь», Олег довольно быстро подчинил себе земли славянские и не славянские. Летопись последовательно перечисляет походы Олега на земле древлян (883 г..), Северян (884 г.), Радимичей (885 г.). За период между 885-907 гг. Олегу удалось значительно расширить границы Руси и превратить ее в многоэтническую государство, которое населяли

• славяне (Русь — «русские»),
• балты и
• финно-угры.

Опорными пунктами государственной власти стали укрепленные крепости-города. Значительную часть их населения составляли воины. К Х в. по свидетельству археологических данных, более 90% профессиональных воинов киевских князей составляли славяне. Широкая территория и многоэтнический состав населения Руси в IX-X вв. еще не имели крепкое государство. Сильные были областные сепаратистские тенденции. Киевским князьям не раз пришлось пресекать попытки отдельных народов выйти из под власти Киева. В 966 г.. Например, был поход князя Святослава на вятичей, живших на р. Глаза. В результате ему удалось подчинить их и наложить дань. Однако, после смерти Святослава вятичи снова выходят из подчинения, и новому киевскому князю Владимиру Святославичу пришлось дважды усмирять их. В 984 г.. Владимир выступал против радимичей, и его воевода по имени Волчий Хвост разбил их на р. Песчаное. Укрепление власти киевских князей на местах зависело от успехов славянского расселения к северу от. Припяти, и оно, вероятно, всячески поощрялось. Вместе с освоением городов начинается интенсивное заселение славянами территории великой державы. Именно к концу IX-X вв. относятся древнейшие славянские курганы севернее г.. Припяти. Десятым веком датируется возникновения и ранних славянских городов, возникших на той территории. Расселение на новых местах славянских дружинников не могло само собой привести к славянизации местного населения, только происходила быстрая славянизация местной знати. Общая славянизация происходила в условиях этнических контактов самых этносов. Принимая во внимание конечный результат этнических процессов, следует считать, что в новые области переселялись не только воины, но и славянское земледельческое население. В заселении (колонизации) более северных земель участвовали жители южных регионов России, которые подвергались постоянным набегам и разрушению со стороны кочевников. Приход на территорию Беларуси славянских переселенцев с юга находит подтверждение в археологических материалах.

По словам летописца, на новых местах проживания, славяне получали новые имена. Некоторые из них, вероятно, перешли к славянам от названий местных народов. Так у славян, по мере смешения их с местными жителями, появились другие названия — кривичи, радимичи и дреговичи. Восточные славяне выступали как один народ, носитель единой археологической культуры, о чем убедительно свидетельствуют вещественные источники IX-X вв.. Судя по лингвистических сведений, процесс ассимиляции славянами местного населения на территории Беларуси растянулся на долгое время, до XII в.. Что не прошло бесследно и для самих славян, испытавших на себе действие местных этнических субстратов.

Эпоха Древней Руси — одна из самых ярких в истории восточнославянских народов, которая сохранила о себе память не только в летописях, в художественной литературе, в различных памятниках истории и культуры, но и в устном народном творчестве. В составе Руси оказалась большая часть белорусских земель. Киевские князья ежегодно собирали дань со всей страны и проводили хорошо организованную заморскую торговлю. Через территорию Беларуси г. Днепром проходил один из важнейших торговых путей, известный по летописи как путь «из варяг в греки». На котором шла торговля с Византийской империей. Реки Западная Двина и Припять связывали Русь с Западной Европой. Притока р. Днепра и р. Волги близко подходят друг к другу, что позволяло переправлять торговые суда на Волжский торговый путь, который вел в страны Среднего Востока и Ближнего Востока. На территории Беларуси выявлено множество закопанных сокровищ (свидетельство тогдашней оживленной торговли), содержащие серебряные восточные монеты и украшения, а также изделия из стекла. Во времена княжения Владимира Святославовича Русь приобрела черты раннефеодальной монархии. В 988 г.. Было принято христианство, что имело большое значение для укрепления государственной власти и отразилось на этнических процессах.

Душевный образ, народные обычаи, как и бытовая культура белорусов, формировались исторически в Древней Руси. Территория Беларуси составляла органическую часть Руси, ее западные земли. К середине XIII в. они достигли высокого культурного развития. Распространились грамотность, о чем свидетельствуют надписи на бытовых предметах: гребнях, пряслицах, посуде, письма на березовой коре. В Полоцке, Турове и Новогрудке велось летописание. При сборах и монастырях были собрания рукописных книг. Широкую популярность в церковной литературе получили произведения Кирилла Туровского (XII в.). Славянское население тогдашней Руси с ее западными областями, составляло единую древнерусскую народность. Для которой была характерна единая язык, одна культура, одна религия и общая этническая идентификация. Население Руси считали себя одним народом и называла себя «русскими» (русинами). Единство языка и культуры славянского населения Руси не вызывает сомнений ни у лингвистов, ни у археологов. Среди признаков народности особое значение имела этническое сознание, которая проявляла себя прежде всего в самоназвании, представление о единой Родине, ее географические пространства. Славянское население всей Руси осознавало себя как единый народ, живущий в рамках своей общей и единого государства. Осознание общности происхождения, укрепление экономических и культурных связей между различными регионами России, структура государственной власти, совместная борьба против внешней опасности, единственная религия и распространение грамотности — все эти факторы способствовали интеграционным процессам в развитии древнерусского народа. Вместе с тем на восточнославянский этнос, расселился на больших пространствах, влияли также факторы, которые вели к постепенному разделения древнерусской народности на три отдельные народы:

• белорусов,
• Украинские и
• россиян.

Физический тип

Историческое прошлое определило физический тип белорусов. Его антропологические особенности были унаследованы из прошлого как результат этнических процессов, миграций и смешиваний различных этнических групп. С ними следует связывать присутствие в составе современного белорусского населения различных антропологических типов. События древней этнической истории, отмеченные смешением славян с неславянскими племенами непосредственно или через промежуточные этносы, сформировали антропологический тип белорусов. По своим антропологическим характеристикам славянское население Беларуси представлено тремя основными группами.

На юге страны в Полесье белорусы представлены полесским вариантом восточноевропейского антропологического типа, для которого характерна темная пигментация волос и глаз, относительно узкое лицо, средний носовой указатель (соотношение ширины и высоты носа) с вмятинами спинки носа, умеренная брахикефалия (отношение ширины головы к длины). Во всех этих признаков тип близок населению севере Украины, где славяне распространились со своей прародины в V-VI вв. н. е.. По сравнению с населением северной части Беларуси жители полесского региона имеют низкий рост.

Населения Двины и Верхнего Поднепровья, куда славяне проникли в X в., Имеет светлую пигментацию волос, более широкое лицо, более вогнутую спинку носа и меньше указатель формы головы.

Эти антропологические черты и различия между южным и северным регионам Беларуси можно объяснить обстоятельствами заселения территории Беларуси славянами и их взаимодействием с местным дославянское населением. Так, широколицисть, короткоголовисть и низкий нос были характерны для финно-угорского населения, расселилось в этих местах в неолитической эпохе, в III тыс. До н. е.. Во II-I тыс. До н. е. финно-угорские племена были ассимилированы балтами, которые пришли сюда, и скорее всего, переняли эти признаки, передав их часть славянам северной части Беларуси. Интересно, что эти черты перешли к славянам не напрямую от финно-угров, населявших эти местности в неолитической сутки, а от балтов.

Не совсем ясно, каким был антропологический тип неолитического населения средней и южной части Беларуси, но он отличался от финно-угорского и не стал заметным на физическом типе славян. Считается, что более значительная долихокроннисть была усвоена от балтских индоевропейцев, которые расселились здесь в бронзовом веке. Однако и сами славяне, когда они вышли из прародины, имели тот же индоевропейский тип. Во всяком случае, первые славяне, носители археологической культуры «шаровидных амфор», по антропологическим показателям были типичными индоевропейцами.

Впрочем, население средней части Беларуси имеет промежуточные антропологические показатели между полесской и северной группами населения. Этнолог М. Ф. Пилипенко объясняет это процессами диффузии, более поздними перемещениями населения в среднюю часть Беларуси с северных и южных регионов, и их ассимиляции. Но нельзя исключать возможности, если в неолите здесь проживало население отличное от финно-угров севере Беларуси, то оно мало ближе к индоевропейцев антропологические признаки, еще до прихода сюда балтов. Это объясняет наличие у населения этой зоны антропологических черт, средних между полесским и северо-белорусским типами. Поскольку же в целом для белорусов характерно относительно светлую окраску волос и глаз, то можно утверждать, что эта примета досталось им от древнего доиндоевропейского населения белорусского региона, так классические индоевропейские мигранты относились к малоазийско-средиземноморского антропологического типа, которые имели темную окраску волос и нос с высокой переносицей.

Становление белорусского этноса

Распад древнерусской народности

Белорусская народность, как украинский и русский, формировались на общей основе — древнерусской народности. Процесс этот был постепенным. В течение нескольких веков проявились основные признаки присущие белорусскому этносу:

• территория,
• общий язык,
• хозяйственный уклад, проявляется в народной культуре,
• этническое самосознание.

Различные причины определяли этот процесс. Свойственные белорусскому этносу признаки начали созревать еще в недрах древнерусского государства. Особенность белорусского языка улавливается уже в документах первой половины XIII в.. А в тексте берестяной грамоты с м. Витебская, что относится к концу XIII в. — Начала XIV в. заметны характерные для белорусского языка «цекание». Но белорусский язык тогда еще не сформировалась, и можно говорить лишь о возникновении диалектов в рамках древнерусского языка, на базе которых в последующий период была развита белорусский язык. Еще более убедительно эволюция проявляет себя в материальной культуре. Попытки искать другую основу развития белорусского этноса, переносить этот процесс в более отдаленные времена, минуя древнерусский период и древнерусскую народность, не имеют исторической основы и противоречат теории этногенеза.

Расселение славян на основной территории Беларуси севернее г.. Припяти приходится на период, когда возникла древнерусское государство с центром в г.. Киеве, а восточнославянский этнос приобрел качественно иные черты, присущие народности. В эпоху Руси в тогдашних новых исторических условиях продолжался процесс усиления единых экономических и культурных характеристик ее населения, считало себя одним «русским» народом. Поэтому белорусский этнос не мог возникнуть на основе племенных восточнославянских группировок, тогда здесь просто не было. Белорусский этнос формировался на базе той части древнерусской народности, исторически населявших основную территорию современной Беларуси. Таким образом, возникновение белорусов, как украинских и русских, относится уже к новому периоду, который пришел на смену древнерусском периоду.

В XIII в. — XIV вв. в истории восточных славян произошли важные политические изменения, которые надолго определили их дальнейшее развитие. Часть Руси оказалась под властью Золотой Орды, а западные и южные земли Руси постепенно вошли в состав нового государственного образования Великого княжества Литовского. Некоторые историки считали, что именно эти события стали решающей причиной разделения восточнославянского (древнерусского) этноса и возникновения белорусов, украинских и русских. Этот факт, несомненно, сыграл известную роль в процессе разделения восточных славян, но его нельзя считать решающим, потому нахождения части восточных славян в составе общей для них государства (Великого Княжества Литовского) не предотвратило разделения их на белорусов и Украинский.

Распад восточнославянской общности, возникновение на ее основе трех близких народов следует рассматривать как закономерный исторический процесс, проявление общих законов этногенеза. В условиях господства натурального хозяйства, относительно слабых внутренних экономических связей, редких миграций больших групп людей, которые привязаны к своей земле, дому, города, сохранить единство языка и культуры на всей тогдашней большой территории, на которой проживало восточнославянское (древнерусское) населения, было невозможно. Язык и культура не стоят на месте в законсервированном виде. Но развивается и меняется. И эти изменения не могли происходить совершенно одинаково на территории от Черного до Белого моря. Когда единственный этнос оказался под влиянием целого ряда факторов, которые вели к разобщению. Уже в сутки Древней Руси сложились предпосылки дифференциации. Большие земельные просторы затрудняли регулярные внутренне этнические контакты. Феодальная раздробленность, а затем политическое размежевание еще больше усиливали процессы дифференциации. Известным фактором разъединения стали этнические субстраты. Постепенная славянизация неславянских коренных племен не могла пройти бесследно. Славяне все более замечали обратное влияние со стороны различных этнических субстратов. На территории Беларуси (Белой Руси) это был балтский субстрат, на северо-востоке Руси — финно-угорский, на юге Руси — иранский и тюркский.

Ученые обратили внимание на то, что белорусская народность возникла в той части Руси, где к расселению славян жили балтийские племена. Процесс ассимиляции их славянами занял несколько веков. Включение в состав восточных славян значительной части балтийского народа с его своеобразными языковыми и культурными особенностями могло способствовать появлению и закреплению в этой части славян некоторых черт, которые стали характерными только белорусам. Это отразилось на фонетическом строе белорусского языка и на антропологическом типе белорусов. Но абсолютизировать роль балтского субстрата в формировании белорусов не стоит. Балтский субстрат есть не только у белорусов, но и у значительной части российского народа, поскольку балтские племена до прихода славян расселялись на востоке до Твери, Москвы и Курска. К этому следует добавить, что ни в письменных источниках того времени, ни в народной памяти процесс смешивания, и тем бишь его влияние на этнические признаки белорусов, не прослеживается. Белорусы остались славянами. Обогащаясь новой лексикой и претерпев некоторые изменения в фонетике, белорусский язык сохранила много древнерусских рис. Пространственный и субстратный факторы действовали по-разному, с разной интенсивностью на отдельные этнокультурные характеристики, но конечный результат известен: на месте древнерусской народности, населяла в IX в. — XIII вв. Русь, в XVI в. — XVII вв. созрели трех новых народы: белорусский, украинский и российский.

Какой из факторов был решающим в формировании белорусского народа — надо рассматривать комплексно, учитывая все факторы и прослеживать постепенное утверждение у населения Беларуси тех признаков в языке, культуре и этническом самосознании, которые присущи именно белорусам, и отличают их от других народов. Что не исключает того, что некоторые из этих признаков могут быть и в других этносов.

Формирование территории Беларуси

Территория — один из обязательных составляющих этноса. Современная территория Республики Беларусь почти полностью совпадает с ареалом расселения белорусов. Некоторая часть этнических белорусов проживает в соседних странах, но они даже в ближайших регионах не составляют большинства населения. Именно поэтому Правительство Республики Беларусь официально заявлял, что не имеет территориальных претензий ни к одному соседнего государства.

Территория Беларуси формировалась в процессе становления и развития белорусского этноса. В течение всего этого периода Беларусь не имела большого наплыва небилоруського населения, определило монолитность этнического состава Беларуси. Но страна не раз делилась, и ее отдельные части входили в состав разных государств, затем снова объединялись.

К середине XIII в. белорусские земли, на территории которых сформировалась белорусская народность составляли органическую часть Древней Руси, заселенную единственной древнерусской народностью. В составе Руси на будущих современных белорусских землях располагались почти полностью два больших древнерусских княжества — Полоцкое и Туровской. Часть белорусских земель на западе входила в состав Волынского княжества, на востоке — Смоленского, на юго-востоке — Черниговского и Киевского. А эти большие области делились на удельные княжества. Основы будущего территориально-административного деления Беларуси были заложены в эпоху Древней Руси. «Западная Русь» составила прообраз будущей Беларуси.

В середине XIII в. вся территория Беларуси вошла в состав Великого княжества Литовского, Жемайтского и Русского. Под общим названием «русских земель» они составляли в ней 9/10 всей ее исторической территории. Бывшие наделы и княжества долго сохраняли свои границы. На этот период приходится формирование белорусского этноса.

В 1569 Великое княжество Литовское вместе с белорусскими землями вошло в состав Речи Посполитой.

В 1770-1790-х годах Речь Посполитая стала легкой добычей соседей, и в последствии трех разделов ее территория была разделена между Россией, Пруссией и Австрией. Согласно первому разделу 1772 к России отошла восточная часть Беларуси с городами Витебск, Могилев, Гомель, Полоцк. Во втором в 1793 г.. — Центральная Беларусь с Минском и в третьем разделе в 1795 гг. — Западная часть из Гродно и бересты. В последствии указанных разделов все белорусские земли вошли в состав Российской империи.

Под руководством России в Октябрьский государственного переворота большевиков в 1917 территория Беларуси была разделена на 5 губерний — Виленской, Гродненской, Витебске, Минске и Могилевской. Незначительная часть белорусского населения проживала в Смоленской, Черниговской и Волынской губерниях.

После государственного переворота в октябре 1917, была провозглашена в 1918 Белорусская Народная Республика, а в январе 1919 г.. Было провозглашено создание Белорусской Советской Социалистической Республики. Однако в результате неудачной для Советской России войны с Польшей 1920 по Рижскому мирному договору в 1921 Западная Беларусь отошла к Польше.

30 декабря 1922 после окончания Гражданской войны России и военной интервенции против Советской России образовались четыре советские республики — БССР, РСФСР, УССР и ЗСФСР; которые были объединены в одно государство — Союз Советских Социалистических Республик (СССР).

В мае 1923 по просьбе тогдашнего руководства Беларуси ЦК РКП (б) принял решение о передаче белорусских этнических территорий смежным уездам РСФСР, в которых преобладало белорусское население. Для реализации решения была создана смешанная комиссия, куда вошли представители БССР, Витебской, Гомельской и Смоленской губерний РСФСР. Территория Беларуси составила всего 55,2 тыс. Км, с населением 1 млн 555 тыс. Человек.

В марте 1924 на основании декрета РСФСР из состава Витебской губернии к БССР отошли уезды: Витебский, Городокский, Дрисенський, Лепельский, Оршанский, Полоцкий, Сенненський и Суразький. Из состава Гомельской губернии — Могилевский, Рогачовський, Быховский, Климовичский, Чериковський, Чауський уезды, и волости (Дярновичська, Мухоидивська, Наровлянского, Круковицька, Карповицька и др.). Из состава Смоленской губернии в Беларусь отошли полностью Горецкий уезд и волости Мстиславского уезда (Шамовська, Старосельская, Казимир-Слободская) с городом Мстиславль. В результате этого укрупнения БССР ее территория увеличилась до 110,5 тыс. Км, а численность населения — до 4 млн 171 тыс. Человек. В том же году был изменен административное деление. Были отменены уезды и волости. Территория БССР была разделена на 10 округов (Минская, Витебская, Бобруйска, Оршанская, Полоцка, Могилевская, Мозырская, Калининская с центром в Климовичах, Борисовская, Слуцкая) и 100 районов.

В 1926 г.. Состоялось второе укрупнение БССР. В Беларусь были присоединены Гомельский и Речицкий уезды, что увеличило ее территорию на 120 тыс. Км, а население — до 5 млн человек. Белорусская территория, численность населения и экономические возможности были частью СССР.

Западная Беларусь оставалась в составе Польши в сентябре 1939, когда в последствии Пакта «Молотова — Риббентропа» от Польши в начале Второй мировой войны в БССР (СССР) были привлечены белорусские этнические земли. Однако, Белостокская область населена в значительной части белорусами, отошла к Польше. Во время Второй мировой войны на белорусских просторах существовал также немецкий оккупационный административное деление под названием «Билорутения».

Несмотря на то, что территория с белорусским населением последовательно входила в состав различных государств (Великого княжества Литовского, Речи Посполитой, Российской империи, СССР) и некоторое время была разделена государственными границами, она смогла сохранить свою целостность, что создало условия для формирования белорусского народа. Так завершилось формирование территории современной Беларуси, которая насчитывала около 10 млн человек.

Формирование культуры белорусов

Формирование белорусского этноса произошло в основном в период Великого княжества Литовского, и продолжалось потом, поскольку этнические процессы не имеют перерывов.

На территории Беларуси складывались и закреплялись свойственны белорусам этнографические особенности в материальной культуре. Почти повсеместно утверждалась система земледелия. Распространялись одинаковые типы устройств для обработки почвы и уборки урожая. Основным пахотным устройством стала двузубая соха. Для рыхления почвы, заделки в него семена и ухода за посевами стали применять деревянную, часто плетеную борону.

Приобрела однородности бытовая культура. Наиболее распространенной стала срубная дом с устойчивым внутренним планированием. На основе древнерусского мужского и женского костюмов сформировались характерные виды народной одежды Беларуси. Общие для всех белорусских областей черты отмечаются в пище, обрядах и обычаях, народном художественном творчестве.

В последствии оживление экономической деятельности в городах сформировался сильный городской состояние его характерным бытом.

Мероприятия, связанные с организацией управления государством, и введением единого законодательства нанесли ощутимый удар на удельную систему, разделявшая страну на множество мелких имений. Сильная верховная власть, установленная в конце XIV в. — В начале XV в., В немалой степени способствовала объединительным процессам, более тесным экономическим и этническим связям между различными областями. Этим были созданы предпосылки для формирования этнической территории белорусов.

Формирование белорусского языка

Существенные преобразования произошли в языке восточнославянского населения указанной территории. Постепенно она приобретала новые черты, присущих языку нового этноса. Эти изменения коснулись фонетики, лексики и синтаксиса. Среди фонетических изменений особенно заметным стало «дзекание» и «цекание» («дзед» вместо древнерусского «дед», «цень» вместо «тень»), твердая произношение звука «р», «аканье» и «яканьем» (бел. Бяроза ), использование приставных согласных и гласных звуков в начале слова (бел. Возера вместо «бел. озера», бел. ильняны вместо «бел. льняные», то есть «льняной» от «лен»).

Положение восточнославянского языка в Великом княжестве Литовском в качестве официального языка государственных документов, законодательства и судопроизводства способствовало ее обогащению новой лексикой, отражающей различные стороны социально-политической жизни. Образовалась терминология, связанная с системой феодальных отношений. Становились общими названия повинностей и налогов, должностных лиц и органов государственной власти.

В 1569 Великое княжество Литовское объединилось с Польским королевством в составе нового государственного образования — Речи Посполитой. Период нахождения белорусских земель в составе этого государства оказался неблагоприятным для развития белорусского языка. Большая часть белорусских феодалов оставила родной язык и ополячилася заболел влияние в государстве белорусской культуры, замедлилось развитие белорусского литературного языка. В официальной письменности белорусский язык было уступать давлению польского языка. Кириллица стала заменяться латинской графикой (латиницей).

В 1697 г.. Польский сейм запретил использование белорусского языка в суде, государственных учреждениях и в книгопечатании. В белорусскую лексику проникло много слов и терминов, заимствованных из польского языка и средневековой латыни. Сохранить язык и национальную культуру смогли народные массы крестьянства, которое составляло абсолютное большинство населения белорусских земель. Белорусский язык продолжала развиваться как народно-диалектная.

В конце XVIII в. белорусские земли вошли в состав Российской империи. Это спасло белорусский народ от окончательной полонизации, но появились проблемы со русификации. Белорусы рассматривались Россией как ветвь русского народа, а белорусский язык в трудах российских лингвистов причислялся к «особой южнорусской произношения» вместе с украинским языком (напр., В Шахматова А. А. и др.). Поэтому со стороны российского государства практически не делалось никаких мер к сохранению и развитию белорусского языка. Более того, все делалось для того, чтобы заменить белорусский язык на русском языке в Беларуси. Обучение на белорусском языке считалось «местным диалектом» и рекомендовалось вести только в начальной школе. Белорусский язык не применялась в официальных российских документах на территории Беларуси под властью Российской империи. Сложилась довольно парадоксальная ситуация, когда особенно в крупных губернских городах Беларуси, где были сосредоточены государственно-административные учреждения России и учебные заведения, языком общения и официальных документов была насажена русский язык. А в сельской местности Беларуси, где жили в основном не грамотные, была белорусский язык (аналогично ситуации с украинским языком в Украине).

По итогам Всероссийской переписи населения 1897 г.. В пределах этнической территории белорусов, где проживало около 4800000 человек (это жители 35 уездов пяти белорусских губерний с 47) на родном языке назвали белорусский язык. В основном это было сельское население, которое преобладало численно. А к концу XIX в. возросло городское население с 350 тыс. до 650 тыс., где удельный вес белорусов составляла 14,5%. В процессе капиталистического развития белорусские города превращались в промышленно-торговые и культурные центры, сыграло объединяющую роль для формирования белорусской нации. Усиливалась и роль буржуазных социальных групп, шло формирование рабочего класса, национальной интеллигенции. Купцы, которые назвали родным белорусский язык во время упомянутого переписи жили в 23 уездах из упомянутых 35, а также — менее чем в половине белорусских городов. Белорусский язык назвали родным языком около 52% потомственных дворян указанных 35 уездов, а в сельской местности этот показатель должен 60,3%. Родным языком белорусский считали 60% тогдашних учителей, 40% имперских чиновников, 29% почтово-телеграфных служащих, 20% врачей, 10% юристов Российской империи. Они составляли основу белорусской национальной интеллигенции, белорусскую элиту. К ней следует отнести также писателей и других творческих личностей связанных с белорусской культурой.

В XX в. белорусский язык был признан национальной для Беларуси. После государственного переворота большевиков в 1917 и провозглашения БССР впервые белорусский язык была признана в Конституции государственным языком. В 1920-1930-х годах было очень много сделано для благоустройства белорусского языка, разработанная грамматика, составленные словари. Белорусский язык была введена в государственную жизнь. За годы советской власти на белорусской литературном языке были написаны и опубликованы выдающиеся произведения, которые обогатили белорусский язык.

Формирование этнического самосознания белорусов

Одним из важнейших признаков этноса является этническая идентификация. Этническое самосознание развивается медленнее, чем другие признаки этноса. Однако только с ее утверждением завершается становление нового этноса.

У литовцев существует давняя традиционное название по белорусов — гуды, возникшая от названия готов периода II-III ст..

Одна из известных названий народа белорусов это «Литва» в рамках территорий современной Беларуси, возникшая от слова «Лютва». Которое в свою очередь встал от названия народа мигрантов лютичей-воинов с полабских славян; миграция которых состоялась из Поморья в западную и центральную Беларусь, где Черная Русь, через бассейн рек Неман и Вилия — по причине «крестового похода» немцев против славян. Где основали более 55 населенных пунктов. Именно жену воинов-зверей племени лютичей называли «литья», а ядро ​​их общества сформировалось в области между Новогрудком, Минском, Слонимом и Крево. Это территория Древней Литвы, земля Литовская со столицей Новогрудком (это город Новгород летописного Рюрика, Новгород-Литовский), что не случайно стал первой столицей Великого княжества Литовского.

Этноним «белорусы» до конца XIX в. вытеснил все другие названия, хотя в некоторых местностях и ранее использовались и локальные этникона «полищуки», «полесяны»; а жители отдаленных районов не могли определить свою национально-этническую принадлежность и называли себя «здешнем», «туземцы».

Итак этноним «белорус», название «белорус», «Белая Русь», «Беларусь» закрепились по указанному населением и их страной не сразу. Термин «Белая Русь» является в латинской форме как «лат. Alba Russia »в польской хронике за 1382,« лат. Alba Rossia »в немецких хрониках XIV в.. В конце XVI в. — XVII вв. название «Белая Русь» применялась и в российских документах. Как свидетельствуют источники, жители Великого княжества Литовского, а затем и Речи Посполитой, которые приезжали в Московию называли себя «be Белорусцем», «русины», «билорусином» или «литвином», иногда «литвинами-белорусами». К тому же литвинами называли себя обычно жители более западных славянских областей Великого княжества Литовского. Для сравнения, население Московии литвины-белорусы называли московитами, а их язык — московской, свою же называли русской (в том числе и в письменных документах). Жители Московского государства, а затем и Российской империи, чаще всего называли предков белорусов «литовцами», не стоит путать с современным понятием «литовцы», и такое положение сохранялось вплоть до начала XIX-го века. О такой долговременную древнее название свидетельствуют события 5-го августа 1772-го года (первый раздел Речи Посполитой). Когда генерал-губернатором на захваченных Россией белорусских землях Екатерина II назначила своего фаворита графа Захара Чернышева. Он получил высший приказ:

В то же время появился новый этноним — «белорусы» («белоруске»). Сначала он принадлежал только к населению Смоленской губернии, Могилевской губернии и частично Витебской губернии. Наиболее ярко это все было изображено на карте Гийома де Боплана «MagnusDucate Lithuaniæ & Russia Alba» XVII века.

Жители же Верхнего Поднепровья, г.. Полоцка и г.. Витебская называли себя, как правило, «белоруске». Причина таких различий в названии населения, была потому, что западные земли Беларуси вошли в состав Русско-Литовского государства (ВКЛ) раньше, чем надднепрянские. Поэтому в некоторых тогдашних документах ту часть Беларуси называют «Литовской Русью». Восточные же области, наоборот, долгое время сохраняли название Русь. Слово «белый» имеет несколько значений. Оно означает не только цвет. Его синонимами являются слова «свободный», «светлый» -чистый от рабства и «западный» в славянском мировоззрению. Маловероятной представляется идея, которая предлагалась академиком Ефимом Карским, что национальная название белорусов связана только с их «светлым традиционной народной одеждой» и «светлой окраской глаз и волос». В эпоху Древней Руси населения ее западных земель имело те же антропологические характеристики, однако не имело такой самоназвания. В тогдашний период понятие и слово «белый» также употреблялось по «большой территории» на западе или севере у моря, или по «языческого народа еще некрещеного в новую христианскую религию», то есть древних народов дохристианской эпохи. А литовском языке «Baltai» (Балтика) — является белый цвет, лит. Baltas — белое, лит. Baltarusiai — белорусы. Весьма убедительным кажется предположение, что название страны с белорусским народом связана со словом «свободный» (с неслучайным названием города г.. Свободно в пределах этнической истории белорусов) в значении «свобода». Ведь история белорусских земель дает основания для таких объяснений. Поскольку белорусы имели свободолюбивый менталитет традициям Вече по Руси (избрание князей княжить), находились в подданстве Великого княжества Литовского и под влиянием Речи Посполитой. Где Устав Литовский был образцом для цивилизации европейских стран, а тогдашнее государственное образование с белорусами было колыбелью современной европейской демократии: Короля выбирала шляхта (электоры благородного электората, депутаты депутации от сеймиков шляхты, был рокош, существовала золота вольность и т.д.). Поэтому российская оккупация Великого княжества Литовского с репрессивным «разбором шляхты» стала национальной трагедией Беларуси, случайно выразившись в восстание Тадеуша Костюшко против России, юридической оценкой Рейтан неправомерности тогдашних исторических событий и др..

В течение длительного пребывания в составе Великого княжества Литовского и Речи Посполитой белорусы не отделяли себя как этнос от населения других областей бывшей Руси и называли себя по-прежнему русскими (русинами). Так называл себя в своих книгах большой белорусский просветитель XVI в. Франциск Скорина. Язык своих книг он тоже называл русской. Такая идентификация поддерживалась еще и тем, что жители белорусских земель (Белая Русь) и украинских земель (Красная Русь) понимали друг с другом при общении, а также — с жителями Московии, хотя последних не сочли частью Руси. Они исповедовали христианскую религию, которая предоставляла в те времена очень сильное влияние на сознание, образ жизни и поведение людей. В течение долгого времени этническая принадлежность нередко подменялась религиозным. Понятие «православный» могло отождествляться с понятием «русский». Поэтому почти все, кто исповедовал православие, стереотипно могли считать себя русскими. Хотя на формирование собственно белорусской самобытности влияла 250 лет греко-католическая церковь, против которой выступил захватнический российский режим на белорусских землях. Осознание единства восточных славян производилось некоторыми мыслителями. В Густинскому летописи конца XVI в. — Начала XVII вв. писалось:

Простой и неграмотный народ не знал о постепенной потере восточнославянской этнической единства, появление и закрепление в различных областях общественной жизни новых элементов в языке и традиционной культуре нарушали прежнюю этническую однородность, все больше отдаляя друг от друга населенные восточнославянских регионов.

Вместе с этим в отношениях с литовцами, немцами или поляками жители белорусских земель ясно осознавали свое отличие и прежде всего — в языке и религии. Наступление римо-католичества и распространение польского языка и культуры в среде господствующего слоя феодалов, которое началось после заключения уний Великого княжества Литовского с Польшей, еще больше укрепляло часть народа в сознании своего отличия от римо-католика-феодала, который говорил на чужой ему языке, ходил не в церковь, а в костел. Все это подчеркивало этническую отличие и способствовало росту национального самосознания.

Также регулярные негативные исторические события со стороны Московии из века в век укрепляли в самосознании белорусского народа отдельность, укрепляли стремление к национальной идентичности, к независимому от Московии белорусского государственного жизни. Белорусы подвергнуты Великого княжества Литовского, современники того исторического периода оставили свидетельства своего мировоззрения в документах, где можно встретить то, что все за городом Смоленском восточнее Великого княжества Литовского это «не Русь», а «Окраина Русская». Тогдашняя сознание этноса Белой Руси стала свидетелем формы геноцида причиненного русским войском в 1654-1667 гг. В Беларуси (этнической чистки), участия в этом украинских казаков, нанятых за деньги и отданных под руководство московского царя (с последствиями гибели половины белорусского народа). Когда тотально вырезались мирные жители белорусских провинций (уезд за уездом) — 50% мирного народа Белой Руси потеряно навсегда. Например, в г.. Мстиславль в 1654 от рук российских войск 15000 белорусов погибли, а живыми осталось около 700 жителей. Тогдашние белорусы не желали вступать в ряды украинского казачества под властью царя Московии. Из за чего среди патриотов Беларуси до сих пор можно встретить отвращение к казачеству.

Репрессии России против белорусов и российское уничтожения ВКЛ, репрессии против греко-католической церкви Беларуси (которая существовала к тому времени уже 250 лет) и насаждение Русской Православной Церкви Московской Патриархии (которая напрочь не имела места на тех территориях) уже в начале XX в. привело к искажению национального самосознания белорусов: насильно став русскими православными населения Беларуси нередко называло себя уже русскими, а насильственное насаждение русского языка и российской трактовки белорусской истории закрепляло русификации белорусов в Российской империи, продолжалось в СССР. Большая роль в формировании белорусской этнического самосознания принадлежит национальной литературе и литературном языке. Мощным фактором утверждения национального самосознания и национальной гордости стало провозглашение первой национальной белорусского государства (БНР) в 1918 и независимой Республики Беларусь 1991 г.. Консолидация белорусского народа в рамках собственного суверенного государства и утверждение этнического самосознания завершила формирование белорусской нации, ее общего информационного и экономического пространства.

Во все времена белорусам свойственна была привязанность к земле-кормилице, в родной земле, приспособления труда и отдыха в природно-сезонных циклов, патриотизм и гуманность. Их сознание эволюционировала от набожности к атеизму, от магически мифологических представлений к материализму.

Современные белорусы из-за опыта расселения предков общинами в болотно-лесистой местности имеют сложившуюся мужество в преодолении трудностей, природный индивидуализм. Как приспособительные механизмы из-за частых агрессии соседних народов в менталитете белорусов проявились черты религиозной толерантности, спокойствие, выносливость, никак агрессивность, уравновешенность, бережливость (экономичность), бесконфликтность (флегматичность), несуетливость. Ощущение прикордонности Запад-Восток Европы стимулировали поиск своего национального пути развития белорусов. В целом у белорусов отсутствует имперское чувство превосходства над другими народами. Они законопослушные, немногословны, сдержанны, в них отсутствует склонность к бурному выражению эмоций, свои проблемы они переживают внутренне не выставляя на публику. В то же время из опыта расселения предков на равнине получили в наследство сложившуюся открытость, никак хитрость, добродушие, наивность; они — миролюбивые, имеют хороший юмор, самокритику и признание достоинства у других народов мира. Российские власти с русским языком помешали восстановлению позиций исторического развития языка белорусов в период пребывания белорусов в СССР и в Российской империи. И белорусский язык до сих пор имеет принудительно ограниченные функции, и положение белорусского языка сейчас критическое через пагубное влияние Российской Федерации. Даже из-за чужеземного влияния на Беларусь современников белорусского народа является ослабленный механизм национально-культурной идентификации.

Идентификация

Что касается самоназвания «белорус», то она долго была редких и формировалась постепенно:

1. Западные балты, венеды, литья (лютичи), ятвяги (Дайнов), пруссы: Ятвягии, Судовия.
2. славяне Черной Руси и Белой Руси (Киевская Русь): дреговичи, радимичи, кривичи.
3. билорусины, литвины (Великое княжество Литовское): русины, русские, русские, полищуки.
4. белорусы (БНР, БССР, Республика Беларусь).

Видео по теме