Плавт клад краткое. Онлайн чтение книги пьесы клад

33. Периодизация римской лит-ры
Периодизация

1. Доклассический период характеризуется сначала, как и в Греции, устной народной словестностью, а также началом письменности. До половины 3 в. до н.э. это период обычно называется италийским. Рим распространил свою власть на всю Италию.С середины 3.в. до н.э. развивается письменная лит-ра.

2. Классический период римской лит-ры - время кризиса и конца республики(с 80-х годов до 30-ого года 1в. до н.э.) и эпоха принципиата Августа(до 14 года 1в. н.э.)

3. но уже в начале 1 столетия н.э. вполне отчетливо намечаются черты упадка классического периода. Этот процесс продолжается до падения Западной Римской империи в 476 г. н.э. Это время уже можно назвать послеклассическим периодом римской лит-ры. Здесь следует различать литературу расцвета империи(1 век) и лит-ру кризиса, падения империи(2-5 в. н.э.)

Сохраняется та же мифология, но изменены некоторые имена богов: Юнона, Венера.

^ Периодизация римской лит-ры, ее особенности. В середине III в. до н. э., когда у греков их классическая литература была позади, а эллинистическая уже успела достигнуть наивысшего расцвета, в западной части Средиземноморья, в Италии, начинает развиваться вторая литература античного общества - римская. Рим, центральная община племени латинов, возглавившая объединение Италии, создает свою литературу, параллельную греческой, и создает ее на своем, латинском языке. Римская литература служила передаточным звеном между литературами греческой и западноевропейской. Формирующая роль античности для западноевропейской литературы основывалась вплоть до XVIII в. на воздействии римского, а не греческого варианта. И в эпоху Возрождения и в XVII - XVIII вв. греческая литература воспринималась в Европе сквозь призму Рима. Мировоззрение и идеологические формы, вырабатывавшиеся в Греции на разных этапах ее исторического пути, оказывались пригодными для второго античного общества, римского, в соответствующие моменты его развития. «Заимствование» у греков играло поэтому очень значительную роль в самых различных областях римской культуры, в религии и в философии, в искусстве и в литературе. Однако, «заимствуя» у греков, римляне приспособляли заимствуемое к своим потребностям и развивали его соответственно специфическим особенностям своей истории. Стилевые формы римской литературы представляют собой повторение, но вместе с тем и видоизменение греческих стилевых форм, и римская литература в целом является вторым вариантом античной литературы, как особой ступени всемирноисторического литературного процесса. По традиции, восходящей в своих истоках к эпохе Возрождения, римскую литературу принято делить на периоды соответственно этапам развития литературного латинского языка, в котором различают «архаическую» латынь, «классическую» («золотую» и «серебряную») и «позднюю». С этой точки зрения римская литература периодизируется следующим образом. I. Древнейший период - до появления в Риме литературы по греческому образу (до 240 г. до н. э.). II. Архаический период - до начала литературной деятельности Цицерона (240 - 81 г. до н. э.). III. Золотой век римской литературы: а) время Цицерона - расцвет римской прозы (81 - 43 г. до н. э.), б) время Августа - расцвет римской поэзии (43 г. до н. э. - 14 г. н. э.). IV. Серебряный век римской литературы - до смерти императора Траяна (14 - 117 г. н. э.). V. Поздний императорский период (117 - 476 г. н.э.

1. 
   ^ Римский театр эпохи республики

После победононого окнчания первой Пунической войны, на праздничных играх 240 г.до н.э., было решено устроить драматическое представление. Постановку поручили греку Ливию Андронику, находившемуся в рабстве у римского сенатора, который и дал ему латинское имя Ливий. После отпущения на волю, он остался в Риме и стал обучать греческому и латинскому языку сыновей римской знати. Этот учитель и поставил на играх трагедию и, вероятно, также комедию, переработанные им с греческого образца или, быть может, просто переведенные с греческого языка на латинский. Эта постановка дала первый толчок развитию римского театра.

С 235 г. до н.э. начинает ставить на сцене свои пьесы драматург Гней Невий (около 280-201 до н.э.). Он был уроженцем латинского городка в Кампании и пренадлежал к плебейскому роду. После окончания первой Пунической войны, в которой он принимал участие, Невий поселился в Риме и начал заниматься литературной деятельностью.

Гнея Невия с полным основанием можно назвать первым самобытным римским поэтом. Его стихи (сатуры), драмы, эпическая поэма "Пуническая война" отличались самостоятельностью в художественном и в идейном отношении.

Вначале своей драматургической деятельности Невий писал трагедии по греческому образцу на тему троянского цикла мифов. Но вскоре он выступил с трагедиями на сюжеты из римской истории. Такая трагедия называлась у римлян претекста. Позднее претексты использовали в качестве сюжетовне только исторические, но и современные события.

Однако наибольшей славы Невий достиг в области комедии (в отличие от греческих драматургов он писал произведения в двух жанрах). Невий был создателем паллиаты-литературной комедии, которая представляла собой переработку новоаттической, т.е. бытовой греческой комедии. Паллиата ставилась в Риме в течении III-II вв. до н.э. Свое название она получила от греческого широкого плащапаллия, так как действие паллиаты всегда происходило где-нибудь в Греции и герои ее носили греческую одежду.

Хотя Невий и придерживался греческих оригиналов, но обрабатывал он их горадо свободнее, чем Ливий Андроник. Невий первый применил так называемую контаминацию, т.е. соединение в римской комедии сюжетных линий двух или трех греческих. Возможно, что Невий стал основоположником и римской национальной комедии-тогаты.

Плавт (около 254-184 до н.э.). Продолжателем дела Невия как комедиографа был его младший современник Тит Макций Плавт. Его творчество относится к тому периоду, когда Рим из сельскохозяйственной общины превращается в сильнейшее государство-сначала Апеннинского полуострова, а затем и всего бассейна Средиземного моря.

По единодушной оценке древних, Плавт был самым блестящим представителем паллиаты. Излюбленный персонаж Плавта-хитрый, пронырливый раб, помогающий молодому хозяину улаживать любовные дела. Секрет успеха Плавта состоит прежде всего в том, что его комедия являясь переделкой греческих, самобытны по духу, в них ярко запечатлены черты римской жизни. Плавт сочувственно относится к плебейским низам рабовладельческого общества и осуждает людей, стремящихся к наживе.

Плавт умел искусно соединить новую аттическую комедию с элементами народной римской ателланы, с ее буффонадой, живостью действия, с ее порой непристойными, но остроумными шутками.

Большое место в комедиях Плавта отводится пению и музыке. В новой аттической комедии пение и музыка использовались только в антрактах. У Плавта же музыкальный элемент в некоторых комедиях преобладает. Это кантики (от лат.canto-"пою"). Одни из кантиков представляли собой арии, другие исполнялись речитативом под музыкальный аккомпанемент.

Пьесы Плавта отличает динамичность, они проникнуты пафосом неистощимой энергии и здорового оптимизма. При этом сами характеры его героев статичны, лишены сложности и психологической глубины. Поэт обращает основное внимание на событийную сторону, а все, что касается внутреннего развития образа, упрощается, отступает на второй план. Тем не менее свойственный Плавту прием гротеска делает его персонажей театрально выразительными.

От Плавта дошли до нас 20 комедий полностью и одна в отрывках. Почти все комедии начинаются с пролога. Прологи гораздо длиннее, чем в новой аттической комедии, но служат той же цели. В них рассказывается о событиях, предшествовавших началу действия, и о том, как будет развиваться интрига. Сюжет многих комедий был настолько запутанным, что зрителям трудно было следить за ходом действия, не познакомившись предварительно с содержанием.

Комедии Плавта прожили большую историческую жизнь, хотя в средние века Плавт был основательно забыт: богословы считали, что в его пьесах много безнравственного. Зато в эпоху Возрождения Плавт снова воскрес для европейского театра. Его пьесы переводят, создают различные переделки и подражания. Мотивы комедий Плавта обрабатывались многочисленными драматургами: Ариосто, Арентино, Шекспиром, Мольером и другими.

Теренций (около 185-159 до н.э.). Публий Теренций Афр, работавший, как и Плавт, в жанре паллиаты, принадлежал уже к следующему поколению драматургов. Уроженец Карфагена, Теренций еще мальчиком был привезен в Рим, где стал рабом римского сенатора. Заметив выдающиеся способности юноши, сенатор дал ему хорошее образование, а затем отпустил на волю. Теренций находился в дружественных отношениях со многими знаменитыми людьми, входившими в кружок просвещенного патриция Сципиона Младшего-приверженца греческой культуры и греческого образования.

Теренций написал шесть комедий, и все они сохранились. Сюжеты этих комедий он, как правило, заимствует у Менандра, причем сознательно подчеркивает их греческий колорит. Конфликты в комедиях Теренция носят семейный характер, и основной целью драматурга является гуманизация нравов.

У Теренция обычно нет такой динамики в развитии событий, как у Плавта; он отказывается также от театральных средств и приемов ателланы, которыми охотно пользовался его предшественник, -от буффонады, грубых и сочных шуток, непосредственного обращения к зрителям в ходе действия и т.д. Зато Теренций стремится дать более углубленную психологическую характеристику своих персонажей, создавая интересные, жизненные образы.

Одна из наиболее известных комедий "Братья" (160 до н.э.)-ставит вопрос о воспитании молодежи. В комедии побеждают новые взгляды, представители которых считают, что надо быть снисходительным к проделкам молодых людей, воспитывать их не приказами и наказаниями, а добрыми советами.

Комедии Теренция знакомили римских зрителей с миром более сложных, чем у героев Плавта, душевных переживаний (хотя и ограниченных семейными рамками). В этом отношении его произведения ближе к их общему первоисточнику-Менандру.

Теренций может быть назван предшественником новой европейской драмы. Европейский театр неоднократно обращался к его творчеству. Влияние его комедий "Формион" и "Братья" чувствуется в творчестве Мольера.

Новый интерес к гуманистическим тенденциям драматурга возник в XVIII в., в период формирования буржуазной "мещанской" драмы. Дидро считал Теренция своим предшественником, Лессинг в "Гамбургской драматургии" дал подробный анализ "Братьев", считая эту комедию образцовой.

Ателла́на - (от лат. fabula atellana , басни из Ателлы) короткие фарсовые представления в духе буффонады , названные по имени города Ателла (совр. Аверса) в Кампанье, где они зародились.

ПАЛЛИАТА (от лат. pallium - плащ) - «комедия плаща» (fabula palliata), рим. комедия 3-2 вв. до н. э., в к-рой актеры выступали в греч. костюмах. Для сюжетов П. рим. комедиографы обычно использовали посредством контаминации оригиналы греч., преим. новоаттической комедии. П. изображает быт, частную жизнь обыкновенного человека. Неизменные типы П. - скупые старики-отцы, распутные, расточительные сыновья, умные ловкие рабы, жадные сводники, хвастливые воины, гетеры, прихлебатели (параситы). Рим. политич. условия исключали возможность открытой социальной сатиры; греч. названия, имена персонажей, а также чуждые Риму фигуры воинов-наемников, параситов и т. п. позволяли формально видеть в П. картину развращенных греч. нравов, но сквозь эту картину просвечивают черты рим. жизни. Знаменитые авторы П. - Невий, Плавт, Цецилий Стаций, Теренций; другие известны только по скудным фрагментам и заглавиям пьес.

1. 
   ^ Драматургия Плавта, «Кубышка».

В комедии "Клад" ("Aulularia") Плавт изобразил бедняка Евклиона, который нашел клад. Вместо того чтобы пустить деньги в дело, в хозяйство, он зарывает их и целые дни мучается, боясь, чтобы кто-нибудь не нашел его клада. Евклион стал скрягой. Плавт сознательно гиперболизирует эту черту своего героя. Евклион до того скуп, что, по словам раба Стробила, ему жалко, что дым из его очага улетает наружу, что, бывая у цирюльника, его хозяин уносит с собой обрезочки ногтей; ему жаль своего дыхания, и поэтому он на ночь завязывает рот платком; умываясь, плачет: "Воду жаль пролить".

В противовес Евклиону изображен его сосед Мегадор. Это богатый купец. Он ведет большую торговлю, но у него нет и тени скопидомства. Мегадор вдовец, хочет снова жениться, но он не ищет богатой невесты, с большим приданым.

Мегадору нравится дочка бедняка Евклиона Федра, и он сватается. Евклион сначала отказывается выдать Федру за этого богача: ему мерещится, что Мегадор узнал о кладе и лишь из желания получить золото сватает его дочку. Он говорит:

^ Что за сила в золоте!
Думаю, уж он прослышал, что я дома клад держу,
Оттого и пасть разинул, на родство упорно шел (265-267).

Между тем у Мегадора и в мыслях не было завладеть кладом, так как он не знал о нем, наоборот, у него не было никаких корыстных расчетов, и он даже считал, что было бы на свете лучше жить, если бы богатые мужчины всегда женились на бедных девушках - тогда больше было бы согласия в семье, больше порядка, меньше ненужной роскоши.

С негодованием говорит Мегадор о расточительности жен-при-даниц, которые только и думают о нарядах и удовольствиях. Монолог его дан в быстром темпе, он состоит или из коротких предложений, или из предложений с массой однородных членов, что подчеркивает раздражение Мегадора (в русском переводе эти черты схвачены):

Но Мегадору не удалось жениться на дочке Евклиона, так как его племянник Ликонид сошелся с ней и они ждут ребенка. Между тем раб Ликонида, подглядев, где спрятан клад, украл его. Евклион в отчаянии. Он в ужасе бежит, кричит: "Я пропал! Я погиб!"

Плавт мастерски использует в этой сцене один из театральных приемов - обращение к зрителям, а также один из характерных комических приемов qui pro quo. Евклион кричит, обращаясь к зрителям: "Помогите, молю. Укажите того, кто его утащил!" Ликонид, услышав эту речь Евклиона, полную отчаяния, решил, что старик узнал о бесчестии дочери, поэтому он подбегает к нему и говорит: "Тот поступок, что твой растревожил дух, сознаюсь, я сделал". Евклион же понял слова юноши как признание в воровстве клада.

Так, Ликонид, полный сознания своей вины, говорит, что любовь и вино повинны в том, что он взял дочь Евклиона Федру. Евклион, думая только о похищении клада, кричит: "Как же это до чужого ты посмел дотронуться?" Ликонид, имея в виду связь свою с Федрой, говорит, не называя имени: "Раз, однако, тронул, лучше пусть уж у меня останется".

Эти слова вызывают у Евклиона еще больший взрыв гнева, так как он понимает их в том смысле, что Ликонид считает законным делом,- если он уж взял клад, так пусть тот у него и останется. Поэтому старик скряга кричит, что отведет юношу к претору, если он не вернет то, что взял. Ликонид в полном Недоумении, что надо вернуть. Тогда Евклион кричи: "А что украл". Тут только Ликонид понимает, что они с Евклионом говорят о разных вещах.

Конец пьесы не дошел до нас. Из пересказа этой комедии, сделанного каким-то римским грамматиком, видно, что золото было возвращено Евклиону и Ликонид женится на его дочери. В конце концов Евклион, как это видно из одного фрагмента, отдает свое золото молодоженам, мотивируя это тем, что с ним беспокойства много. "У меня не было покоя ни ночью, ни днем,- говорит он,- а теперь я буду спать".

Такая концовка противоречит чертам характера Евклиона, и возможно, что в новоаттической комедии, сюжет которой использовал Плавт, и не было подобного ярко выраженного типа скупца, его создал сам Плавт, а концовка оставлена им та же, что и в новоаттической комедии.

Колоритен язык героев Плавта - в нем много просторечных выражений, поговорок, пословиц. Так, Евклион говорит о своей служанке Стофиле: "Глаза и на затылке есть у бестии". Он же, не веря искренности богача Мегадора, говорит, обращаясь в сторону зрителей: "Кажет хлеб одной рукой, камень у него в другой". Ругая повара Конгриона за его неумение экономить, Евклион замечает с досадой: "Расщедришься ты в праздник нерасчетливо, придет нехватка в будни". Эта пословица аналогична с нашей: "И дурак праздник знает, да будней не помнит". Плавт нередко вносит в речи героев игру слов, что придает им комический характер, правда, порой трудно поддающийся переводу на русский язык. Так, раб Стробил, подглядев, где Евклион зарыл свой клад, надеется стащить его и говорит: "Золото сыщется - так Верности посвящу вина я меру полную и верную" (621-623). Здесь сопоставление созвучных латинских слов с разными корнями: fidelitas - "верность" и fidelia - "винный сосуд" ("вина мера полная").

^ 5. Стиль и язык комедий Плавта.

Плавт любит изображать ловких, умных, энергичных рабов, которые обычно выручают своих далеко не умных и пассивных господ. Этот образ ловкого слуги потом красной нитью проходит в творчестве многих западноевропейских комедиографов - Шекспира, Мольера, Гольдони, Бомарше. Образ Псевдола очень интересен. Этот герой поражает своей изворотливостью, необычайной энергией и неистощимым остроумием. В его речах немало пословиц, игры слов, шуток, порой несколько откровенных и грубоватых. Так, он говорит своему молодому хозяину, который в отчаянии плачет, потому что не может выкупить у сводника любимую девушку:

^ А эти слезы вряд ли ей понравятся:
Что воду в решето лить, то же самое (103-105).

Плавт для комического эффекта иногда создает новые слова; например, в комедии "Проделки парасита" Куркулион говорит, что его патрон, военачальник Ферапонтигон, покорил такие страны, как Обжория (Peredia) и Выпивание (Parebibesia). Для комизма же Плавт иногда создает новые слова из соединения греческих слов с латинскими, например имя Псевдол - от греческого слова psey-dos - "ложь" и латинского слова dolus - "хитрость".

Плавт - большой мастер ритма. Он применяет в комедиях разнообразные размеры, стараясь связать их с настроением героев. Так, в комедии "Проделки парасита", изображая радость старухи, учуявшей запах вина, он внезапно переходит с ямбического ритма на дактилический:

^ Старым душистым вином вдруг ударило в ноздри мои.
Страстно люблю его. Сквозь темноту оно манит меня (96 и след.).

В комедии "Раб-обманщик" Плавт меняет ритм, когда ему надо передать пьяный лепет Псевдола:

^ Куда? Погодите! Да стойте же, ноги!
Когда упаду, то меня кто поднимет?
Если я упаду, это вам будет срам (1246 и след.).

Комедии были очень популярны в плебейских массах, захватывали остроумием, динамичностью, необычайной сочностью языка.
Тит Макций Плавт - виднейший римский комедиограф(середина 3 в.- 184 г. до н.э.). Тесно связано с традициями народного италийского театра. Плавту приписывали около 130 комедий, но выделены как подлинно плавтовские 21, среди которых "Клад", "Проделки парасита", "Хвастливый воин", "Раб - обманщик" и др. см № 45.

Плавт большей частью изображает в своих комедиях молодых купцов, часто ведущих торговлю в заморских краях, показывает конфликты детей со своими отцами, мешающими их личной жизни, конфликты со сводниками, из рук которых надо вырвать любимых девушек, с ростовщиками,у которых приходится занимать деньги. В комедиях всюду чувствуется ненависть Плавта к ростовщикам, сводникам. Самые яркие образы - умные, ловкие, энергичные рабы. Они помогают своим молодым хозяевам устроить их личную жизнь. Язык, близкий зрителям. Основные персонажи гротескны, их черты гиперболичны. Шестистопный разговорный ямб сменяется семист. хореем или восьмист. анапестом.Хора, как и в новоаттич. комедии нет.

1. 
   Теренций

В 160г. до н.э. Теренций поставил комедию "Братья". Сюжет взят из одноименной комедии Менандра, и, кроме того, использована сцена одной из комедий греческого комедиографа Дифила. В комедии "Братья" раскрывается проблема воспитания. В ней изображаются два брата, Микион и Демея. Микион живет в городе, это купец широкого размаха, а Демея - в деревне, он крупный землевладелец. У Демеи два сына - Эсхин и Ктесифон. Эсхина взял к себе на воспитание Микион, он его усыновил, а Ктесифон живет с отцом в деревне.

Демея воспитывает своего сына в духе старых традиций: он строг с ним, не дает денег на развлечения, невесту ему прочит по своему желанию. А Микион в городе воспитывает своего усыновленного племянника, Эсхина, совсем иначе, по-новому: он с ним мягок в обращении, не запрещает ему веселиться в кругу молодежи. Микион сам говорит о своей системе воспитания, основанной на взаимном чувстве любви и доверии между родителями и детьми:

Демея бранит брата за такое мягкое воспитание и считает, что тот избалует Эсхина и юноша станет мотом, кутилой. Между тем хотя Демея и держит своего сына Ктесифона в ежовых рукавицах, все же молодость берет свое, и юноша тайком от отца веселится с друзьями и братом Эсхином, влюбляется во флейтистку-гетеру.

Он хочет освободить девушку, выкупить у сводника, которому она принадлежит, но у него нет денег. Сводник собирается увезти флейтистку на Кипр, и Ктесифон из любви к девушке готов следовать за ней. Когда об этом узнал Эсхин, он, чтобы спасти брата, выкрал гетеру у сводника.

Весть об этом дошла до Демеи, и он бранит брата, считая, что все эти безобразные поступки юноши - результат мягкого вспита-ния. Когда же выясняется, что Эсхин силой увел от сводника гетеру не для себя, а для брата Ктесифона, что Ктесифон влюблен в гетеру, то Демея понимает, что его система воспитания не дала положительных результатов.

Заканчивается комедия сценой, заимствованной Теренцием из комедии Дифила. Демея иронически предлагает брату Микиону еще больше проявить свою мягкость в отношении окружающих людей: жениться на матери своей снохи, отпустить на свободу раба Сира, который во всем помогал Эсхину, и ближайшему родственнику снохи, бедному человеку, сдать в аренду участок земли.

Такой конец несколько нарушает ход комедии, но он был во вкусе большинства римской публики, которая еще считала, что без строгих мер в деле воспитания не обойдешься. Видимо, и Теренций полагал, что надо разумно проявлять в воспитании детей мягкость к ним, но и должную требовательность.

Недаром один из героев, старик Хремет, в комедии "Самоистязатель" говорит: "Я - человек! Не чуждо человеческое мне ничто" ("Homo sum et nihil humanum a me alienum puto"). Это выражение Теренция стало афоризмом, дошедшим до наших дней.

^ 4. Стиль и язык.

Теренций не проявил такой большой самостоятельности в обрисовке персонажей, как Плавт, хотя оба они использовали сюжеты и образы греческих комедиографов.

Недаром биограф Теренция сообщает нам отзыв Юлия Цезаря об этом эллинофильствующем писателе:

Уже Цезарь отметил в стихотворном обращении к Теренцию его "чистую речь". О прекрасном литературном языке этого комедиографа говорит и Цицерон:

Действительно, у Теренция герои говорят изящным литературным языком. В их речи нет грубых просторечных выражений, почти нет архаизмов, но в ней нет и той сочности, которая характерна для языка плавтовских персонажей.

В отношении композиции комедии Теренция близки к комедиям Менандра, но прологи Теренций строит лучше своего учителя: он не раскрывает в них заранее содержание пьес и благодаря этому держит зрителей в напряжении в течение всего театрального представления.

Теренция главным образом ценили в кругах образованных эллинофильствующих аристократов. Но позже, во времена Римской империи, комедии Теренция стали более популярны. Многие грамматики занялись изучением и толкованием их. До нас дошли комментарии к комедиям Теренция, составленные грамматиком Донатом (IV в. н.э.), который в процессе анализа часто сравнивает текст комедий Теренция с теми греческими комедиями, из которых римский комедиограф брал сюжеты и образы.
Общая характеристика творч.Теренция. Комедия «Братья». Теренций писатель из группировки Сципионов. В 60-х гг. II в. группировка эта пользовалась влиянием. Она вела борьбу с агрессивными внешнеполитическими стремлениями торгово-ростовщическото капитала, настаивала на подачках италийскому крестьянству Комедии Теренция принадлежат к тому же «опереточному» жанру римской паллиаты, что и произведения Плавта, они также являются обработками греческих пьес «новой» комедии, но и идейно и стилистически они резко отличны от комедий Плавта. «Свекровь». пролог, обращение к зрителям, никогда не служит у Теренция экспозиционным целям. Экспозиция дается во вступительных сценах, но сохраняет иногда самостоятельность в том отношении, что для нее вводится специальная фигура, которая выслушивает и сопровождает репликами рассказ об исходной ситуации и больше в действии не участвует. Из пролога к «Свекрови» мы узнаем, что эта пьеса дважды проваливалась. При первой постановке (в 165 г.) публика не стала ее смотреть, заинтересовавшись кулачными бойцами и канатным плясуном. Когда «Свекровь» была вторично поставлена (в 160 г.), зрители после первого акта убежали смотреть гладиаторов. Только при третьей постановке (в том же 160 г.) пьеса прошла. В «Свекрови» нет ни одного «комического» образа; немногочисленные сцены с участием рабов вносят легкий юмористический момент, никогда не переходящий в буффонаду. Интриги здесь нет; развитие действия вытекает из характеров персонажей. Пьеса рассчитана на сочувствие зрителя к обыденным, неплохим людям, запутавшимся в трудной ситуации. Одна из наиболее распространенных тем «новой» комедии - конфликт между отцами и сыновьями на почве любовных увлечений молодежи. В полном объеме проблема воспитания поставлена в «Братьях». Для Рима тенденция «Братьев» Менандра была неприемлема, и римский поэт счел нужным дать некоторый реванш Демее, представителю начала строгости. Мораль пьесы Теренция, очевидно, в том, что и принцип Демеи и принцип Микиона являются односторонними, что правильная линия лежит где-то посредин

1. 
   ^ Общая хар-ка поэмы Лукреция «О природе вещей» (см. мир Софии)

Лукреций написал поэму из шести книг под названием "О природе вещей" (или, может быть, просто "О природе", каковое наименование носили и многочисленные поэмы греческой натурфилософии). Поэма эта написана дактилическим гекзаметром - тоже по аналогии с греческими дидактическими поэмами. По-видимому, Лукреций не привел ее в окончательный вид, потому что много шероховатостей чувствуется и в середине поэмы, и самый конец отсутствует.

Формально поэма Лукреция представляет собой, как это неоднократно признает и сам Лукреций, стихотворное изложение философии Эпикура, жившего в Греции еще на рубеже IV-III вв. до н.э. К этому можно присоединить также и зависимость Лукреция от более ранних натурфилософов Греции. По существу же использование греческих натурфилософов меркнет у Лукреция перед силой его собственного поэтического дарования.

^ 3. Содержание поэмы.

Каждая из шести книг поэмы характеризуется некоторой общей тенденцией, которую не так трудно формулировать.

Первая книга поэмы имеет вступление, посвященное Венере (1-43)-прародительнице римского народа, с просьбой о водворении мира на земле. Формальное противоречие подобного вступления с материализмом Лукреция не относится к существу дела, потому что здесь мы находим только дань традиционному обращению поэтов к божеству в начале своих произведений и тотчас же после этого обращения Лукреций дает острую критику религии, изображая ее огромный вред в человеческой истории.

Основное содержание первой книги - это учение о первичных субстанциях сущего, именно о б атомах и пустоте (265-634), и вытекающее отсюда учение о беспредельности материи и пространства, о бесконечности миров и, следовательно, о безграничности мира. А так как атомы нерушимы, то Лукреций выставляет еще один общий тезис: ничто не появляется из ничего, и ничего не исчезает в ничто, следовательно, воля богов, существования которых Лукреций не отрицает, никак не вмешивается в распорядок вселенной.

Вторая книга содержит ряд прежних идей. Боги никак не участвуют в мире; изображается культ Великой Матери и рисуются ее функции, но не для оправдания этого культа, а лишь как символ животворной природы (588-569). Тем не менее вторая книга является большим шагом вперед в развитии атомистического учения.

Здесь изображаются свойства атомов и появление сложных тел из простых и разнородных атомов (660-699).

Особенное внимание привлекают начало и конец второй книги: вначале Лукреций рассуждает о мудрости и спокойствии человека, находящегося на берегу моря и не участвующего в морских бурях, во время которых тонут корабли; в заключение же у Лукреция знаменитое рассуждение о том, что движение в мире постепенно замедляется и что приближается "вечная смерть" мира (1105-1174). Третья книга, как и первая, восхваляет Эпикура (1-30). В основном вся эта книга излагает доказательство материальности духа и души. Лукреций вкладывает в уста олицетворенной им природы наставление человеку о необходимости сохранять полное спокойствие духа и отгонять от себя всякие страхи и ужасы при мысли о смерти (31-829, 830-1094).

Четвертая книга посвящена тоже психологии, но с разработкой теории отдельных психических способностей. Сначала обсуждается вопрос о познании вещей при помощи тех образов, которые отделяются от вещей и воздействуют на органы чувств. Дальше рассматриваются отдельные ощущения: зрение, слух, вкус, обоняние, а также умственные представления (230-836). Изложение у Лукреция и здесь не везде последовательное. От отдельных чувств Лукреций переходит к теории общих функций человеческого организма, рассуждая о голоде и жажде, о ходьбе и движении, сне и сновидениях и о любовных переживаниях (1037-1287).

Пятая книга, прославляющая Эпикура и отрицающая участие богов в мировой истории, посвящена вопросам о происхождении и развитии мира и о его теперешнем устройстве (1037-1287); особенное внимание уделяется развитию Земли, которая, по мнению Лукреция, постепенно идет к истощению, и периодам развития органических существ вместе с развитием человеческой культуры, начиная от дикого состояния людей до времен цивилизации (772-1457). В шестой книге Лукреций объясняет при помощи своей атомистики различные явления в области отдельных наук - метеорологии, геологии и медицины (96-1286).

Подводя итог содержанию поэмы Лукреция, необходимо сказать, что, несмотря на отдельные отклонения в сторону, содержание развивается весьма последовательно и логично, переходя от общего к частному: в первой книге - самое общее учение об атомах и пустоте; во второй - о возникновении сложных физических тел из простых атомов; в третьей - о таком же атомистическом возникновении и разрушении духа и души; в четвертой - частная психология; в пятой - история мира и человека; в шестой книге - рационалистическое объяснение отдельных областей природы и жизни.

^ 4. Мировоззрение Лукреция.

а) Материализм Лукреция - это первое, что бросается в глаза. Мир для Лукреция является объективным бытием, существующим вне человеческого сознания и независимо от него.

б) Конкретным выражением этого материалистического учения является у Лукреция атомизм.

Тела разрушимы, но составляющие их атомы неразрушимы. Всякое возникновение и всякая гибель есть поэтому не что иное, как соединение и разделение атомов. Атом есть мельчайшая частица материи. Настолько мелкая, что она уже не поддается дальнейшему дроблению. Атомы обладают только механическими свойствами: плотностью, тем или другим размером, той или иной фигурой и присущим им от природы вечным движением. Никакими другими свойствами атомы не обладают: ни зрительными, ни слуховыми, ни обонятельными, ни вкусовыми, ни осязательными.

По природе своей атомы падают сверху вниз. Но для образования из них сложных тел Лукреций вводит в понятие атома самопроизвольное отклонение, дающее возможность одним атомам объединяться с другими и тем образовывать сложные тела. Разнообразие форм атомов ограничено, так как иначе возникающие из них сложные тела не могли бы иметь своих постоянных качеств.

в) Проповедуемый у Лукреция атомизм ведет к научному объяснению мира и к исследованию царящих в нем законов вместо религиозно-мифологических представлений, которые расцениваются в лучшем случае как детская наивность, а в худшем случае как неразумие, ведущее не только к ошибкам и глупости, но также и к преступлениям. В этом отношении Лукреций ушел далеко вперед от Демокрита и Эпикура. В то время как у Эпикура наука допускается только в целях освобождения человека от мнимых страхов и ужасов, у Лукреция она имеет вполне самостоятельное значение как путь к установлению объективной картины мироздания. Также и критика мифологии и религии принимает у Лукреция гораздо более энергичный и боевой характер, чем у Эпикура.

Философия Лукреция отнюдь не является полным атеизмом. Лукреций только отрицает воздействие богов из тончайшей материи, а значит, и из соответствующих атомов. Они живут блаженной жизнью, не нуждаясь вообще ни в каких действиях и ни в каких волнениях, для них было бы унизительно создавать мир и заботиться обо всех его бесконечных мелочах. Имея в виду такую высокую трактовку бытия богов, нужно сказать, что они вовсе не являются у Лукреция случайным и внешним привеском его философии. Наоборот, это те идеалы, к которым стремится эпикуреец, мечтающий уйти от всех треволнений жизни и жить собственным самонаслаждением. Поэтому когда Лукреций называет Эпикура богом, то это вовсе не какая-нибудь фантастическая метафора или гипербола; он действительно думал, что Эпикур достиг божественной мудрости и безмятежности, полной свободы от всякого общения с окружающим.

д) Наконец, хотя Лукреций нигде не выражает своих социально-политических взглядов в виде какой-нибудь определенной системы или доктрины, тем не менее его настроенность против всякого насилия вполне очевидна. В замечательном отрывке мы находим проникновенную картину звериной борьбы человека за существование, картину бесконечной алчности, стремления к наживе, к богатству и славе и вообще мрачную картину человеческих пороков и преступлений, возникающих на основе социального неравенства и боязни человека перед смертью. Против знатности и власти (II, 37-54), социального насилия, против "гордых царей", против преступного искательства должностей и власти, против изнурительного труда пахарей и виноградарей, а также и рудокопов, против пресыщенных богачей, роскоши, разврата, изысканности языка влюбленных, против насильнической войны, в защиту всеобщего мира у Лукреция мы находим самые красноречивые слова и даже целые страстные воззвания. Относительно язв современного общества у Лукреция совершенно не было никаких иллюзий.

Но все эти бури и космические катастрофы чередуются у Лукреция с картинами мирной, красивой и удовлетворенной жизни, получающей иной раз даже идиллическую окраску. Такова картина оживления природы после дождя (I, 250-261).
Лукреций жил в первой половине 1в до н.э, когда Рим мучительно переходил от республиканского строя к империи. Развивалось просветительство с его иллюзиями, думал ость, что материалистическое учение сможет укрепить разбушевавшуюся социально-политическую стихию. Поэма из 6-ти книг «О природе вещей» формально представляет стихотворное изложение философии Эпикура. Поэт дает резкую критику религии, учит о первичных субстанциях сущего, об атомах и пустоте. Говорит, что материя беспредельна, ничто не появляется из ничего, и просто так не исчезает. Лукреций изображает культ Великой Матери, как символ живой природы. Он пишет о мудрости и спокойствии человека, но что движение в мире постепенно замедляется и наступает вечная смерть мира. Лукреций излагает доказательство материальности духа и призывает сохранять полное спокойствие духа и отгонять от себя всякие страхи. Пишет он и о психических способностях, о познании вещей, о человеческих потребностях. Содержание развивается весьма последовательно и логично, от общего к частному.

1. 
   ^ Творчество Цицерона

Тит Макций Плавт - виднейший римский комедиограф. Он родился в Умбрии (середина III в.- 184 г. до н. э.). О его жизни нет точных достоверных сведений Творчество Плавта носит плебейский характер, оно тесно связано с традициями народного италийского театра, с его исконными, излюбленными жанрами - ателланой, фесценнинами, мимами. Недаром Гораций в «Посланиях» сравнивал некоторые персонажи Плавта с одной из масок ателланы, с Доссеном.

Плавту приписывали около 130 комедий, Наиболее популярны из них «Клад» (или «Горшок»), «Куркулион» (или «Проделки парасита»), «Ме-нехмы» (или «Близнецы»), «Хвастливый воин», «Псевдол» (или «Раб-обманщик»), «Пленники» и «Амфитрион».

Плавт прекрасно знал греческую литературу, греческую драматургию, и он использовал сюжеты новоаттической бытовой комедии, так как в условиях своего времени, когда во главе государства стоял аристократический сенат, поэт не мог давать сюжеты из италийской жизни, сатирически изображать непосредственно своих современников.Сюжеты же бытовой новоаттической комедии Плавт с успехом использовал и, раскрывая их, умел разрешать вопросы, интересующие его современников.Герои комедий Плавта - греки, действие их развертывается в греческих городах или на побережье Малой Азии, но все же зрители чувствовали в этих комедиях биение римской жизни, чувствовали созвучность поставленных в них проблем с запросами их жизни.Плавт часто вносит в свои комедии черты римского уклада жизни, римской культуры, римского суда, римского самоуправления. Так, он много говорит о преторах, эдилах, а это должностные лица римского управления, а не греческого. Говорит о сенате, куриях, - это тоже явления государственного строя Рима, а не Греции.Комедии были очень популярны в плебейских массах, захватывали остроумием, динамичностью, необычайной сочностью языка.

Идейно-худ х-ка. «кубышка» Гл герой – городской бедняк Эвклион неожиданно находит в очаге клад, к-й оставил его дед. Помог этому чудо бог очага Лар, к-й был благодарен его дочери. Эта находка в корне изменила его хар-р, он стал беспокойным, постоянно перепрятывал клад. Его старая служанка говорила: «Не уж то хозяин сошел с ума?». К нему пришел свататься его дочери богатый сосед, но Эвклион думает, что тот просто пронюхал про золото. Но затем он размышл, что породниться с богачом не значит выйти из этого сословия. Мегадор грит, что ему неважно преданное, он бичует жен-приданниц в своем монологе. Мегадор счит, что бедная девушка будет хорошей, верной женой. Старик соглашается выдать дочь за соседа замуж. Но он переживает – будет свадьба – будут повора-воришки. Он решил спрятать клад вне дома: зарыл в роще под деревом, но золото крадет следивший за ним раб. Эвклион возвр-ся и не находит золота, он близок к сумасшествию. Он спрашивает у зрителей, но они лишь смеются. К старику приходит молодой человек – племянник Мегадора Ликонид, и грит, что на прошлогоднем празд обесчестил ее и она беременна. Он произносит забавный диалог dui pro guo (путаница). Он с удовольствием отдает дочь за Ликонида. А золото похитил как раз его раб. И это золото возвращается к Эвклиону, а он отдает его в приданое дочери. Использован мотив насилия молодого человека над свободной девушкой, к-я становится его женой. На первом плане – золото. На примере Эвклиона Пл показал, как отриц действует богатство на хар-р человека – словно болезнь. Высмеивается власть золота, скупость старика. Приему комизма: диалог-путаница, обращение персонажа к публике

Сочинение

Тит Макций Плавт (ок. 250 – 184 гг. до н. э.) родился Умбрии, области, расположенной к северо-востоку от Лация. Достаточно точных биографических сведений о Плавте нет, и даже имя его не вполне достоверно.

Плавт рано приехал в Рим и начал работать в театре в каком-то неизвестном качестве, возможно, рабочим сцены или костюмером. Он сумел накопить денег и пустился в торговые операции - это было тогда довольно рискованно, так как на территории западного Средиземноморья не прекращались интенсивные военные действия - в результате чего остался без гроша в кармане. По окончании своей деловой карьеры Плавт, вынужденный как-то бороться с нуждой, поступил на службу к мельнику и проработал у него какое-то время, достаточное, чтобы снова поправить денежные дела. До сих пор не опровергнуто мнение о том, что эта биографическая подробность вычитана грамматиками из текста плавтовских комедий и, таким образом, не является вполне достоверной. Очевидно одно: к тому времени, когда неудавшийся купец полностью посвятил себя театру в смешанном качестве драматурга, антрепренера и актера, он сумел как-то раздобыть средства, необходимые для постановки спектаклей.

Далее последовал быстрый и ошеломляющий успех, в котором немаловажную роль сыграло то, что Плавт обслуживал своим остроумием новый государственный институт - священный праздник, учреждавшийся регулярно, а иногда - экстренно, в связи с неблагоприятными знамениями, для того чтобы умилостивить божество, долженствующее отразить от народа и войска какую-нибудь напасть. Так, о комедии Псевдол сообщается, что она была поставлена в 194 году на празднике, устроенном в честь экзотической богини малоазийского происхождения Великой Матери. В войске свирепствовала чума, и могучая Мать богов призывалась остановить болезнь. Заодно предоставлялась прекрасная возможность поразвлечься, и тут как раз комедиограф вступал в свои права. В точности неизвестно, должен ли был Плавт, как это имело место у греков, соревноваться с другими поэтами - в прологах нередки просьбы о беспристрастности. Плату он, как и другие, получал от начальника игр по уговору, и эти гонорары, позволившие Плавту закончить свои дни безбедным человеком, указывают на то, что в римских сценических играх значение забавы всегда превалировало над служением божеству и что латинские комические поэты сводились на положение ремесленников и шутов.

Традиция дает нам правильное трехчастное имя - Тит Макций Плавт, а сам себя он называет несколько раз Плавтом, однажды Макком и Макком Титом. Первые две части стандартного римского имени приблизительно соответствовали нашим имени и фамилии, а последняя была прозванием, которое давалось по самым разным признакам, и в частности по физической организации. Плавт - плоскостопый, стандартный образец такой клички, указывает на плясуна-мима, актера народной комедии, выступающего в плоской обуви на низком каблуке. Имя Тит стало у древних писателей синонимом римлянина. Набор фамилий был у римлян более ограничен, чем в других языках, так что если существовало фамильное имя Макций, оно непременно встретилось бы где-нибудь еще. Однако такой фамилии не обнаруживается, и это не удивительно, так как Макк означало одну из характерных масок народной италийской комедии “ателанны” - дурака и обжору. Вероятно, какое-то время Плавт был актером народного театра.

Очень популярный у римского зрителя, Плавт оставил большое количество комедий. Древние называли 130 пьес, ставившихся на сцене под его именем. Из этого числа римский учёный Теренций Варрон отобрал двадцать одну комедию как бесспорно принадлежащую плавтовскому наследию. Все они дошли до наших дней - двадцать комедий с некоторыми утратами текста и одна комедия в фрагментах. Точно известны лишь две даты постановок комедий Плавта: “Стих” в 200 г. и “Псевдол” в 191 г. до н. э. Хронология остальных пьес неизвестна.

Расцвет творчества Плавта совпадает со второй пунической войной, самой опасной и кровопролитной из всех внешних войн Рима. Между тем у Плавта встречается лишь одно бессодержательное упоминание этих впечатляющих событий (Шкатулка, стихи 202 – 203).

Плавт избегал политических острот. У него не было вельможных покровителей, а Рим, который всегда был строг к острословам и при военном положении, естественно, должен был еще более ужесточить цензуру, мог нехорошо обойтись со своим шутом. Точно так же и выведение богов в качестве персонажей комедии положений вряд ли могло быть одобрено, почему, как нам кажется, во всем варроновском списке и присутствует только одна такая пьеса - Амфитрион. Плавта явно не привлекала судьба старшего собрата по искусству Гнея Невия, посаженного в тюрьму за попытку стать латинским Аристофаном. Кстати, наш автор не упустил случая посмеяться над неосторожным конкурентом (Хвастливый воин, стихи 211 – 212):

Так, подперши подбородок, варварский поэт сидит,

При котором неусыпно сторожат два сторожа.

Зато в угоду военизированной публике Плавт обильно уснащает свои стихи военными метафорами. Здесь и баллисты хитростей, и колбасные когорты, и тараны судьбы, и легионы несчастий (последнее перекочевало в позднейшую литературу и теперь стало ходовым). Это, как и пожелание быть смелыми, как всегда, на страх врагам - типичный плавтовский подхалимаж того же низкого толка, что и выпрашивание у зрителя аплодисментов в конце каждой пьесы.

Наиболее известные произведения

Амфитрион

Единственный дошедший до нас пример пародии на сюжет старинного мифа, Амфитрион изображает известную легенду о том, как Юпитер явился к Алкмене, приняв облик ее мужа, Амфитриона. В конце пьесы рассказывается об обстоятельствах появления на свет Геракла. Поскольку сопровождавший Юпитера Меркурий принял облик Сосии, раба Амфитриона, присутствием на сцене двух пар двойников создается великолепный фарс. Целомудренная супруга Алкмена является одной из наиболее достойных и привлекательных героинь римской комедии. Среди множества переделок и подражаний этой комедии следует упомянуть произведения Мольера и Драйдена, к тому же сюжету обращался и Жироду (Амфитрион 38).

Кубышка (Клад)

Герой этой комедии - бедняк Эвклион, обнаруживший у себя в доме клад и пытающийся скрыть свое сокровище. Возникают забавные недоразумения, когда горшок с золотом исчезает, и Ликонид, готовый признаться в том, что изнасиловал дочь Эвклиона, вместо этого обвиняется в воровстве. Конец комедии утрачен. Скорее всего, Эвклион отыскал свое богатство, позволил Ликониду жениться на дочери, а золото дал в качестве приданого. Наиболее прославленная пьеса с тем же сюжетом - Скупой Мольера.

Два Менехма

Самая удачная из комедий ошибок Плавта. Менехм, разыскивающий своего пропавшего в детстве брата-близнеца (который является еще и его тезкой, поскольку оставшегося мальчика переименовали в честь пропавшего), является в Эпидамн, где проживает пропавший брат. Здесь Менехм сталкивается с любовницей, женой, прихлебателем и тестем своего брата, которые принимают его за другого Менехма, и того, когда он возвращается с форума, не пускает на порог жена, гонит любовница, а близкие готовы объявить сумасшедшим. Плавт мастерски запутывает фарсовый сюжет, превращая комедию в нагромождение уморительных эпизодов. Наиболее известная переделка Менехмов - Комедия ошибок Шекспира.

Хвастливый воин (около 204 г.)

Одна из наиболее прославленных сюжетных комедий Плавта. В ее центре - воин Пиргополиник, похваляющийся своими воинскими подвигами и уверенный, что совершенно неотразим для женщин. В сюжете использовано два достаточно хитроумных осложнения. Во-первых, между домами воина и его соседа проделан потайной ход, и наложница воина делает вид, будто у нее есть сестра-близнец (с подобным ходом мы часто сталкиваемся как в арабских, так и в европейских сказках). Во-вторых, ловкая гетера соглашается выдать себя за жену соседа и притворяется, будто она влюблена в Пиргополиника. В результате хвастун попадает в ловушку и оказывается полностью посрамленным. Тип хвастливого воина сохранил свою популярность и в новой европейской комедии, с небольшими изменениями мы узнаем его в Ральфе Ройстере Дойстере (Н. Юдолл) и Фальстафе Шекспира.

Одна из наиболее удачных комедий Плавта, насыщенная действием и сложными характеристиками персонажей. Даже место действия здесь необычно: морское побережье после бури. Лабрак, сводник, терпит кораблекрушение как раз на том месте, где договорился о встрече с молодым афинянином, которому обещал продать девушку Палестру. Престарелый Демонес, живущий поблизости от берега, оказывается отцом Палестры. Попытка молодой рабыни бежать от Лабрака и обнаружение рыбаком Грипом в своих сетях принадлежавшей Палестре шкатулки с драгоценностями порождают множество сцен, где юмор и патетика смешаны в точных пропорциях.

Греческие источники комедий Плавта

Сохранившиеся комедии Плавта - паллиаты, т. е. комедии на греческий сюжет, действие которых происходит в Греции и персонажи которых носят греческие имена. Комедии эти создавались на основе оригинальных произведений новой комедии, прежде всего вышедших из-под пера Менандра, Дифила и Филемона. Однако в Плавте замечательно прежде всего то, что он перерабатывает оригинал до такой степени, что комедия становится италийской по духу. Плавт привносит в свои произведения множество местных аллюзий, а благодаря грубоватому остроумию и прекрасному владению разговорной латынью на свет являются блистательные фарсы, весьма отдаленно напоминающие греческих предшественников.
Герои Плавта живут по греческим законам, справляют греческие празднества, едят и пьют по-гречески. Однако сплошь и рядом мелькают чисто римские детали: упоминаются латинские божества (Либер, лары), обыгрываются подробности римского правового уклада; (прямое указание в Псевдоле на Плеториев закон, оговаривающий права несовершеннолетних при заключении ими деловых соглашений), нередко какой-нибудь афинский или фиванский персонаж давних времен недвусмысленно намекает на современные Плавту римские события и лица.

Обескураживающая смесь элементов двух совершенно разных культур и эпох заставляет нас предполагать в авторе легкомыслие, чрезмерное даже для комического поэта.

Плавт, как и другие римские авторы комедий, без сомнения (на это есть прямые указания грамматиков), употреблял прием контаминации - смешения двух или нескольких пьес, по отдельности недостаточных для выполнения художественного замысла новой, уже латинской драмы. Следы этого смешения у Плавта трудно отыскать в общем хаосе разноплановых сюжетных основ. Однако Плавт контаминирует греческие пьесы опять-таки не для того, чтобы путем создания новой фабулы или выведения на сцену нового характера достичь требуемого интригующего или облагораживающего эффекта, как это позднее делал Теренций, но скорее в целях создания большего количества комических положений, так как его единственная задача - смешить публику.

Кантики Плавта

Музыкально-лирический элемент, свойственный древнегреческой драме был почти изжит в новой комедии. Роль хора свелась к интермедиям в промежутках между действиями; арии актёров хотя и не исчезли совершенно, однако, судя по фрагментам, почти не встречались у лучших авторов. Римские переделки возвращают комедии утраченную музыкально-лирическую сторону, но не в виде хоровых партий, составляющих редкое исключение, а в форме арий (кантиков) актеров, дуэтов и терцетов.

Комедия Плавта строится как чередование диалога с речитативом и арией и является своего рода опереттой. Кантики Плавта были многообразны по своей метрической, а стало быть, и музыкальной структуре. Вполне возможно, что сочетание комедийной игры с мимическим музыкальным монологом имело уже свои образцы в каких-либо низовых разновидностях греческой комедии; в римской комедии оно становится театральным принципом, в соответствии с которым перерабатываются греческие пьесы иной структуры.

Плавт мастерски владеет самыми сложными лирическими формами и делает их средством выражения самых различных чувств и настроений. Любовные излияния в форме монологов и дуэтов, серенада, огорчения влюбленного юноши и жалобы обманутой женщины, супружеские сцены и перебранки рабов, раздражение и ужас, отчаяние и ликование, томление одиночества и разгул пиров - все это облекается в форму кантика.

Характерно, что кантики нередко содержат философский элемент, рассуждения и наставления. Музыкальная сторона (мы бы сказали теперь романсная форма) смягчала для римской аудитории новизну и необычайность размышлений и чувств, с которыми выступали на сцене действующие лица греческих пьес. Охотно выбирается форма арии и для пародии на трагический стиль, для тех военных метафор, которыми нередко изъясняется у Плавта раб - стратег комедийной интриги (один из лучших примеров- ария раба Хрисала в комедии Вакхиды, пародирующая трагическую монодию на тему о гибели Трои). Во многих случаях кантик представляет собой самостоятельное целое, вставную арию, не движущую действия вперед.

Язык Плавта

Необходимо сказать несколько слов о языке Плавта. Необычайно богатая и, увы, нелегко поддающаяся художественному переводу архаическая латынь Плавта являет собой настолько точный слепок языка той эпохи во всех его как жаргонных, так и литературных слоях, что мы не удивляемся, когда оратор Лициний Красе находит в речах своей тещи Лелии плавтовское звучание.

При этом Плавт обнаруживает исключительное мастерство звуковой и словесной игры. Раб Сагастрион в комедии Перс на вопрос, как его зовут, отвечает: Vaniloquidorus (Пустобрехоподатель), Virginisvendonides (Девочкоторговец), Nugiepiloquides (Чепухоречивовещатель), Argentumexterebronides (Денежковысверливатель), Tedigniloquides (Поделомругатель), Nummosexpalonides (Льстивомонетчик), Quodsemelaripides (Койкогдастибритель), Numquampostreddonides (Никогдазатемневозвращатель) и Numquameripides (Нипочемнеотдаватель). Прелесть этих имен состоит еще и в том, что с латинскими существительными и глаголами в них смешаны те греческие словечки, которые были на слуху у каждого римлянина (ср. англ. money, ставшее в нашем языке жаргонным).

Знаменитый немецкий филолог XIX в. Фридрих Ричль, который открыл новую эпоху в изучении Плавта привлечением сравнительных материалов языка латинских архаических надписей (Я. М. Боровский), подтвердил общее мнение античных ценителей о том, что главным достоинством этого поэта является язык его комедий.

Плавт писал для народа, щедро прибегал к каламбурам, двусмысленностям и шуткам любого сорта. По изобретательности в комических эффектах с ним можно сравнить лишь Аристофана и Шекспира. Комедии Плавта многократно переводились, переделывались и служили образцом для подражания многим драматургам Италии, Испании, Франции и Англии. Плавт послужил образцом для Мольера и Шекспира; Германия и Англия гордятся своими школами плавтинистов; его пьесы до сих пор выдерживают театральные постановки. Плавт - драматург, близкий к настроениям римского плебса, разделяющий его симпатии и антипатии.

Однажды бедняку Эвклиону невероятно повезло, он обнаружил горшок, набитый золотом.

Ошалевший от счастья и не зная, что делать с находкой, решил Эвклион спрятать ценности. Но мысли о приобретенном богатстве не давали мужчине спокойно жить. Его начали одолевать сомнения о том, что горшок может кто-то обнаружить и лишить Эвклиона найденных денег.

В этот момент к дочери Эвклина решил посвататься богатый делец Мегадор. Сходя с ума от сумасшедших мыслей о возможной потере клада, Эвклион отказывается верить мужчине в его чистых помыслах к девушке. Ему мерещится, что Мегадор жаждет присвоить принадлежащие теперь Эвклиону ценности.

Пока мужчины ведут разговоры о возможной свадьбе, Федру, дочь Эвклиона, соблазняет племянник Мегадора Ликонид. Тайная связь заканчивается беременностью Федры, и Ликонид решает жениться на опозоренной им девушке.

Он обращается с предложением руки и сердца к Эвклиону, но тот вовсе обезумевший не понимает, о чем ведет речь молодой человек. А в это время спрятанные монеты находит раб Ликонида и забирает их себе.

Комедия заканчивается хорошим финалом: золотой горшок снова оказывается у Эвклиона и он, чтобы поскорее избавиться от беспокойной находки, дарит монеты молодоженам Ликониду и Федре.

Произведение повествует о том, что счастье в этом мире не измеряется в денежном выражении.

Картинка или рисунок Плавт - Клад (Горшок)

Другие пересказы для читательского дневника

• Краткое содержание Замятин Мы

  В 1920 году Замятин написал роман-антиутопию «Мы». В этом произведении описан примерно тридцать второй век. Государство придерживается тоталитарной политики.

• Краткое содержание Остаток дня Исигуро

  Роман повествует об истории дворецкого по имени Стивенсон, который на протяжении всей своей карьеры служил лорду Дарлингтону. Стивенсон интересуется только работой, он практически ни с кем не общается.

• Краткое содержание Двухмужняя Шолохова

  Действие рассказа происходит в донской деревне Качаловская. Председатель колхоза Арсений Клюквин, двадцатишестилетний мужик, возвращался с работы и встретил молодую женщину, Анну, которая попросила его помочь вывести быков.

• Краткое содержание сказки Царевна-лягушка

  Собрал отец своих детей и говорит: «Хотел бы я увидеть ваши семьи!» Отвечал им царь: «Пустите по одной стреле! Где она коснётся, там ваша суженная проживает».

• Краткое содержание Астафьев Белогрудка

  Не большая деревня, состоящая всего из трех домов, Зуяты, расположена между двух озер. За ней – утесистый откос, который зарос густым лесом, где, не боясь людей, обитают птицы и звери. Здесь же поселяется и куница с белой грудкой

находятся опознавательные знаки этой девушки. О праве собственности на чемодан возникает спор, напоминающий аналогичную сцену из «Третейского суда» Менандра, и старик, приглашенный в судьи, узнает в девушке свою некогда похищенную дочь. Как афинская гражданка, она выходит замуж за юношу.

На мотиве двойника, служащего источником всяческих смешений и недоразумений, построены «Менехмы» («Близнецы»). Подобно многим другим пьесам «новой» комедии «Менехмы» имеют сюжет, восходящий к сказке. Это - сказка о двух братьях; брат отправляется искать исчезнувшего брата и освобождает его от чар злой ведьмы. В новоаттической комедии все элементы чудесного, конечно, устранены. Осталось лишь поразительное сходство двух братьев-близнецов. Даже имена у них одинаковы: после пропажи одного из них, Менехма, второй был переименован и назван Менехмом, по имени первого. Ведьма получила свое бытовое воплощение в образе сварливой жены, одной из тех «жен с приданым», которые нередко изображаются в «новой» комедии. Они стремятся к господству над мужьями, а мужья ищут отдохновения в общении с гетерами. Действие «Менехмов» происходит в тот день, когда второй Менехм после многолетних поисков добрался до города, в котором проживает первый, некогда пропавший. Веселая и динамичная, пьеса эта нанизывает в быстром темпе цепь комических ситуаций, основанных на неразличимости обоих братьев, и в эту цепь втягиваются одна за другой обычные маски комедийного инвентаря, гетера и парасит, раб, повар и врач, жена и старик-тесть, пока, наконец, встреча обоих Менехмов не приводит к заключительному узнанию. Из отдельных масок подробнее всего разработана фигура обжорливого парасита, но и она не выходит за пределы типических карикатурных черт. «Менехмы» переработаны Шекспиром в «Комедию ошибок»; Шекспир усложнил и самый сюжет и психологическую сторону комедии.

К числу изменений, внесенных Шекспиром, принадлежит и введение второй пары двойников: к неразличимым близнецам-героям присоединились столь же похожие друг на друга близнецы-рабы. Это удвоение подсказано другой комедией Плавта, основанной, как и. «Менехмы», на мотиве двойника, но совершенно отличной по стилю и построению. «Амфитрион» - комедия с мифологическим сюжетом. Согласно мифу, Геракл был сыном Алкмены от Зевса, который являлся к ней под видом ее мужа Амфитриона. У Плавта рядом с Юпитером (Зевсом) - Амфитрионом мы находим Меркурия (Гермеса), принимающего облик Сосии, раба Амфитриона. В прологе к «Амфитриону» пьеса охарактеризована как «трагикомедия», смешение трагедии и комедии. Мотивируется это, с точки зрения античной литературной теории (стр. 201), тем, что в действии участвуют как боги и цари, так и рабы; но в действительности смешение идет дальше, так как различие в составе действующих лиц отражается на всей структуре драмы, и фигура раба остается единственной комической маской. Шутовские сцены чередуются с серьезными, даже патетическими. Люди в этой комедии обмануты богами. Пока обман распространяется на раба Сосию или даже на Амфитриона, он трактуется в комическом плане; зато с совершенной серьезностью подан образ главной жертвы, кроткой и любящей Алкмены. Она - идеальная «жена», совершенно непохожая на обычных жен комедии. Заподозренная мужем, она отводит его обвинения с достоинством оскор-