Знаки и символы в литературе. Символ в литературе

Как видно, определений символа очень много, но, по замечанию Т. Ушаковой, «критерии распознавания его в тексте и отличие его от близких ему явлений довольно смутные» . «Критерии различия, - продолжает автор, - в конечном итоге предполагают интуитивный путь исследования: если символ глубоко индивидуально познаваем, он может быть и глубоко индивидуально распознаваем. Возможность точного различения этих категорий в тексте и четких критериев этого различения не более вероятна, чем точность в науке о литературе вообще» .

Все-таки попробуем ограничить те различия, которые помогут нам в распознавании символа не только интуитивным методом.

Во-первых, отметим, что символ и родственная ему аллегория не могут рассматриваться наравне с другими тропами, потому что он возможен не только в литературе, но и в «изобразительных искусствах (живопись, скульптура, театр, кино), и в обрядовой практике, и в любой иной идеологической сфере общества» .

Тогда как метафора и сравнение, с которыми сопоставляется символ, вне словесного выражения невозможны.

«Метафора принадлежит уровню языка описания, которого лишены остальные (несловесные) искусства» .

Во-вторых, прочтение символа, исходя из определения, предложенного Ежи Фарино, связано с восстановлением той системы, из которой взят этот символ. То есть при анализе текста нужно опираться на тот контекст, которой отправляет нас к символической природе того или иного объекта. Приведем пример: крест в разных системах воспринимается по-разному. Для религиозного мышления - это символ веры, для символики средневековой (перекрещение костей на пиратском флаге) - это символ предостережения, смерти, риска, а в современной системе дорожных знаков (заметим, уже знаков, а не символов) это всего лишь «остановка транспортных средств запрещена».

Правило действует и в обратном направлении: чтобы нечто стало символом, оно должно стать элементом конкретной системы.

В-третьих, в пределах одного и того же произведения символы выстраиваются в парадигмальную систему, отличаясь друг от друга степенью абстрактности, или «по признаку материальности: «более материален, чем…» или «более идеален, чем…», вплоть до потери связи их с породившей их понятийной системой и превращения в незначимый предмет» .

Отметим также, что есть символы в произведениях, которые берутся уже готовыми из культурных систем. А есть символы, которые создаются автором в пределах его собственного творчества или даже в пределах одного произведения.

Ежи Фарино отмечает еще и то, что символы могут быть взаимоэквивалентными, (то есть для распознавания в тексте мы можем применить и метод «синонимического» подбора). Исследователь также оговаривает и тот момент, что символы эквиваленты, если они взяты из одной и той же системы. .

В любом случае в тексте должно быть указание, что построенный в нем мир значим и на абстрактном уровне, это не просто текст, а текст-сообщение.

Теперь обратимся к актуальной проблеме различения символа и аллегории. Обычно выделяют несколько различительно-опознавательных черт этих понятий:

1. Символ возникает ненамеренно, естественно, часто бессознательно, «неинтеллектуально» и познается во многом интуитивно. Естественна в нем и связь между планом выражения и планом содержания. Аллегория создается волей рассудка и «разгадывается» интеллектуально. Связь между планом выражения и планом содержания в аллегории, как правило, условна.

2. Значение символа не может быть до конца определено. Символ неисчерпаем, бесконечен. Символ знаменует собой тайну. Аллегория, напротив, выражает конкретный смысл, и достигает своей цели как литературный прием, если этот смысл в ней открыт.

3. Символ несет в себе опыт культуры и потенциал тех значений, которые он приобрел в результате своего развития. Аллегорическое значение также может не исчерпываться текстом. Однако внетекстовые значения аллегории по преимуществу заранее определены и конкретны.

Ежи Фарино так определяет различие понятий «аллегория» и «символ»: «Если символ единит мир, преобразует его в систему, в универсальную модель, то аллегория анализирует мир, преобразовывает его в текст и из мира строит текст о мире же». .

Роль символов в художественном произведении

Символы можно обнаружить в произведениях литературы разных эпох и направлений, они придают художественному образу глубину и выразительность, связывают разные планы текста (сюжетный, подтекстовый, реальный, мифологический, исторический).

Символ как глубинное завершение образа, его сущностное художественно-эстетическое (невербализуемое) содержание свидетельствует о высокой художественно-эстетической значимости произведения, высоком таланте или даже гениальности создавшего его мастера. Бесчисленные произведения искусства среднего (хотя и добротного) уровня, как правило, обладают только художественным образом, но не символом. Практически большая часть произведений реалистического и натуралистического направлений, комедии, оперетты, все массовое искусство находятся на этом уровне - обладают художественной образностью, но лишены художественного символизма. Он характерен только для высокого искусства.

Символы - неотъемлемая часть художественной литературы, поскольку именно они и создают её художественность.

Образы и символы зашифровано передают то, что в действительности хотел сказать автор, но не сделал это по тем или иным причинам. Они создают подтекст произведения, то есть его глубину и раскрывают истинный смысл написанного. Правильное толкование символов способствуют глубокому и верному прочтению художественных текстов. Непонимание символической природы образов, напротив, может привести к грубым ошибкам в истолковании текста, к искажению авторского замысла. Поэтому понимание символов - ключ к пониманию произведения.

Символ обычно обращается не только к разуму, но и к чувствам человека, его подсознанию, порождает сложные ассоциации.

«… образованным людям нравилось расшифровывать скрытый смысл... Такая учёная игра придавала интерес даже самым приземлённым работам…» .

Кроме того, символы могут объединять разные тексты, связывая их таким образом в культурном пространстве, создавая переклички и ссылки между произведениями разных авторов, разных эпох и разных стилевых направлений.

Словом, любителю искусства знание символов, возможность обратиться к специальной литературе по символике просто необходимы для полного и глубокого понимания нравственного и философского содержания художественных произведений, которое кроется за их внешней формой.

Из прямого двучленного образного параллелизма еще в древнем устном народном творчестве произошел такой значительный вид словесно-предметной иносказательности, как символ. За последнее время символами стали называть разного рода начертания, служащие условным обозначением тех или иных отвлеченных понятий.

Но в основном своем значении символ (гр. sumbolon — знак, примета) — это самостоятельный художественный образ, который имеет эмоционально-иносказательный смысл, основанный на сходстве явлений жизни. Появление символических образов было подготовлено длительной песенной традицией. Народные песни переходили от одних певцов к другим и сохранялись в памяти множества поколений.

И в тех случаях, когда эти песни строились на основе прямого двучленного параллелизма, смысловая связь входящих в него образов постепенно все более закреплялась в сознании и самих певцов и их слушателей.

Поэтому, как только в песне появлялся первый член параллелизма — образ природы, он тотчас же вызывал в памяти слушателей известный им заранее второй его член — образ человека, который уже не надо было воспроизводить с помощью слов. Иначе говоря, изображение жизни природы стало знаменовать собой жизнь человека, оно получило тем самым иносказательное, символическое значение. Люди научились осознавать человеческую жизнь через скрытую аналогию ее с жизнью природы. Так, в свадебной песне проводилась параллель между соколами и сватами-«боярами».

Сходство действий тех и других, укрепляемое частым повторением песни, ставшее привычным, приводило к тому, что при дальнейшем исполнении достаточно было спеть о соколах, пощипавших уточку, как слушатели понимали, что это сваты выбрали девушку и порешили ее замужество. Соколы стали символом сватов, уточка — девушки-невесты. Вот подобная, ставшая символической, песня:

Соколы, соколы, куда же летали? Мы летали с моря на море. Да что же вы видели? Мы видели утену на море. Да что же вы ее не взяли? А крылушки ощипали, Горячу кровь пролили.

Значит, в народном творчестве символ — это первый член образного параллелизма, знаменующий второй его член. Из двучленного прямого параллелизма возник параллелизм одночленный. Приводя украинскую песню, в которой «заря» (звезда) просит «месяц» не заходить раньше нее, Веселовский пишет: «Отбросим вторую часть песни... и привычка к известным сопоставлениям подскажет вместо месяца и звезды — жениха и невесту».

Следует, однако, заметить, что дело тут не в «привычке», а в самой основе параллелизма — в осознании объективных черт сходства образов природы и людей, которое только укрепляется повторением песни. Первоначально для возникновения символа как одночленного параллелизма необходимо было предварительное применение параллелизма двучленного, крепко уподоблявшего жизнь природы жизни людей.

Но когда певцы и их слушатели усвоили символику как особенный вид словесно-предметной образности, когда художественное сознание общества обогатилось этим новым принципом изображения жизни, символические образы стали возникать самостоятельно, уже не опираясь на двучленный параллелизм.

В художественной литературе, в индивидуальном творчестве разных стран и эпох символика получила еще более широкое применение. Образ природы приобретает символическое значение в процессе вдумчивого индивидуального восприятия его читателями и слушателями на основе живых ассоциаций, по сходству с человеческой жизнью.

При этом изображение природы первоначально сохраняет для читателей прямое, самостоятельное значение, а затем уже своим эмоциональным содержанием вызывает у них непосредственные эмоциональные параллели с каким-то подобным содержанием в жизни людей.Символику, т. е. наличие образов-символов, не надо смешивать с «символизмом» — литературным направлением, возникшим только в конце XIX в. Символикой особенно богато лирическое творчество.

Оно часто отличается большей или меньшей отвлеченностью своей проблематики, поэтому его образы-символы могут вызвать у читателя различные ассоциации с человеческими действиями, состояниями, переживаниями. Иначе говоря, лирическая символика часто обладает многозначностью своего эмоционального осмысления.Например, стихотворение А. Кольцова «Лес» («Что, дремучий лес, || Призадумался...»), несомненно, символично. Правда, оно посвящено памяти А. С. Пушкина и часто истолковывается как иносказательное изображение последних трагических лет жизни, а затем и смерти великого поэта.

Но такое истолкование обедняет содержание стихотворения, придает его основному образу прямолинейное, рассудочное, аллегорическое значение.

У читателей, не знающих этого истолкования, поддающихся эмоциональному очарованию кольцовских стихов с их народно-поэтическим стилем, образ леса, сначала воспринятый в прямом значении, затем может вызвать гораздо более широкие и разнообразные ассоциации — или с отдельными людьми в различных условиях их жизни, или даже с целыми общественными движениями и т. д.

В таком восприятии стихотворение Кольцова сохраняет свое символическое значение.Иносказательные по своим образам произведения Лермонтова (стихотворения «Утес», «Листок», «На севере диком стоит одиноко...»,баллада Три пальмы», поэма «Демон» и др.) также не следует воспринимать как прямые намеки на личную судьбу и переживания автора. Их образы надо осознавать как символы в их самодовлеющем эмоционально-обобщающем иносказательном значении.

В эпической и драматической литературе символика встречается значительно реже, но она может стать свойством образности целого эпического произведения. Такова, например, сказка Салтыкова-Щедрина «Коняга». В центре ее — обобщающий образ крестьянской лошади, истощенной и измученной до полусмерти постоянной тяжелой работой.

Автор описывает внешний вид животного, его состояние; кратко изображает и мужика: как тяжело он пашет поле. Читатель воспринимает все зто сначала в прямом смысле — как беспросветную трудовую жизнь крестьянского «одра», который «не живет, но и не умирает».

Но затем с помощью горьких раздумий автора о том, что кому-то нужны не «благополучие» Коняги, а «жизнь, способная выносить иго и работы», читатель начинает осознавать, что все это относится и к хозяину, бедному мужичку, живущему в такой, же беспросветности угнетения. И образ искалеченной работой лошади символизирует уже для него порабощенность трудящегося крестьянства.

Первоначально образы-символы представляли собой изображения природы, вызывающие эмоциональные аналогии с человеческой жизнью. Традиция эта сохраняется до сих пор. Наряду с ней иносказательное, символическое значение нередко стали получать в литературе и изображения отдельных людей, их действий и переживаний, знаменующие какие-то более общие процессы человеческой жизни.

Так, когда в последнем акте пьесы Чехова «Вишневый сад» Гаев и Раневская, уезжая из проданной усадьбы, забывают о старом, больном лакее Фирсе, рабски преданном своим господам, и тот остается запертым в старом доме, обреченном на слом, читатель и зрители сначала видят в этом завершение вполне реальных событий, показанных в пьесе. Но они могут затем осознать эту последнюю сцену гораздо глубже и шире — как символическое выражение обреченности усадебного мира.

Введение в литературоведение: Учеб. для филол.. спец. ун-тов / Г.Н. Поспелов, П.А. Николаев, И.Ф. Волков и др.; Под ред. Г.Н. Поспелова. - 3-е изд., испр. и доп. - М.: Высш. шк., 1988. - 528с.

СИМВОЛ в литературе Нового времени - многозначный, принципиально неисчерпаемый иносказательный образ, исключающий лишь абсолютно противоположные трактовки, намекающий на некие мировые сущности, которые нельзя адекватно определить словами. Незнакомка в стихотворении А.А. Блока - это символ несбывшихся надежд на торжество Вечной Женственности, воплощение неких новых тайн, мечта, заменяющая реальность, образ красоты среди безобразия и вообще почти все, что могут подсказать ассоциации.

Символ, будучи как минимум элементом семантики художественного текста, а не просто речевым иносказанием, вместе с тем может частично выражаться в иносказаниях речевых. Так, парус в одноименном стихотворении Лермонтова - романтический символ мятущейся, не приемлющей покоя и даже счастья души. За ним стоит противопоставление наличного мира и мира воображаемого, неотразимо влекущего своей загадочностью (отсюда вопросы в “Парусе”, по сути, исключающие какой-либо однозначный ответ). Однако центральный образ стихотворения “можно толковать и как метонимию (некто в лодке - парус), и как синекдоху (парус - лодка), и как метафору (некто в море житейском - парус)”.

Символы используются не только в нереалистических художественных системах, но и в реализме. Реалистические символы - это, например, приснившийся Пьеру Безухову водяной шар, образуемый множеством стекающихся и растекающихся капель (символ отношений между всеми людьми мира и вообще жизнеустройства), в “Войне и мире” Л.Н. Толстого или вишневый сад у А.П. Чехова, образ, который символизирует и уходящий уклад поместной жизни, и доходное предприятие для новых деловых людей, и всю Россию как поле деятельности молодого поколения, да и немало другого. В финале рассказа И.А. Бунина “Господин из Сан-Франциско” появляется символический образ Дьявола, придающий произведению в целом некий инфернальный оттенок; в частности, образ огромного корабля, носящего имя исчезнувшей Атлантиды, одушевляется и в свою очередь становится символом. Ho символическое произведение - не обязательно символистское.

Зачастую символические и близкие к ним произведения трактуются упрощенно, как аллегорические, например, пушкинский “Пророк” считается аллегорией назначения и судьбы поэта. Создание стихотворения с биографией Пушкина действительно связано. Сохранившийся вариант “Пророка” написан после его освобождения из михайловской ссылки, сразу после долгого разговора с Николаем I, разговора, вселившего тогда в поэта немалые надежды, воодушевившего его. Однако В.Ф. Ходасевич отмечал: «“Пророк” - отнюдь не автопортрет и не портрет вообще поэта. О поэте у Пушкина были иные, гораздо более скромные, представления, соответствующие разнице между пророческим и поэтическим предстоянием Богу. Поэта Пушкин изобразил в “Поэте”, а не в “Пророке”. Очень зная, что поэт порою бывает ничтожней ничтожнейших детей мира, Пушкин сознавал себя великим поэтом, но нимало не претендовал на “важный чин” пророка» (рецензия «“Жребий Пушкина”, статья о. С.Н. Булгакова»). В самом деле “Пророк” написан непосредственно о пророке, а не о поэте. И все же Ходасевич слишком категоричен. He отождествляя поэта и пророка, Пушкин и в поэтическом призвании, и во всяком достойном человеческом поведении и деянии мог видеть нечто родственное пророческому подвигу. “Пророку” присуща именно символическая многозначность.

Одним из самых распространенных определений искусства является следующее: Искусство – особая форма общественного сознания, а также деятельности человека, в основе которой лежит художественно-образовательное отображение действительности. 2

Как часть художественной культуры, искусство является стержнем духовной культуры в целом. В процессе исторического развития сложились различные его виды: архитектура, изобразительное искусство (живопись, скульптура, графика), декоративно-прикладное искусство, литература, хореография, музыка, театр, киноискусство, дизайн и т.д. 2

2. Символы и символизм в литературе 3

Последняя вспышка активности pyccких символистов - дни Октября, когда группа «Скифы» (А. А. Блок, А. Белый, С. А. Есенин и др.) вновь стремится соединить символизм и революцию. Вершина этих поисков - поэма Блока «Двенадцать» лежит у истоков советской поэзии. 7

3. Натурализм в литературе. 8

4. Роль символизма и натурализма в современной литературе 11

5. Заключение. 23

6. Список литературы. 26

1. Введение. Литература как вид искусства.

Одним из самых распространенных определений искусства является следующее: Искусство – особая форма общественного сознания, а также деятельности человека, в основе которой лежит художественно-образовательное отображение действительности.

Как часть художественной культуры, искусство является стержнем духовной культуры в целом. В процессе исторического развития сложились различные его виды: архитектура, изобразительное искусство (живопись, скульптура, графика), декоративно-прикладное искусство, литература, хореография, музыка, театр, киноискусство, дизайн и т.д.

Причина деления искусства на виды – многообразие типов общественной практики человека в сфере художественного освоения мира. Каждый вид искусства имеет тяготение к определенным сторонам действительности. Соотношения и взаимотяготения между видами искусства исторически изменчивы и подвижны.

Каждый вид искусства уникален и имеет свою специфику, выразительные средства, материалы.

Литература, как вид искусства, эстетически осваивает мир в художественном слове. В разных своих жанрах литература охватывает природные и общественные явления, социальные катаклизмы, духовную жизнь человека.

Изначально литература существовала только в виде устного словесного творчества, поэтому строительным материалом любого литературного образа является слово. Гегель называл слово самым пластичным материалом, непосредственно принадлежащим духу. Художественная литература берет явление в его целостности и взаимодействии его различных свойств и особенностей. Литература занимает одно из ведущих мест в системе искусства и оказывает заметное влияние на развитие других видов искусства.

2. Символы и символизм в литературе

Символ (от греч. symbolon - знак, при­мета) - один из видов тропов * . Символ, подобно аллего­рии и метафоре, образует свои переносные значения на основе того, что мы ощущаем - родство, связь между тем предметом или яв­лением, которые обозначаются каким-то словом в языке, и другим предметом или явлением, на которые мы переносим это же словесное обозначение. Например, «утро» как начало суточной активности может сопоставляться с началом человеческой жизни. Так возникают и метафора «утро жизни», и символическая картина утра как начала жизненного пути:

B тумане утреннем неверными шагами

Я шел к таинственным и чудным берегам.

(Вл. C. Соловьев)

Однако символ коренным образом отличается и от аллегории, и от метафоры. Прежде всего тем, что он наделен огромным множе­ством значений (по сути дела - неисчисли­мым), и все они потенциально присутству­ют в каждом символическом образе, как бы «просвечивая» друг сквозь друга. Так, в стро­ках из стихотворения A. A. Блока «Ты была светла до странности...»:

Я твоей любовной ласкою

Озарен - и вижу сны.

Но, поверь, считаю сказкою

Небывалый знак весны

«весна» - это и время года, и зарождение первой любви, и начало юности, инаступащая «новая жизнь» и многое другое. Вличие от аллегориисимвол глубокоэмоционален; чтобы его постичь, необходимо«вжить­ся» в настроение текста. Наконец, валлегории и в метафоре предметное значение слова может «стираться»: иногда мы егоппросто не замечаем (так, при упоминании в литературеXVIII в. Марса или Венеры мычасто почти не вспоминаем живообрисованных­персонажей античных мифов, а знаем лишь что речь идет о войне и о любви.Метафора Маяковского «дней бык пег» рисует образ пестрых дней человеческой жизни, а не образ быка пятнистой масти).

Формальное отличие символа и метафафоры в том, что метафора создается как бы «наших глазах»: мы видим, какие именно слова сопоставлены в тексте, и потомудогадываемся, какие их значения сближаются,чтбы породить третье, новое. Символ может всходить и в метафорическое построение, но оно для него не обязательно.

Откуда же берется символический смысл образа? Основная особенность символов - в том, что они, в своей массе, возникают не только в тех текстах (или тем более в частях текста), где мы их находим. Они имеют исто­рию длиной в десятки тысяч лет, восходя к древним представлениям o мире, к мифам и обрядам. Определенные слова («утро», «зима», «зерно», «земля», «кровь» и т.д. и т.п.) c незапамятных времен запечатле­лись в памяти человечества именно как сим­вoлы. Такие слова не только многозначны: мы интуитивно чувствуем их способность быть символами. Позднее эти слова особенно привлекают художников слова, включающих их в произведения, где они получают все но­вые значения. Так, Данте в своей «Божест­венной комедии» использовал все многооб­разие значений слова «солнце», которое восходило к языческим культам, a затем к хри­стианской символике. Но он создал и свою новую символику «солнца», которая затем вошла в «солнце» у романтиков, у символистов и т.д. Таким образом, символ приходит в текст из языка многовековых культур, привнося в него весь багаж своих уженакопленных значений. Поскольку значений у символа неисчисли­мо много, он оказывается способным «отда­вать» их по-разному: в зависимости от индивидуальных особенностей читателя * .

Символизм – как литературное направление возник в конце XIX-начале ХХ в. во Франции как протест против буржуазной жизни,философии и культуры, с одной стороны, и против натурализма и реализма, с другой.В«Манифесте символизма», написанном Ж.Мореа­сом в 1886 г., утверждалось, что прямое изо­бражение реальности, быта только скользит по поверхности жизни. Только при помощисимвола-намека мы можем эмоционально и интуитивно постичь «тайны мира». Симво­лизм связан с идеалистическиммиропонима­нием,с оправданием индивидуализма и пол­ной свободы личности, с представлением о том, что искусство выше «пошлой» реальности. Направление это получило распростра­нение в Западной Европе, проникло в живо­пись, музыку и другие виды искусства.

В России символизм возник в начале 1890-х гг. В первое десятилетие ведущую роль в нем играли «старшие символисты» (дека­денты), особенно московская группа, воз­главленная В. Я. Брюсовым и издавшая три выпуска сборника «Русские символисты» (1894-1895). Декадентские мотивы господствовали и в поэзии петербургских авторов, печатавшихся в журнале «Северный Вест­ник», а на рубеже веков –в«Мире искус­ства» (Ф. К.Сологуб, 3. Н.Гиппиус, Д. С. Ме­режковский, Н. М. Минский). Но во взгля­дах и прозаическом творчествепетербургских символистов отразилось и многое из то­го, что будет характерно для следующего эта­па этого направления.

«Старшие символисты» резко отрицали окружающую действительность, говорили миру «нет»:

Я действительности нашей не вижу,

Я не знаю нашего века...

(В. Я. Брюсов)

Земная жизнь - лишь «сон», «тень». Реальности противопоставлен мир мечты итвс­чества - мир, где личность обретает полную свободу:

Я - бог таинственного мира,

Весь мир в одних моих мечтах.

Не сотворю себе кумира

Ни на земле, ни в небесах.

(Ф. К. Сологуб)

Это - царство красоты:

Есть одиа только вечная заповедь - жить.

В красоте, в красоте несмотря ни на что.

(Д. С. Мережковский)

Этот мир прекрасен именно тем, что его «нет ­на свете» (3. Н.Гиппиус). Реальная жежиз­ньизображается как безобразная, злая, скучная ибессмысленная. Особое внимание проявляли символисты к художественному новаторству - преобразованию значенийпоэтического слова, развитию ритмики, рифмы и т. д. «Старшиесимволисты» еще не создают системусимволов они - импрессионисты, которыестремя­тсяпередать тончайшие оттенкинастроений, впечатлений.

Новый период в истории русского символизма (1901-1904) совпал с началомнового революционноголодъема в России.Пессими­стические настроения, навеянные эпохой ре­акции 1880-х - начала 1890-хгг. и философией А.Шопенгауэра, уступают местопрег­чувствиям грандиозных перемен. На лите­ратурную арену выходят «младшие символисты - последователифилософа-идеа­листа и поэтаВл. С. Соловьева,представлявшего, что старый мир зла и обмана награни полной гибели, что в мир сходитбожес­венная Красота (ВечнаяЖенственность, Душамира), которая должна «спастимир», соединив небесное (божественное) начало жизни c земным, материальным, создать «царство божие на земле»:

Знайте же: Вечная Женственность ныне

В теле нетленном на землю идет.

В свете немеркнущем новой богини

Небо слилося c пучиною вод.

(Вл. C. Соловьев)

У «младших символистов» декадентское «неприятие мира» сменяется утопическим ожиданием его грядущего преображения. А.A. Блок в сборнике «Стихи o Прекрасной Даме» (1904) воспевает то же женственное начало юности, любви и красоты, которое не только принесет счастье лирическому «я», но и изменит весь мир:

Предчувствую Тебя. Года проходят мимо -

Все в облике одном предчувствую Тебя.

Весь горизонт в огне - и ясен нестерпимо,

И молча жду, - тоскуя и любя.

Те же мотивы встречаются в сборнике A. Бе­лого «Золото в лазури» (1904), где прославляется героическое стремление людей меч­ты - «аргонавтов» - к солнцу и счастью полной свободы. B эти же годы многие «старшие символисты» также резко отходят от на­строений прошлого десятилетия, идут к про­славлению яркой, волевой личности. Эта личность не порывает c индивидуализмом, но теперь лирическое «я» - борец за свободу:

Я хочу порвать лазурь

Успокоенных мечтаний.

Я хочу горящих зданий,

Я хочу кричащих бурь!

(К. Д. Бальмонт)

С появлением «младших» в поэтику рус­ского символизма входит понятие символа. Для учеников Соловьева это - многозначное ослово,одни значения которого связаны смиром «неба», отражают его духовнуюсущность, другие же рисуют «земное царство» (понимаемое как «тень» царства небесного):

Чуть слежу,склонив колени,

Взором кроток, сердцем тих,

Уплывающие тени

Суетливых дел мирских

Средь видений, сновидений,

(А. А. Блок)

Годы первой русской революции (1905­-1907) вновь существенно изменяют лицо рус­ского символизма. Большинство поэтов от­кликаются на революционные события. Блок создает образы людей нового,народното мира («Поднимались из тьмы погребов...», «Барка жизни»), борцов («Шли на приступ. Прямо в грудь...»). В.Я. Брюсов пишет зна­менитое стихотворение«Грядущие гунны», где прославляетнеизбежный конец старого мира, к которому, однако, причисляет и себя, и всех людей старой, умирающей культуры. Ф.К.Сологуб создает в годы революции кни­гу стихотворений «Родине» (1906),К.Д. Бальмонт - сборник «Песни мстителя» (1907), изданные в Париже и запрещенные в России, и т. д.

Еще важнее то, что годы революции пере­строили символическое художественное ми­ролонимание. Если раньше Красота понима­лась (особенно«младшими символистами») как гармония, то теперь онасвязывается схаосом борьбы, с народными стихиями. Индивидуализм сменяется поисками новой личности, в которой расцвет «я»связансжизнью народа. Изменяется и символика: ранее связанная в основном c христианской, античной, средневековой и романтической традицией, теперь она обращается к наследию древнего «общенародного» мифа (В. И. Иванов), к русскому фольклору и славянской мифологии (А. A. Блок, C. M. Городецкий). Другим становится и строение символа. Все большую роль в нем играют его и «земные» значения: социальные, политические, исторические.

Но революция обнаруживает и «комнатный», литературно-кружковый характер направления, его утопичность, политическую наивность, далекость от истинной политической борьбы 1905-1907 гг. Главным для символизма оказывается вопрос связи революции и искусства. При его решении образовываются два крайне противоположных направления: защита культуры от разрушительной силы революционной стихии (журнал B. Брюсова «Весы») и эстетический интерес к проблёмам социальной борьбы. Лишь c A. A. Блок, обладающий большей художе­ственной прозорливостью, мечтает o большом общенародном искусстве, пишет статьи o M. Горьком и реалистах.

Споры 1907 и следующих годов вызвали резкое размежевание символистов. B годы Столыпинской реакции (1907-1911) это приводит к ослаблению наиболее интересных тенденций символизма. «Эстетический бунт» декадентов и «эстетическая утопия» «младших символистов» исчерпывают себя. На смену им приходят художественные установки «самоценного эстетизма» - подражания искусству прошлого. На передний план выдвигаются художники-стилизаторы (М. A. Кузмин). Ведущие символисты сами ощутили кризис направления: их основные журналы («Весы», «Золотое Руно») в 1909 г. закрылись. С 1910 г. символизм как течение, перестал существовать.

Однако символизм как художественный метод еще не исчерпал себя. Так, А. А. Блок, а самый талантливый поэт символизма, в конце1900-х-1910-х гг. создает свои самые зрелые произведения. Он пытаетсясоединить поэтику символа с темами,унаследованными от реализмаXIX в., с неприятием современности (цикл «Страшный мир»), смотивами революционного возмездия (цикл «Ямбы», поэма «Возмездие» идр.),с размышлениями об истории (цикл «На полеКуликовом», пьеса «Роза и крест» идр.).А. Белый создает роман «Петербург», как быподводящий итог эпохе, породившей символизм.

Последняя вспышка активности pyccких символистов - дни Октября, когда группа «Скифы» (А. А. Блок, А. Белый, С. А. Есенин и др.) вновь стремится соединить символизм и революцию. Вершина этих поисков - поэма Блока «Двенадцать» лежит у истоков советской поэзии.

Понятие символа многогранно. Не случайно М.Ю. Лотман определял его как «одно из самых многозначных в системе семиотических наук», а А.Ф. Лосев отмечал: «Понятие символа и в литературе и в искусстве является одним из самых туманных, сбивчивых и противоречивых понятий». Объясняется это, прежде всего, тем, что символ является одной из центральных категорий философии, эстетики, культурологии, литературоведения.

Символ (греч. symbolon – знак, опознавательная примета) – универсальная эстетическая категория, раскрывающаяся через сопоставление, с одной стороны, со смежными категориями художественного образа, с другой – знака и аллегории. В широком смысле можно сказать, что символ есть образ, взятый в аспекте своей знаковости, и что он есть знак, наделенный всей органичностью и неисчерпаемой многозначностью образа. С.С. Аверинцев пишет: «Предметный образ и глубинный смысл выступают и структуре символа как два полюса, немыслимые один без другого, но и разведенные между собой и порождающие символ. Переходя в символ, образ становится “прозрачным”: смысл “просвечивает” сквозь него, будучи дан именно как смысловая глубина, смысловая перспектива».

Авторы Литературного энциклопедического словаря принципиальное отличие символа от аллегории видят в том, что «смысл символа нельзя дешифровать простым усилием рассудка, он неотделим от структуры образа, не существует в качестве некой рациональной формулы, которую можно “вложить” в образ и затем извлечь из него». Здесь же приходится искать и специфику символа по отношению к категории знака. Если для чисто утилитарной знаковое системы многозначность есть лишь помеха, вредящая рациональному функционированию знака, то символ тем содержательнее, чем более он многозначен. Сама структура символа направлена на то, чтобы дать через каждое частное явление целостный образ мира. Символом могут служить предметы, животные, известные явления, признаки предметов, действия.

Смысловая структура символа многослойна и рассчитана на активную внутреннюю работу воспринимающего. Смысл символа объективно осуществляет себя не как наличность, но как динамическая тенденция; он не дан, а задан. Этот смысл, строго говоря, нельзя разъяснить, сведя к однозначной логической формуле, а можно лишь пояснить, соотнеся его с дальнейшими символическими сцеплениями, которые подведут к большей рациональной ясности, но не достигнут чистых понятий.

Истолкование символа есть диалогически форма знания: смысл символа реально существует только внутри человеческого общения, вне которого можно наблюдать только пустую форму символа. «Диалог», в котором осуществляется постижение символа, может быть нарушен в результате ложной позиции истолкователя.

И. Машбиц-Веров отмечает, что «происхождение символа очень древнее, хотя в конкретных исторических условиях возникают и новые символы или изменяется смысл старых (напр., свастика – древний символ древа жизни, теперь – символ фашизма)».