Благонамеренные речи (тяжелый год). Благонамеренные речи

В соответствии с этой программой Салтыков разрабатывает художественную манеру "Благонамеренных речей". Он и в самом деле входит в "капище" "ласково" и, на первый взгляд, вполне "благонамеренно", он показывает читателю основы "капища" изнутри, как человек, принадлежащий этим основам и досконально знающий их. "Рассказчик", от лица которого написаны "Благонамеренные речи", всей своей биографией и опытом жизни связан с действительностью, исследуемой в очерках. "Рассказчик" ведет повествование о поездках в родные места по делам своего имения, о впечатлениях, которые он вынес из этих поездок на родину после многолетнего отсутствия, о встречах с людьми давно знакомыми и незнакомыми. Он - здешний помещик и вместе с тем "писатель по сатирической части", известный в тех местах как автор "Благонамеренных речей". Все это заставляло воспринимать "Благонамеренные речи" как достоверный, фактический рассказ о реальных людях и реальных ситуациях, с которыми сталкивался в своих поездках Салтыков. Такое впечатление необходимо было писателю для большей убедительности и неопровержимости того социального исследования современной ему действительности, которое он вел в своих очерках.

Однако документальность "Благонамеренных речей" особого рода: ее надо воспринимать с той существенной поправкой, что "писатель по сатирической части", который в очерках выступает как автор "Благонамеренных речей", от лица которого ведется рассказ, - это и Салтыков, и вместе с тем не Салтыков. Это - "рассказчик ", то есть вымышленный персонаж, далеко не идентичный по взглядам и позициям самому Салтыкову, своеобразная литературная маска. Взаимоотношения между Салтыковым и его двойником-рассказчиком вполне определенны и вместе с тем сложны. Сложность здесь - в постоянно меняющейся дистанции между ними: от полного отсутствия таковой, когда облик действительного автора "Благонамеренных речей" и его литературного alter ego сливаются, и тогда словами и интонациями "рассказчика" говорит полным голосом сам писатель, - до полного противостояния, когда рассказчик предельно далек и внутренне враждебен, неприемлем для Салтыкова и сам является объектом его иронии и сатиры. Определенность - в том, что под литературной маской "рассказчика" - то безобидного "фрондера", то "простака", то человека "среднего культурного пошиба", - мы всегда, в любом случае, ощущаем, чувствуем самого Салтыкова, его идейную позицию, его отношение к жизни и "рассказчику" .

Фигура "рассказчика" - благонамеренного "русского фрондера", органически принадлежащего социальной действительности, являвшейся объектом исследования и обличения писателя, - и позволяла Салтыкову осветить эту действительность "изнутри". Писатель как бы демонстрирует саморазоблачение современного ему общества, краеугольных основ его. Художественный принцип сатиры Салтыкова - и это характерно для всех очерков книги - в обнажении, а точнее - самообнажении разительного противоречия между видимостью и сущностью, между словом и делом, между внешними формами буржуазно-крепостнической действительности, выдаваемыми за истину, и подлинным содержанием ее. Самые положительные, высокие, "благонамеренные" понятия оказываются не более как системой пустых фраз и ложью. Высокие слова опровергаются, в первую голову, собственными делами тех, кто их произносит, - таков, на взгляд Салтыкова, убийственный парадокс жизни, развивающейся по законам "самоедства". Тогда какой же смысл во всех этих "благонамеренных речах"? А смысл есть, и немалый. "Благонамеренные речи" - средство "обуздания" народа, "обуздания" "простеца ".

В статье "К читателю", открывающей книгу, хотя статья и не является формально введением или предисловием к ней, по существу поставлена сквозная, ведущая проблема "Благонамеренных речей". На обсуждение читателя здесь вынесены три центральных вопроса, неразрывно связанных между собой: вопрос об "обуздании ", как естественной, а точнее - противоестественной атмосфере жизни России, вопрос о "лгунах ", на которых держится атмосфера "обуздания", и, главный для Салтыкова, вопрос о "простеце ", как предмете "обуздания", объекте этой всеобъемлющей, всепроникающей лжи.

Именно здесь, в рассуждениях о "принципе обуздания" и "лгунах", - ключ к циклу, к уяснению его конечного замысла. "Освободиться от "лгунов" - вот насущная потребность современного общества", - утверждает Салтыков. Уничтожить принцип "обуздания", разрушить, скомпрометировать, убить всю "ложь", которая под видом "основ", "устоев" и "краеугольных камней" опутывает, придавливает сознание "простеца", то есть народных масс, погружая их в пучину бессознательности, - единственный путь к освобождению народа, к спасению общества.

В защиту интересов "простеца", ради освобождения его от оков лжи, от власти "призраков", ради пробуждения в нем сознательности, гражданской, революционной активности Салтыков и подвергает беспощадному анализу всю идеологическую, духовную систему координат современного ему общества. Убежденный просветитель-демократ, свято веривший в неодолимую силу истины, знания, человеческого разума, как и все шестидесятники, он считал главной бедой истории - бессознательность народных масс, а главной виной тому - все то, что обуславливает недостаток сознательности в массах. Отсюда - просветительский пафос разоблачения всех форм и видов официальной и внеофициальной лжи и фальши "краеугольных камней", которым пронизаны "Благонамеренные речи". Отсюда - центральный вывод книги: "…Никто так не нуждается в свободе от призраков, как простец, и ничье освобождение не может так благотворно отозваться на целом обществе, как освобождение простеца".

Аморализм "благонамеренной" "морали", бездуховность ходячей "нравственности", распад элементарных бытовых, личных, семейных связей и отношений, освященных всевозможными "алтарями" и "союзами", - с этого начинает писатель исследование современных ему "благонамеренных речей". Первый, хронологически, рассказ данного цикла - "Семейное счастье", написанный, как уже указано, еще в 1863 году, посвящен "семейному союзу", - изначальному "краеугольному камню" официальной системы идеологии и нравственности. Помещица Марья Петровна Воловитинова, о семействе которой идет речь в рассказе, женщина очень почтенная: соседи знают ее за чадолюбивейшую из матерей, а местный священник ставит ее богоугодие и благонамеренность всей округе в пример. Но какое же море ненависти, зла, взаимного подсиживания и полного отчуждения под тонким покровом лицемерия и ханжества властвует в ее семье!

Это поразительное "двоегласие" Салтыков раскрывает в ряде очерков, исследующих "благонамеренную" мораль. В очерке "Еще переписка" перед читателем предстала еще одна "маменька" - Натали Проказнина и ее любезный сын, родной брат по духу Феденьке Воловитинову, Сергей Проказнин. От изображенных Салтыковым жизненных отношений пахнуло таким букетом грязи, растления и пошлости, что либеральная и реакционная критика обвинила сатирика в очернительстве и цинизме. "И откуда взял автор такую фигуру, как мадам Проказнина? где он ее видел? Откуда он взял такие уродливые отношения матери к сыну, - словом, где та натура, с которой г. Щедрин списал эти гадкие лица, которые, во всяком случае, типического не имеют ровно ничего?" - спрашивал, к примеру, в "Гражданине" автор "Заметок досужного читателя" .

Это были типичные для реакционной печати "благонамеренные речи". Лицемерию и ханжеству двуличной охранительной морали Салтыков посвятил очерк "По части женского вопроса". Герой этого очерка, консервативный либерал Тебеньков, "даже не либерал, а фрондер, или, выражаясь иначе: почтительно, но с независимым видом лающий русский человек", усматривает поругание "над женской стыдливостью" даже в стремлении женщин учиться в Медико-хирургической академии или слушать в университете лекции Сеченова по физиологии. Он видит в этом нарушение "приличий", - а "приличия", говорит Тебеньков, это - "краеугольный камень". У Тебенькова есть своя собственная теория разрешения женского вопроса: с его точки зрения, "женский вопрос" в светском обществе давно уже решен; дамы света "разрешили этот вопрос практически, каждая сама для себя". Разрешили его как раз по канонам морали мадам Проказниной - той самой, в которой Тебеньков, то есть публицист "Гражданина", не захотел увидеть ничего "типического". Почему? Тебеньков из "Благонамеренных речей" так отвечает на этот вопрос: "…Зачем подрывать то, что и без того стоит еле живо, но на чем покуда еще висит проржавевшая от времени вывеска с надписью: "Здесь начинается царство запретного"? Зачем публично и с каким-то дурным шиком вторгаться в пределы этого царства, коль скоро мы всем этим quasi-запретным можем пользоваться под самыми удобными псевдонимами?"

Благонамеренные блюстители "общественной нравственности", утверждает Салтыков, сами не дорого ценят ее и на "основы" плюют. "Но для черни, mon cher, это неоцененнейшая вещь! - рассуждает Тебеньков. - Представь себе, что вдруг все сказали бы, что запретного нет, - ведь это было бы новое нашествие печенегов!"

В главе-предисловии «К читателю» автор представляется как фрондер, жмущий руки представителям всех партий и лагерей. Знакомых у него тьма-тьмущая, но у них он ничего не ищет, кроме «благих намерений», хорошо бы в них разобраться. Пусть они ненавидят друг друга, но часто болтают одно и то же. Все озабочены способами «обуздания». Миросозерцание громадного большинства людей только на этой идее и держится, хотя она недостаточно исследована и даже оболгана фанатиками и лицемерами. А потому насущной потребностью современного общества становится освобождение от лгунов, ибо истинные герои «обуздания» вовсе не теоретики, а простецы. Подобно лунатикам эти последние решаются на преодоление всяких препятствий и иногда даже совершают подвиги без намерения их совершить.

«Зачем писан рассказ?» — задается вопросом автор в первой главе, представляющей собой путевые зарисовки. «Ах, хоть бы и затем, милостивые государи, чтобы констатировать, какие бывают благонамеренные речи».

Русский народ стал слаб на всех ярусах современного общества. Слаб мужик, но и просвещенный хозяин не лучше, одолевает его немец повсеместно. УЖ больно мы просты! «Но ведь, как часто бывает, русских надувают при покупке не потому, что они глупы, а потому что им на ум не приходит, что в стране, где есть повсюду полиция, возможно мошенничество. «Не будь дураком!» Это паскудное и наглое слово «дурак» прямо и косвенно преследует автора, как панегирик мошенничеству, присваивающему себе наименование ума.

Хороший чиновник-администратор, на которого делают ставку большие начальники, отличается врожденностью консервативных убеждений и боевой готовностью по первому трубному звуку отправляться туда, куда пошлют. Бюрократ новейшего закала — это Держиморда, «почищенный, приглаженный, выправленный балагур, готовый родного отца с кашей съесть». Невозможно представить себе ни одного русского начальника, Который отнесся бы к себе с иронией, с оговорками, это помпадур, который всегда серьезен или бесшабашно амикошонствует.

Для хорошего администрирования России необходимы соглядатаи. Но русский соглядатай почему-то рохля, это про него сказано: «Он онучи в воде сушит». Он никогда не знает, что ему надобно, и потому подслушивает зря. А раз подслушавши, все валит в одну кучу. Он невежествен, поражается пустякам и пугается обыкновенных вещей, пропустив их через горнило своего разнузданного воображения.

Откровенные признания Николая Батищева в письмах маменьке позволяют узнать, что на государственной службе нужно усердствовать, но знать меру. Желая стать прокурором, при одном имени которого преступники будут дрожать, Батишев еще в качестве помощника от души стряпает дела на невиновных и категорически поддерживает все строгие обвинительные заключения. Когда его просят разобраться с «Обществом для предвкушения Гармонии будущего», в списках которого пятнадцать человек, призывающих терпеливо переносить бедствия настоящего, Батишев привлекает по этому делу до ста человек. Его усердие смущает даже искушенного генерала. Поняв свою негодность к прокурорскому делу, молодой человек, проклиная судьбу и свою «честность», подает в отставку. В постскриптуме обращенных к маменьке писем Батищев параллельно истории своей административной неудачи рассказывает об успехах дружка, ставшего адвокатом, некоего Ерофеева, научившегося неплохо зарабатывать деньги и пускать их в оборот.

Кто же столпы современного общества? Где их корни, каково их происхождение, как накоплены деньги, которыми они владеют? Вот пример, Осип Иванович Дерунов, содержавший постоялый двор, через который проходили и проезжали сотни людей. По гривеннику, по пятиалтынному накопил Дерунов немалое состояние, позволившее открыть собственное большое хозяйство, обзавестись фабрикой. При последней с ним встрече в Петербурге рассказчик с трудом его узнает в шубе, отороченной светлым собольим мехом. Приняв гордую позу аристократа, он невнятным движением протягивает два пальца в знак приветствия. Пригласив к себе литератора, который, к сожалению, не Тургенев, он хочет порадовать томную белотелую жену, принимающую в гостиной полулежа в дорогом неглиже четырех «калегвардов». Оценив общество, в которое он попал, литератор нафантазировал «происшествие в Абуццских горах», историю, вполне достойную русского беллетриста, очаровывающего даму своими приключениями. Несмотря на роскошь и богатство новой обстановки, рассказчик с сожалением вспоминает о том Дерунове, который не снимал старозаветный синий сюртук, помогавший ему убедить немца-негоцианта в своей обстоятельности. Правда, с исчезновением прежней обстановки, окружавшей Дерунова, исчезает и загадочность выжимания гроша из постояльца, партнера и собеседника. Теперь он нагло вожделеет к грабежу, и это нельзя скрыть никаким способом.

Автору, прозванному Гамбеттой, т. е. «человеком отпетым, не признающим ничего святого», приходится беседовать по женскому вопросу с ответственным чиновником из бывших однокашников Те-беньковым, называющим себя западником и либералом. Однако он не либерал даже, а консерватор. Всего дороже ему в женщине её неведенье, он усматривает в нем благонамеренность. Разве может женщина извлечь какую-нибудь действительную пользу из всякого рода позволений, разрешений, знаний? Не может, убежден он, женщиной быть выполнена работа лучше, чем мужчиной. Ну, а если еще женщины в реформы и в революцию полезут, то тут уж пиши пропало. Все их «достоинства», проявляемые на уровне семьи, выйдут наружу. Придется изменить все представления о добродетели, о великолепных победах женщин над адюльтером, о поддержании семейных уз, о воспитании детей. «А что станется с нами, которые не можем существовать без того, чтобы не баловать женщину?» Столп русского либерализма Тебеньков готов принять по их поводу не какое-нибудь, но третейское решение. «Система моя очень проста: никогда ничего прямо не дозволять и никогда ничего прямо не воспрещать», — говорит он. С его точки зрения, женщина, в особенности хорошенькая, имеет привилегию быть капризной, желать бриллиантовые драгоценности и меха, но не должна рассуждать об околоплодной жидкости и теориях Сеченова, иначе она покажется «неблагонамеренной».

У Марии Петровны Воловитиновой три сына: Сеничка, Митенька и Феденька. Сеничка — генерал, Митенька — дипломат, а Феденька не служит, он просто «пустейший малый и положительный ерыга». И только последнему чадолюбивая мамаша хочет оставить большое наследство, так её раздражают другие дети и родственники. «Разбойничье» начало в последнем её сынке ей очень нравится, и она все ему прощает и готова отдать, к страху и ужасу старшего сына-генерала, безуспешно мечтающего и при жизни хоть что-нибудь получить от нее в подарок.

Переписка Сергея Проказнина с матерью Натали де Проказник свидетельствует о том, насколько женщины бывают проницательны, умеют верно наставлять сыновей и положительно быть неглупыми. Кочующий со своим полком Сергей Проказнин в свободное от учений время имеет удовольствие и влюбиться, и волочиться, и даже иметь на прицеле третью дамочку постарше, вдову, проявляющую к нему недюжинный интерес. Тонкая наблюдательница и психолог, мать, не без знания женской натуры, наставляет сына в его сердечной политике, рассказывая кое-что о своих французских любовниках. Ей не особенно нравится намерение сына без долгих разговоров «сделать «Тррах!» и покончить с этим раз и навсегда». Салон истинной светской женщины — не манеж и не убежище для жалких утех. Переписка сына с матерью могла бы продолжаться еще очень долго, если бы её не остановило короткое письмо Семена Проказнина, в котором он сообщает о том, что прочел все письма сына, из которых узнал, что сын «настроен на прелюбодеяние», как и его мать, сбежавшая с французом в Париж, а потому если он хочет спасти как-то расположение отца, то пусть возвращается в родительское имение и начнет пасти свиней.

История Марии Петровны Промптовой, кузины Машеньки, позволяет сделать грустное умозаключение, что браки молоденьких девушек с пожилыми тугодумными мужьями не идут им на пользу. Из умненьких и хорошеньких, доброжелательных и заинтересованных они превращаются в расчетливых и сонно-патриархальных, закрытых для добрых речей. Упрямое соблюдение всех ветхозаветных предписаний супруга, усвоение страсти к накопительству делает когда-то веселую кузину Машеньку монстром, калечащим судьбу родного сына. Воздушное создание превратилось в ханжу, лицемерку, скрягу

В поисках идеала и возможности заложить основы новой «небезалаберной русской жизни» хорошо бы согражданам иметь четкое представление о государстве, о том, зачем вообще оно нужно. «На вопрос: что такое государство? Одни смешивают его с отечеством, другие с законом, третьи с казною, четвертые, громадное большинство — с начальством». Общественные чувства часто отсутствуют, каждый занят соблюдением собственного интереса, собственной выгоды, поэтому русскую армию иные поставщики могут одеть в сапоги с картонными подошвами, держать впроголодь и отправить с бездарным начальником туда, откуда возврата не будет. Шуму в разговорах о служении отечеству бывает много, но на деле патриотизм оборачивается грубым предательством, а ответственные за него переводятся на другую работу. Народ — это дитя, доброе, смышленое, но обмануть его, обвести вокруг пальца ничего не стоит. Россия переполнена подтачивающими её силы и средства «благонамеренными» чиновниками.

«Благонамеренные речи» посвящены, если иметь в виду их конечную задачу, – «тайному тайных» и «святая святых» современного Салтыкову общества, его «краеугольным камням». Речь идет об основополагающих социальных понятиях («институтах»), выработанных исторически человечеством.

"Сохранили ли эти понятия тот строгий смысл, ту святость, которые придавало им человечество в то время, когда они слагались; если не сохранили, то представляется ли возможность возвратить им утраченное?" – задавал вопрос Салтыков в статье "Современные призраки", написанной еще в 1863 году.

Статья эта, как и ряд других произведений, свидетельствует, что круг идей, воплощенных в "Благонамеренных речах", волновал Салтыкова давно. Волновал он писателя и позже. Подтверждение тому – известное письмо его к Е. И. Утину от 2 января 1881 года. Оно написано по поводу трактовки последним цикла "Круглый год" и отношения Салтыкова к «идеалам», но имеет непосредственное отношение и к "Благонамеренным речам", является своего рода авторским комментарием к ним. "Мне кажется, что писатель, имеющий в виду не одни интересы минуты, не обязывается выставлять иных идеалов, кроме тех, которые исстари волнуют человечество, – писал Салтыков Утину. – А именно: свобода, равноправность и справедливость <…> Ведь семья, собственность, государство – тоже были в свое время идеалами, однако ж они, видимо, исчерпываются. Устраиваться в этих подробностях, отстаивать одни и разрушать другие – дело публицистов. Читая роман Чернышевского "Что делать?", я пришел к заключению, что ошибка его заключалась именно в том, что он чересчур задался практическими идеалами. Кто знает, будет ли оно так! И можно ли назвать указываемые в романе формы жизни окончательными? Ведь и Фурье был великий мыслитель, а вся прикладная часть его теории оказывается более или менее несостоятельною, и остаются только неумирающие общие положения. Это дало мне повод задаться более скромною миссией, а именно: спасти идеал свободного исследования как неотъемлемого права всякого человека и обратиться к тем современным «основам», во имя которых эта свобода исследования попирается. По мере сил моих и в размерах цензурного произвола это и сделано мною в "Благонамеренных речах".

Несколькими строками ниже Салтыков уточнил, что он понимает под этими современными «основами» российской действительности. В "Благонамеренных речах", по словам сатирика, он "обратился к семье, к собственности, к государству, к тому, что "тоже было в свое время идеалами", и дал понять, что в наличности ничего этого уже нет. Что, стало быть, принципы, во имя которых стесняется свобода, уже не суть принципы даже для тех, которые ими пользуются".

Просветитель Салтыков, свято и искренне веривший в разум как главную руководящую силу прогресса, полагал, что нет ничего более важного, чем ниспровержение несостоятельных «идолов», этих духовных и нравственных «алтарей», являющихся главным препятствием на пути прогресса, ниспровержение силой разума, исследования, анализа, наконец – силой смеха.

В целях защиты интересов имущих классов и оправдания социально-политического status quo представителями официальной науки были выдвинуты различные теории, среди которых видное место принадлежало теории «союзности». Сущность ее излагалась Б. Н. Чичериным в книге "История политических учений" (1869) следующим образом: "Первый союз – семейство. Оно основано на полном внутреннем согласии членов, на взаимной любви, которая составляет жизнь семейства <…> Второй союз, гражданское общество, заключает в себе совокупность всех частных отношений между людьми. Здесь основное начало – свободное лицо с его правами и интересами <…> Третий союз, церковь, воплощает в себе начало нравственно-религиозное; в нем преобладает элемент нравственного закона. Наконец, четвертый союз, государство, господствует над всеми остальными. Он представляет собою преимущественно начало власти, вследствие чего ему принадлежит верховная власть на земле".

"Благонамеренные речи" были посвящены художественному исследованию реальной сути этих «союзов», декларируемых официальной идеологией в качестве "краеугольных камней" русского общества.

В очерках "Отец и сын", "По части женского вопроса", "Семейное счастье", "Еще переписка", "Непочтительный Коронат" исследовался прежде всего "семейный союз" в наиболее типичных и характерных формах его существования в условиях пореформенной действительности.

В очерках «Охранители», "Переписка", "В дружеском кругу", "Тяжелый год", "В погоню за идеалами", «Привет» главное – анализ союза «гражданского» и "государственного".

Третье же направление художественного и социального исследования в "Благонамеренных речах", третья – наиболее значительная по объему и по занимаемому месту группа очерков и рассказов – "В дороге", "Опять в дороге", «Столп», "Кандидат в столпы", «Превращение», "Кузина Машенька" – посвящена теме, едва намеченной в творчестве Салтыкова 60-х годов и вышедшей для него на первый план в 70-х: теме собственности. В этом проявилась закономерность времени: принцип собственности к середине 70-х годов становился одним из главных "краеугольных камней" пореформенной России. Исследование его стало сквозной темой "Благонамеренных речей", которая звучала не только, скажем, в дилогии о Дерунове (очерки «Столп» и "Превращение"), но и в ряде очерков «семейного» цикла ("Отец и сын", например), в очерках, посвященных «гражданскому» и «государственному» союзам ("Охранители", «Переписка» и др.).

"Рассказчик", от лица которого написаны "Благонамеренные речи", всей своей биографией и опытом жизни связан с действительностью, исследуемой в очерках. «Рассказчик» ведет повествование о поездках в родные места по делам своего имения, о впечатлениях, которые он вынес из этих поездок на родину после многолетнего отсутствия, о встречах с людьми давно знакомыми и незнакомыми. Он – здешний помещик и вместе с тем "писатель по сатирической части", известный в тех местах как автор "Благонамеренных речей". Все это заставляло воспринимать "Благонамеренные речи", как достоверный, фактический рассказ о реальных людях и реальных ситуациях, с которыми сталкивался в своих поездках Салтыков.

Однако документальность "Благонамеренных речей" особого рода: ее надо воспринимать с той существенной поправкой, что "писатель по сатирической части", который в очерках выступает как автор "Благонамеренных речей", от лица которого ведется рассказ, – это и Салтыков, и вместе с тем не Салтыков. Это – «рассказчик», то есть вымышленный персонаж, далеко не идентичный по взглядам и позициям самому Салтыкову, своеобразная литературная маска. Взаимоотношения между Салтыковым и его двойником-рассказчиком вполне определенны и вместе с тем сложны. Сложность здесь – в постоянно меняющейся дистанции между ними: от полного отсутствия таковой, когда облик действительного автора "Благонамеренных речей" и его литературного alter ego сливаются, и тогда словами и интонациями «рассказчика» говорит полным голосом сам писатель, – до полного противостояния, когда рассказчик предельно далек и внутренне враждебен, неприемлем для Салтыкова и сам является объектом его иронии и сатиры. Определенность – в том, что под литературной маской «рассказчика» – то безобидного «фрондера», то «простака», то человека "среднего культурного пошиба", – мы всегда, в любом случае, ощущаем, чувствуем самого Салтыкова, его идейную позицию, его отношение к жизни и "рассказчику".

Фигура «рассказчика» – благонамеренного "русского фрондера", органически принадлежащего социальной действительности, являвшейся объектом исследования и обличения писателя, – и позволяла Салтыкову осветить эту действительность «изнутри». Писатель как бы демонстрирует саморазоблачение современного ему общества, краеугольных основ его. Художественный принцип сатиры Салтыкова – и это характерно для всех очерков книги – в обнажении, а точнее – самообнажении разительного противоречия; между видимостью и сущностью, между словом и делом, между внешними формами буржуазно-крепостнической действительности, выдаваемыми за истину, и подлинным содержанием ее.

"Благонамеренные речи", обнажая главенствующие противоречия пореформенного общества в целом, вырабатывали ненависть к ложным «основам» жизни и готовность к "порыву высокому", революционизировали общественное сознание страны, воспитывали борцов, В этом и заключались, в конечном счете, "практические последствия", та немалая польза, которую принесло это произведение Салтыкова – одно из центральных в его творчестве – русскому народу, русскому освободительному движению.

Ф. Ф. Кузнецов

К ЧИТАТЕЛЮ

Впервые – журн. «Отечественные записки», 1873, № 4.

Все главные вопросы, поставленные в настоящем очерке, сходятся к одной из главнейших в понимании Салтыкова проблем современной ему русской жизни – к проблеме «о б у з д а н и я», то есть насилия.

"Обуздание" отграничивается Салтыковым от другого «принципа» русской общественно-политической жизни – "п о д т я г и в а н и я". И там, и тут речь идет о принуждении. Однако содержание этих понятий "совсем не равносильно". «Подтягивание» – государственно-полицейская система борьбы царизма с противниками режима: административно-судебные преследования, гласный и негласный надзор <…> политического контроля самодержавия и т. д. «Обуздание» – обозначение всех форм и видов консервативно-охранительной идеологии: от афоризмов "народной мудрости" и положений "обычного права", закрепивших в себе отрицательные стороны жизни масс в условиях векового бесправия ("с сильным не борись" и т. п.), до официальных и неофициальных, светских и церковно-религиозных, философско-исторических и художественных теорий и практических норм, которые прямо или косвенно содействовали воспитанию народа и общества в направлении пассивности, бессознательности и слепого подчинения авторитетам.

Около "принципа обуздания" "ютятся и кормятся" легионы людей, для которых «обуздание» представляет "отправную точку" всей их деятельности. Салтыков называет этих людей лгунами – называет так прежде всего вследствие ложности самой "отправной точки" их сознания и поступков. «Лгунов», ревнителей и практиков «обуздания» Салтыков разделяет на два «сорта»: лицемерных, сознательно лгущих, и искренних, фанатических.

"Лицемерные лгуны" – это практики и прагматисты «обуздания». Они не верят ни в какие «основы» и "краеугольные камни", но славословят их и опираются на них ради своекорыстия. Таковы почти все «герои» "Благонамеренных речей": чиновничество, относящееся к государству как к "расхожему пирогу"; нарождающаяся российская буржуазия, прикрывающая свое хищничество "священным принципом собственности" и т. д.

"Лгуны искренние" – теоретики «обуздания», создатели реакционных утопий, не останавливающиеся "не только перед насилием, но и перед пустотою", подобно Угрюм-Бурчееву из "Истории одного города".

В свою «систематизацию» идеологической жизни и ее представителей Салтыков вводит не только подлинных теоретиков и деятелей принципа обуздания, но и «пустоплясов», то есть фразеров "всех партий и лагерей", опирающихся на тот же принцип.

Обличение реакции и консервативно-реакционных идеологий ведется Салтыковым в полемике с либералами – "теоретиками пенкоснимательства", – подменяющими борьбу за большие общественные идеалы, за "ревизию самого принципа обуздания" крохоборчеством по поводу множества "частных вопросов".

Стр. 5. «Благие начинания» – один из фразеологических штампов официозной и либеральной публицистики (обозначающий правительственные реформы 60-х годов).

Стр. 8. …что либеральнее: обуздывать ли человечество при помощи земских управ или при помощи особых о земских повинностях присутствий… – В связи с земской реформой 1864 года в либеральной печати широко обсуждался вопрос о способах взыскания земских повинностей – денежных и натуральных. Обязательные повинности, покрывавшие расходы государственного значения, находились в ведении «особых о земских повинностях присутствий»; местными, которые шли на содержание учреждений губернского масштаба, распоряжались местные земские управы.

Стр. 9. Стоит только припомнить сказки о «почве» со всею свитою условных форм общежития, союзов и проч… – Предлагается «припомнить» ожесточенные споры демократической критики 60-х годов, в том числе и самого Салтыкова, с «почвенничеством» – литературно-общественным направлением, органом которого были журналы братьев Достоевских «Время» и «Эпоха». Слова об «условных формах общежития, союзах и проч.» имеют в виду славянофилов с их идеализацией патриархальных форм народной жизни, в частности общины, а также взгляды Б. Н. Чичерина и его сторонников, согласно которым государство представляло собою надклассовую организацию «общественных союзов» – семьи, собственности, церкви и др.

…о переименовании земских судов в полицейские управления… передача следственной части от становых приставов к судебным следователям… – Земские суды были преобразованы в полицейские управления в 1862 году, а должность судебных следователей введена в 1860 году.

Стр. 10. …вопрос о всеобщей воинской повинности… – оживленно дебатировался в периодике в начале 70-х годов, в 1874 году всесословная воинская повинность была утверждена (ранее, с 1762 года, дворяне были освобождены от обязательной военной службы).

Стр. 11. «Пур ле жанс» – для слуг (франц. – pour les gens).

Антреметтёры – здесь: сводники (от франц. – entre-metteur – посредник).

Безумная работа данаид – бесплодный труд. По греческой мифологии, дочери царя Даная (данаиды) в наказание за убийство своих мужей должны были в подземном мире вечно наливать воду в бездонную бочку.

В ДОРОГЕ

Впервые – журн. «Отечественные записки», 1872, № 10.

В 1872 году Салтыкову, проводившему, как обычно, летние месяцы в подмосковном имении Витеневе, пришлось много ездить по Тверской и Ярославской губерниям, а также в Москву. Причина поездок – болезнь, а затем и смерть 7 июля 1872 года брата Сергея Евграфовича, в общем владении с которым Салтыкову принадлежало имение Заозерье Угличского уезда Ярославской губернии.

Путевые впечатления дали Салтыкову богатый материал для создания обобщающей картины социальных, экономических и нравственных сдвигов в жизни пореформенной России, и прежде всего русской деревни.

В очерке "В дороге" эскизно намечены сюжеты ряда последующих очерков цикла. Вступление России на путь капиталистического развития изображается в двух аспектах: упадок деревни после реформы 1861 года, разрушившей "прежнюю политическую экономию" помещиков, и буржуазное хищничество, которое в деревне делает первые шаги, а в городах и промышленных районах уже набирает силу.

Стр. 21. …дела по имению… оказались запущенными… Предвиделось судебное разбирательство… – Здесь, как и в ряде других мест «Благонамеренных речей», Салтыков вводит в повествование сведения автобиографического характера. Ярославское имение Заозерье управлялось Сергеем Евграфовичем единолично и, как оказалось после его смерти, весьма бесхозяйственно.

…с тех пор, как помещики… запели: «На реках вавилонских – тамо седохом и плакахом…» – То есть со времени 19 февраля 1861 года. Сожаления помещиков о крепостном праве выражены цитатой из Библии – плач пленных иудеев по утраченной родине (Псалтырь, CXXXVI, 1).

…народ "стал слаб… «немец нас одолел!» – Упадок в стране сельского хозяйства констатировали в 1872 году все периодические издания. После реформы многие помещичьи имения перешли в руки арендаторов и скупщиков, особенно из немецких колонистов. Однако это было частное явление, и повышенное внимание к нему заслоняло вопрос о социальной природе появившегося в деревне "нового человека – буржуа. Салтыков объясняет упадок сельского хозяйства в пореформенные годы с принципиально иных позиций: у русского крестьянина, только что переставшего (юридически) быть крепостным рабом, нет исторического опыта свободного предпринимательства, его сознание и опыт придавлены памятью о вековом бесправии.

Стр. 22. Трифонычи, Сидорычи – салтыковское обозначение дворян-помещиков.

Крестьян-то он в казну отдал. – Согласно Положениям 19 февраля 1861 года, при переходе на выкуп помещик получал с крестьян 20 % стоимости отходивших к ним наделов, остальные 80 % ему выплачивало государство – выкупную ссуду, которую крестьяне должны были погасить в течение 49 лет. В счет ссуды помещику выдавались выкупные свидетельства – ценные бумаги твердой стоимости, обменивавшиеся в банке на деньги. Сроки перехода на выкуп устанавливались по обоюдному согласию помещика и крестьян мировыми посредниками. Помещик мог получить выкупную ссуду и не достигнув соглашения, но тогда его право на крестьянские платежи переходило «казне», то есть государству. Непосильное бремя выкупных платежей обычно заставляло крестьян оттягивать сроки перехода на выкуп и оставаться на положении «временнообязанных». Помещики, которых разоряла система хозяйства, построенная на труде «временнообязанных», стремились ускорить выкуп и часто «отдавали крестьян в казну».

Стр. 24. Клочочки. – См. прим. к стр. 112–113.

Стр. 25. …кто невинно падшим объявился… – См. прим. к стр. 39.

Стр. 27. Пеун – петух (тверск. и костр.).

Стр. 28. Это выдумали клеветники русского народа… противники ныне действующей акцизной системы. – Акцизная система разрешала частное производство и продажу вина по приобретении патента.

Стр. 29. …сам Иван Федорович Шпонька – и тот залюбуется ими! – Герой рассказа Н. В. Гоголя «Иван Федорович Шпонька и его тетушка» ведет разговор о признаках хорошо выкормленных индеек.

Стр. 33. Сибирка – старинная одежда: короткий сборчатый кафтан со стоячим воротником. Ее носили купцы и приказчики.

Стр. 36. …сейчас бы его к мировому – и шабаш! а в ту пору – ступай за сорок верст в полицейское управление. – По реформе 1864 года мировые судьи должны были жить в пределах подчиненного им небольшого участка и разбирать дела несложного судопроизводства. Ранее такими делами ведали уездные полицейские управления («уездный суд»), располагавшиеся в соответствующих уездных городах.

Стр. 37. …старого покроя стряпчий… – Стряпчие – до судебной реформы 1864 года – частные ходатаи по судебным делам. После реформы их функции перешли к адвокатам, а стряпчими стали называться поверенные при коммерческих судах.

Стр. 39. …задумал он в ту пору невинно падшим себя объявить… покуда конкурс… его, голубчика, в яму! – Невинно падший – банкрот. Коммерческий суд давал заключение о несостоятельности банкрота, налагал запрет на его имущество и объявлял конкурс – то есть торги, распродажу имущества в пользу кредиторов; сам должник до конкурса подвергался аресту. Снисходительность законодательства к «невинно падшим» вызвала широкое распространение фиктивных банкротств ради избавления от платежей по кредитам.

ОХРАНИТЕЛИ

Впервые – журн. «Отечественные записки», 1874, № 9.

Весна и лето 1874 года были вершиной и одновременно началом упадка «хождения в народ» – движения разночинной интеллигенции, преимущественно молодежи, в деревню с целью просвещения и революционной пропаганды среди народа. Это широкое движение, которое, главным образом, и знаменовало наступление в России второго демократического подъема, вызвало со стороны правительства и консервативных кругов общества усиление охранительных настроении и расширение репрессий. Летом 1874 года начались массовые аресты пропагандистов. К концу года было арестовано и привлечено к дознанию более тысячи человек, многие из них по доносам добровольных сельских «соглядатаев».

Стр. 43. В сем омуте, где с вами я… – Из «Евгения Онегина» (гл. VI, строфа XLVI) А. С. Пушкина.

Стр. 45. …вы на все эти «признаки времени» не шутя прогневаны. – Исправник дает понять, что знаком также с книгой Салтыкова «Признаки времени».

Стр. 46. …сказывал… консервативные сказки… мечтал об английских лордах и правящих сословиях… – Речь идет о сторонниках английской политической системы среди публицистов дворянского лагеря в России 60-х годов, в частности о Каткове. Далее Салтыков использует в пародийном плане терминологию и стиль официальных правительственных документов.

Стр. 47. …Держиморда, с которым я когда-то был так приятельски знаком. – Указание на дореформенную службу – ссылку Салтыкова в Вятку.

Стр. 48. Сквозник-Дмухановский – городничий из гоголевского «Ревизора», начальник Держиморды.

…это своего рода habeas corpus. – Иронический намек на положение личности в условиях политического бесправия при самодержавии и хищничестве его полицейского аппарата. Возникновение термина английского законодательства habeas corpus, обозначающего гарантии личной свободы, исторически связано с парламентским биллем 1679 года, направленным против произвольных арестов и неограниченных сроков заключения противников монархии.

Стр. 51. …Верхоянск вольным городом сделать и порто-франко в нем учредить. – Намек на дело о «сибирских сепаратистах» или на «кружок сибиряков», привлекавшихся по «нечаевскому делу». Порто-франко – портовые города, свободные от таможенного надзора.

Стр. 52. …созрели мы или не созрели… – В 1859 году экономист Е. И. Ламанский (1825–1902) на одном из диспутов заявил, что для публичного обсуждения общественных вопросов «мы еще не созрели». Эту фразу подхватила демократическая журналистика, высмеивавшая рассуждения консервативной печати о «незрелости» русского общества, неподготовленности к реформам.

Стр. 54. «Droit au travail» – пункт «Декларации прав человека и гражданина» Великой французской революции конца XVIII века, внесенный при якобинской диктатуре.

Некако (церковнослав.) – как-то, как будто.

… у Островского две свахи есть: сваха по дворянству и сваха по купечеству. – В комедии «Бедная невеста».

Стр. 55. …у вас же довелось мне вычитать выражение: «ожидать поступков». – В очерке «Столп», который в журнальной публикации предшествовал «Охранителям».

Стр. 56. «Мisеrеrе» – здесь: ария из оперы Дж. Верди (1813–1901) «Трубадур», написанная на латинский текст 50-го псалма царя Давида (Библия).

Стр. 57. …служил дворянским заседателем… до появления становых приставов… – то есть до 1837 года, когда земский суд (уездная полиция) был реорганизован и выборные должности дворянских заседателей заменены становыми приставами, назначавшимися губернатором.

Стр. 58. …дразнили… фофаном… – то есть простофилей, дураком, разиней.

…не опоздай он к секретарю… ничего бы этого не было. – То есть Терпибедова не отдали бы под суд, успей он дать взятку.

Стр. 60. …запрещенный поп-с. – Запрещение отправлять церковную службу и требы (временно или с отрешением от должности) налагалось на духовных лиц церковным судом за преступления по должности или за клевету.

Стр. 61 …венё-зиси! – иди сюда! (франц. – venez-ici!).

Только прежде я ее Монрепо прозывал, а нынче Монсуфрансом зову… иерей-то, называет это благорастворением воздухов! – Монрепо – мой отдых (франц. – mon repos); использовано Салтыковым в «Убежище Монрепо»; (т. 6, наст. изд.); Монсуфранс – мое страдание (искаж. франц. – ma souffrance). Благорастворение воздухов – выражение из молитвы «О благорастворении воздухов, о изобилии плодов земных и временах мирных…». Употребляется в значениях: тишина и спокойствие; чудесная погода.

Стр. 62. …перметте бонжур! – Позвольте, здравствуйте! (франц. – permettez, bonjour!).

В терпении хотим стяжать души наши… – перифраз евангельского текста: «Терпением вашим спасайте души ваши» (Лука, XXI, 19).

Стр. 63. Долгогривые – они ведь… примеры-то эти были! – Намек на то, что из духовного сословия – долгогривые – вышел ряд деятелей революционной демократии, в частности Чернышевский и Добролюбов.

Стр. 64. …пошлость… вызывает… поползновения к прозелитизму… – Прозелитизм – подражание, усвоение.

Стр. 74. …кассы… когда ж это видано? – Ссудно-сберегательные кассы наряду с другими хозяйственными и финансовыми ассоциациями в начале 70-х годов широко распространились в рабочей среде благодаря народнической интеллигенции.

Стр. 75. Коль славен… это, значит, в Сионе-с! – «Коль славен наш господь в Сионе…» – один из христианских, в том числе и православных гимнов. В царской России имел также значение государственного национального гимна наравне с «Боже царя храни…».

ПЕРЕПИСКА

Впервые – журн. «Отечественные записки», 1873, № 12.

Сатирическая критика «благонамеренности» и «благонамеренных речей» дается в очерке «Переписка» на материале деятельности новых судебных учреждений, введенных реформой 1864 года.

В центре очерка – фигура Батищева – образ прокурорской власти и Ерофеева – образ нового сословия, присяжных поверенных, адвокатуры. Прокуроры – "излюбленные люди закона" – представляли идею государственности и защищали "государственный союз"; адвокаты совмещали в своей деятельности "элементы публичный и частный", прокурор находился на "казенной службе" и получал жалованье. Вознаграждение труда адвокатов формально определялось таксою, но практически зависело от договоренности с клиентом. Все эти стороны нового устройства судебного дела сатирически освещены в очерке.

Главное внимание писатель уделяет Батищеву и его прокурорскому усердию в раскрытии дела о "тайном обществе", которое он расследует с таким рвением не потому, что озабочен защитой «основ» и "краеугольных камней", а потому, что надеется продвинуть этим делом свою служебную карьеру.

Стр. 77. Клепер – очень дорогая порода выездных лошадей.

Стр. 78. Не потому должен быть наказан преступник, что этого требует безопасность общества или величие закона, но потому, что об этом вопиет сама злая воля… – Сатирически критикуется одно из главных положений идеалистической философии права и буржуазного уголовного законодательства: «преступление есть <…> проявление злой человеческой воли».

Стр. 79. …объявил себя специалистом по части скопцов и получил сорок тысяч. – Принадлежность к секте скопцов каралась каторгой как изуверство и посягательство на официальное православие. В 1872–1873 годах в Москве, Петербурге и Калуге слушались крупные процессы по делам целых скопческих общин. Подобные дела «каждый раз открывали в России обильные золотоносные струи» для адвокатов («Русский мир», 1872, № 84), поскольку скопчество было особенно распространено среди купцов и коммерсантов и сопровождалось круговой порукой.

Стр. 80. «Lafille de Dominique» – водевиль П. Левассера (1808–1870).

Неси сей крест с смирением… и ни один волос… не упадет без воли того, который заранее все знает… – «Благонамеренные» сентенции Надежды Батищевой построены на заветах христианской морали, заимствованных из Библии.

Стр. 83. «Общество для предвкушения гармоний будущего»… – Пародируется речь прокурора В. А. Половцева, обвинителя на «нечаевском процессе», заявившего, что любой вид организации – студенческий кружок, артель или общество взаимопомощи – угрожает существующему порядку, ибо «распространение полезных, научных и по преимуществу практических сведений» было лишь «официальной, внешней» целью, «внутренняя же, настоящая» заключалась в распространении «лжеучений коммунизма и социализма».

Стр. 88. …по меняльным рядам ходит и от изуродованных людей поживы ищет! – Меняльные лавки занимались разменом денег и мелкими банковскими операциями. Среди менял было много скопцов.

…теперь у меня… уже восемьдесят три человека обвиняемых – Намек на «нечаевское дело», где фигурировало 83 подсудимых, из которых только одиннадцати предъявлено было обвинение в «злоумышлении против государства».

Стр. 89. …как прозорлив был покойный преосвященный… – О «прозорливости», то есть, в данном случае, об общественной позиции московского митрополита Филарета дает представление его письмо Александру II («Выписка из письма московского священнослужителя в Петербург, декабря 17 дня 1861», М., 1862). Герцен оценил это обращение как «дикий вопль изуверства, бледнеющего перед мыслью, перед человеческой волей и взывающего к гонениям и казням. В этом преступном и безумном писании – донос на литературу, на журналы, на общественное мнение…» («Колокол», 1862, л. 133).

Стр. 90. Вы фарисеи и лицемеры… Все в духе пророка Илии. – Филаретов пользуется библейскими образами: фарисеи – члены древнеиудейской религиозной секты, отличавшейся фанатизмом и лицемерием; Исав, старший сын патриарха Исаака, продал младшему брату право первородства за горшок чечевичной похлебки; в львиный ров был брошен пророк Даниил за обличения безнравственности царя и его приближенных; сиренская прелесть – обольщение, соблазн.

И крадете, и убиваете, и клянетесь лживо – заповеди Моисея, нарушение которых считалось смертным грехом, гласили: «не укради, не убий, не клянись лживо»; «жрете Ваалу» – поклоняетесь идолам (жрети – приносить жертву богу). Ваал – языческий бог, изображавшийся в виде тельца; поклонение ему означало забвение высших нравственных принципов во имя корысти и стяжательства; Илия – библейский пророк, обличавший разврат соплеменников и предвещавший им возмездие.

Стр. 91. Коммеморативный – памятный, напоминающий (франц. – commemoratif).

Стр. 92. «La fille de m-me Angot»… – Герой Салтыкова в курсе новинок каскадного мира: оперетта Ш. Лекока (1832–1918); впервые была поставлена в Петербургском Михайловском театре в сезон 1873 года.

Стр. 93. Саккос – облачение православного архиерея во время богослужения.

Предики – проповеди (от лат. – praedico).

Стр. 96. …выписывали «Труды Вольно-экономического общества»… чтоб по поводу их затевать недозволенные сборища… – Сатирический образ, реальная подоплека которого кроется в характере деятельности большинства кружков революционной молодежи начала 70-х годов. Например, известная группа, или общество, «чайковцев» начала свою деятельность с организации тайных кружков саморазвития и с распространения среди интеллигенции, как в Петербурге, так и по всей России, произведений научной, публицистической и художественной литературы, отвечавшей ее пропагандистским целям. Подавляющее большинство этой литературы было легальными изданиями. «Труды Вольно-экономического общества» носили либеральный характер.

Стр. 100. …покуда не сдадут меня… в архив, членом белозерского окружного суда… судить белозерских снетков. – То есть отправят в захолустье под предлогом служебного перевода. Обозначенная здесь перспектива «судить белозерских снетков» получила впоследствии разработку в знаменитых сценах суда над пискарем в «Современной идиллии».

Стр. 101. Кюмюлировать – совмещать (франц. – cumuler).

СТОЛП

Впервые – журн. «Отечественные записки», 1874, № 1.

«Столп» – первый из двух рассказов в «Благонамеренных речах» (второй – «Превращение»), посвященный Осипу Дерунову, одной из наиболее ярких и завершенных фигур в салтыковской галерее сельской и провинциальной буржуазии – «чумазых», – быстро поднимавшейся на дрожжах послереформенного экономического развития из среды зажиточного крестьянства и уездного мещанства.

Описывая в самом начале рассказа "родовое наше имение Чемезово", Салтыков вспоминает о старинном центре родовой вотчины своих отцов и дедов, селе Спас-Угол Калязинского уезда, где он родился и где прошли его детские годы. Но несколько дальше в том же рассказе, а также в рассказе "Кандидат в столпы", там, где возникает и получает разработку тема «ликвидации» Чемезова, под этим же названием обобщаются воспоминания и впечатления Салтыкова, связанные с другим имением, обширной салтыковской вотчиной, деревней Новинки, где был обветшалый "господский дом", сельцо Мышкино и лесная дача Филипцево.

Стр. 102. …преосвященный… в К– не обедню служил… – Здесь: К – н – Калязин и его Троицкий монастырь.

…сигнации были, а теперьче на серебро счет пошел… – Финансовая реформа 1839 года устанавливала серебряный рубль в качестве государственной денежной единицы взамен ассигнации: 1 р. серебром приравнивался к 3 р. 50 к. ассигнациями.

Стр. 104. Песьи мухи – мухи, появляющиеся в самую жаркую пору лета, в так называемые «песьи дни».

Стр. 104–105. …я воспитывался в одном из… заведений, где… телесное наказание допускалось лишь в самых исключительных случаях. – Салтыков имеет здесь в виду Царскосельский лицей, а не Московский дворянский институт: в последнем сечение воспитанников практиковалось довольно часто.

Стр. 106. Одворичное сено – собранное на одворичной земле, то есть прилежащей к деревне.

Стр. 107. …прежде был городничий… теперь… в городские головы выбран отставной корнет. – Городская реформа 1870 года заменила прежние сословные городские думы всесословными городскими учреждениями местного самоуправления, административно назначавшегося городничего – выборным городским головою. Реформа, построенная на принципе имущественного ценза выборных городской думы, имела целью поднять хозяйство городов путем привлечения в самоуправление преимущественно местной торговой и финансовой буржуазии – купцов и зажиточных мещан. Но вначале по традиции в городские головы нередко избирались дворяне, метонимически обозначенные в тексте Салтыкова словом отставной корнет.

…судит… отставной поручик… – Речь идет о мировом суде, учрежденном в 1864 году. Мировой судья избирался уездным земским собранием из числа лиц, обладавших имущественным и образовательным цензом – практически, в то время, из дворян-помещиков.

Красненькая – десятирублевая ассигнация.

Стр. 110. Дельцы – здесь: приказчики.

Стр. 112. Белоус – полевой сорняк.

Стр. 112–113. …Земля – обрезки кое-какие… А у тебя разве дача? – В ходе проведения крестьянской реформы, при составлении уставных грамот, определявших размежевание помещичьих и крестьянских земель, помещики старались взять себе лучшие земли в разных местах имения. В результате многие помещичьи имения потеряли свою цельность и состояли из отдельных участков, перемежавшихся с крестьянской землей. Дача – термин межевого законодательства: земельный участок самостоятельной ценности (лесная дача, земельная дача).

Стр. 116. Миткалевая фабрика – хлопчатобумажная фабрика.

Снял, вишь, железную дорогу… Сибирь, думаю. – Конец 60-х – начало 70-х годов были в России периодом громадного подъема железнодорожного строительства, сопровождавшегося громадным же размахом акционерного ажиотажа вокруг этого строительства и преступными махинациями многих акционеров.

Стр. 118. …не воспитывался в коммерческом… – то есть в Коммерческом училище.

…не чикуновские ли приказчики наехали? – Чикуновы – заозерские крестьяне, на глазах у Салтыкова ставшие купцами.

Стр. 120. Разве не обвиняли фабриканты своих рабочих в бунте… – Намек на стачку на Невской бумагопрядильной мануфактуре 22 мая 1870 года – первую массовую забастовку в России, когда забастовало 800 человек, потребовав повышения заработной платы и возвращения незаконных штрафов; 63 участника стачки были арестованы и отданы под суд по обвинению в политической агитации.

Стр. 121. …на цугундер… – на расправу (от нем. – zu Hundert – к сотне <палочных ударов>).

Стр. 122. Занадельная земля – оставшаяся у помещика после выделения крестьянских наделов.

Стр. 124. И вот я ехал «кончать». – См. очерк «Кандидат в столпы».

Стр. 126. …Поль де Кока читаю… даже Баркова наизусть знает… – Увлечение романами Поль де Кока (1793–1871) и стихами Баркова, а также кафешантанными театрами Берга и Егарева, увеселительным заведением Излера «Минеральные воды» («Минерашки»), опереттами Оффенбаха и Лекока, цирком, танцклассами и шансонетками является в салтыковской сатире одним из примеров для обозначения «благонамеренности».

КАНДИДАТ В СТОЛПЫ

Впервые – журн. «Отечественные записки», 1874, № 2.

Рассказ «Кандидат в столпы» по своему сюжету непосредственно продолжает рассказ «Столп». Связь обоих рассказов Салтыков подчеркнул в журнальной публикации, где второй из них имеет подзаголовок: «Продолжение той же материи» и ссылку: "См. предыдущий No «Отеч. зап».

Сюжет рассказа в основе своей автобиографичен: Чемезово напоминает имение Новинки и историю «ликвидации» этого имения (см. комментарий к рассказу "Столп"). Но Чемезово вместе с тем, и это главное, – типичный образ заброшенного после реформы помещичьего имения, ставшего объектом борьбы новоявленных хищников.

Чемезово представляет собой ту почву, на которой закладывали основу своего процветания будущие деруновы, где выкристаллизовывались многочисленные "оттенки любостяжания". Один из этих оттенков демонстрирует "кандидат в столпы" – "Заяц из Долгихи", посредник-маклер по устройству сделок между помещиками и покупщиками их земель – фигура новая в русской деревне. Здесь это эпизодическая фигура, в рассказе "Отец и сын" она будет показана в полный рост в образе другого "кандидата в столпы" – Стрелова.

Стр. 133. Горе «карасям», дремлющим в неведении, что… их назначение… служить кормом для щук… – На тему этой «благонамеренной» сентенции Салтыков в 1884 году напишет сказку «Карась-идеалист».

Стр. 133–134. …нужно принадлежать к числу семи мудрецов… – Полулегендарные мудрецы Древней Греции, жившие в VII–VI веках до н. э. и излагавшие свои мысли в кратких образных изречениях (гномах).

Стр. 134. …я нахожу своего противника вооруженным прекраснейшим шасспо, а сам нападаю на него с кремневым ружьем, у которого… вместо кремня… чурочка. – Шасспо – нарезное ружье, изобретенное в 1866 году французским рабочим и названное так по его имени. Чурочка вместо кремня – отзвук событий периода Крымской войны, когда подрядчики и интенданты-хищники поставляли и такие ружья.

Стр. 135. «Куплю я себе подмосковную!»… на проданный мне лес любуюсь, но войти в него не могу: чужой! – Автобиографический факт, связанный с покупкой Салтыковым в конце 1861 года подмосковного имения Витенево.

Памятны мне «крепостные дела» в московской гражданской палате. – Салтыков вспоминает здесь о покупке имения Витенево. Покупка оформлялась в Московской гражданской палате.

Стр. 136. …здесь стригут и бреют и кровь отворяют! – Обычная надпись у входа в цирюльню.

Стр. 137. Жемчуг бурмицкий – отборный крупный жемчуг правильной формы и чистой воды.

…это косвенный налог на ваше невежество! – Цитируются рассуждения адвоката – персонажа очерка «Опять в дороге», в журнальной публикации предшествовавшего «Кандидату…»

Стр. 141. …стена сердцеведцев… Смотрят, уставив брады, да умозаключают каждый сообразно со степенью собственной невежественности! – Сердцеведцев, то есть штатных и добровольных осведомителей политической полиции в пореформенной деревне, Салтыков сравнивает с боярами допетровской Руси, которые заботились только о своих привилегиях и попусту сидели в Думе, «брады свои уставя».

…пошла писать губерния. – Так сказано в гоголевских «Мертвых душах» (т. I, гл. VIII) о провинциальном бале у губернатора. Салтыков употребляет это ставшее крылатым выражение в эзоповском смысле: посыпались доносы местных «сердцеведцев».

Стр. 148. …и в Р., и в К., и в Т. – Биографический комментарий раскрывает эти инициалы как относящиеся к Ростову, Калягину и Талдому.

ПРЕВРАЩЕНИЕ

Впервые – журн. «Отечественные записки», 1875, № 4.

«Превращение» в порядке написания и первопечатной публикации «Благонамеренных речей» заканчивало серию очерков и рассказов, посвященных исследованию «собственнического союза»: «В дороге», «Опять в дороге», «Столп», «Кандидат в столпы», «Кузина Машенька», «Отец и сын». О типичности «превращения» Дерунова свидетельствует судьба Губонина, выкупившегося в 1860 году из крепостных и вышедшего «чуть ли не из-за стойки питейного заведения» в «богатыри железнодорожного эпоса».Вл. Михневич. Наши знакомые, СПб., 1884, стр. 70 «Отвлеченный грабеж» «превратившихся» деруновых все больше приобретал характер тунеядства, хищничества, лишался всяких признаков «труда», «дела». Откровенный рассказ Зачатиевского в конце «Превращения» об уголовных деяниях Дерунова возвращает нас к финалу рассказа «Столп» с его выводом: «Дерунов не столп».

Стр. 160. …об концессии хлопотать… – о концессии на строительство железной дороги.

…сама с «калегвардами» разговаривать осталась. – Кавалергарды («калегварды») – офицеры кавалерийского гвардейского полка, принадлежали к самым знатным фамилиям, несли службу в царском дворце. Но в салтыковской сатире слово «кавалергарды» используется часто, как и в данном случае, для общего обозначения петербургской «золотой молодежи», преимущественно военной, – полностью безыдейной, пошлой, интересующейся только женщинами и вином.

Стр. 163. Как по морю по Хвалынскому – одна из самых распространенных хороводных песен.

Стр. 164. …а еще под хивинца хотите идти! – то есть участвовать в военных операциях в Средней Азии.

Стр. 165. …позаимствоваться некоторыми подробностями из оперы «Фра-Диаволо»… – Либретто этой оперы Ф. Обера написано на основе легенд о калабрийском разбойнике Фра-Дьяволо.

Происшествие в Абруццских горах. (Посвящается русским беллетристам…) – Пародия на модные очерки путешествий в страны, считавшиеся романтическими, – в Испанию, Италию, Грецию, а в России – на Кавказ или в Крым. Сюжет Салтыков заимствовал из «Приключения в Калабрии» французского писателя-памфлетиста П.-Л. Курье (1772–1825), однако главный объект пародии не сочинение Курье, а путевые очерки Евгения Салиаса «Испания» («Русский вестник», 1874, No№ 4, 6, 9) и «Очерки Крыма» Евгения Маркова (СПб., 1872). Называя подобных литераторов «русскими Дюма-фисами» (Дюма-сыновьями), Салтыков намекает на сходство их творений с описанием путешествий по России и Кавказу Александра Дюма-отца («De Paris a Astracan»), полным нелепостей и курьезов.

Стр. 166. …поступок гимназиста Полозова! – В 1872 году в Харькове проходил судебный процесс над юношами из состоятельных семейств – Полозовым и Эдельбергом, которые, начитавшись романов о разбойниках, решили сами стать разбойниками и убили извозчика, чтобы испытать себя.

Стр. 169. Жюдик… Шнейдер – французские певицы легкого жанра, гастролировавшие в Петербурге.

Стр. 176. …цель брюссельских конференций… – На брюссельской конференции европейских государств по вопросам международного военного права (1874) была принята декларация, объявлявшая все формы народной войны против оккупантов «негуманными».

Стр. 179. Никитские болота – одно из названий родных Салтыкову мест. Примыкали к селу Спас-Угол.

Стр. 182. Грека-то видите… воротило и есть… – Среди петербургских финансовых тузов было немало греков, в частности – концессионеров.

ОТЕЦ И СЫН

Впервые – журн. «Отечественные записки», 1875, № 3.

Место действия описываемых в очерке событий открыто отнесено Салтыковым к родному Калязинскому уезду Тверской губернии. На материале личных наблюдений писатель рисует характерную для пореформенного времени картину смены в деревне «хозяев жизни». Он создает одни из наиболее ярких своих образов, персонифицирующих этот исторический процесс: старого генерала – помещика Утробина и противостоящего ему нового молодого хищника – «homo novus» – Антошки Стрелова. С не меньшей характерностью, хотя и более эскизно, нарисована фигура молодого генерала Петеньки Утробина – представителя высшей бюрократии из дворянства, приспособляющейся ко всем поворотам правительственной политики и входящей в «деловые» (в данном случае преступные) отношения с новой буржуазией.

Стр. 186. На севере диком… – Неточная цитата из стихотворения М. Ю. Лермонтова «Сосна».

Стр. 187. …член губернского земского собрания, в которых Токвиль, как известно, пользуется славой почти народного писателя… – Французский историк А. Токвиль (1805–1859) пользовался у русских дворянских либералов, оказывавших преобладающее влияние на деятельность земства, репутацией передового теоретика. Подлинный характер позиций Токвиля и его русских поклонников, под «либерализмом» которых «скрывается обскурантизм», выявил еще Чернышевский в статье 1859 года «Г-н Чичерин как публицист» (Полн. собр. соч., т. V, М., 1950, стр. 666).

Стр. 189. …почтить Утробина… выбором в предводители… – Салтыков иронизирует над традиционной «враждой» между губернаторами как блюстителями интересов центральной власти и предводителями дворянства как представителями «вольности дворянской».

Стр. 191. …как в древности были господа и рабы, так и… имеют остаться… – Ссылка на библейскую притчу о Симе, Хаме и Яфете (Бытие, IX, 18–29).

Стр. 192. …в конце 1857 года уже сделан был первый шаг к разрешению крестьянского вопроса. – Имеются в виду рескрипты Александра II генерал-губернатору Западного края В. Назимову и санкт-петербургскому генерал-губернатору П. Игнатьеву, в которых впервые было публично заявлено о начавшейся подготовке крестьянской реформы.

Стр. 193. …лучшее теперь… переселить крестьян на неудобную землю… – Царские рескрипты предусматривали освобождение крестьян с выкупом земли, и помещики стремились оставить за собой лучшие и ближние земли.

Но в январе 1858 года отовсюду посыпались адресы, а следующим летом уже было приступлено к выборам членов комитета… – В конце 1857 года Нижегородское дворянское собрание обратилось к Александру II с просьбой – адресом – о разрешении начать подготовку реформы в своей губернии. В январе 1858 года под давлением правительства аналогичный адрес подало московское дворянство, затем дворяне остальных губерний, и для подготовки реформы были образованы выборные губернские дворянские комитеты «по улучшению быта» помещичьих крестьян.

…Утробин… предостерегал от излишеств и от имени большинства представил проект, который начинался словами: «но ежели» и кончался словом «однако». – Намеки (здесь и далее) на содержание генеральского проекта достаточно определенно указывают, что он был одним из сугубо крепостнических, отвергнутых правительством «контрпрожектов».

Стр. 194. Как прожектер, он был послан от большинства в комиссии в качестве эксперта. – В 1859 году при Главном комитете по крестьянскому делу были образованы две редакционные комиссии для рассмотрения проектов реформы, выработанных на месте. К их работе привлекались на правах экспертов «опытные помещики», зарекомендовавшие себя составлением проектов, предложений и т. п.

Стр. 195. … вел ожесточенную полемику с мировым посредником… – С отменой личной зависимости крестьяне были уравнены с помещиками в юридических правах и конфликты между ними, при переходе на выкуп, разбирались у мировых посредников при участии обеих сторон. Для введения в действие Положения о крестьянской реформе был установлен двухгодичный срок.

Стр. 197. …всякого звания шлющимся людям, вдруг вспомнившим изречение… – Здесь и далее под шлющимися людьми (Салтыков использует термин петровского законодательства) подразумеваются как разорившиеся дворяне-помещики, так и целая армия разночинцев деловой складки.

Стр. 205. …явились пресловутые беспорядки 1862 года. – Речь идет о петербургских майских пожарах 1862 года. Обывательские слухи и выступления в печати, инспирированные правительством, обвиняли в поджогах студентов-"нигилистов" и революционеров.

Стр. 206. …в Москве выработывается проект исследования корней и нитей. – Имеются в виду выступления «Русского вестника» и особенно «Московских ведомостей»: их передовые статьи постоянно твердили об «измене», о ее «корнях и нитях» по всей стране.

…месторождение нигилизма… в Москве, на Цветном бульваре… в гостинице «Крым», в… отделении… «Ад»… – Намек на революционно-народнический кружок Ишутина 1863–1866 годов: кружок собирался в гостинице «Крым» на Цветном бульваре. «Адом» назывались одно из отделений этой гостиницы и оперативно-террористическая группа ишутинцев, в которую входил Д. В. Каракозов.

…предтечи оного… в редакции некоторого повременного издания, впоследствии принесшего в том раскаяние. – Насмешка над «Русским вестником» и его издателем Катковым, который начал свой путь в лагере либерализма, но вскоре стал вдохновителем реакции.

Стр. 208. …подобно древнему козлу очищения… – Речь идет о библейском козле отпущения, на которого по древнееврейскому обряду первосвященник возлагал грехи народа и изгонял его в пустыню (Левит, XVI, 21–22).

Стр. 210. «Пасите овцы ваша» – выражение, восходящее к Евангелию (Иоанн, XXI, 16).

Стр. 212. Некаво (церковнослав.) – как-то, как будто.

Стр. 213. …об отце лжи… один из ревностнейших аггелов его. – Отец лжи – сатана (Иоанн, VIII, 44), аггел – злой дух, приспешник сатаны.

Стр. 215. Кортомить – арендовать.

Стр. 216. …ни обола… – ни копейки (обол – древнегреческая мелкая монета).

Стр. 218. …объявили в ближайшем будущем свободную продажу вина. – Положением от 4 июля 1861 года откупная система заменялась акцизной, разрешавшей частное производство и продажу вина.

Стр. 222. Бель-ом – красавец-мужчина (франц. – bel homme).

Стр. 223. …с оника. – Сразу же (карточный термин).

Стр. 224. «Уж сколько раз твердили миру» – из басни Крылова «Ворона и Лисица».

Стр. 225. В 186* году – прямо объявил себя консерватором. – Под 186* подразумевается 1866 год и разгул реакции после покушения Каракозова на Александра II (см. очерк «Они же» из «Господ ташкентцев»).

Какое необходимо образование… – Этот и следующие два «государственных вопроса» – сатирические отклики на подготовку и проведение реформы среднего образования в 1871 году.

Стр. 226. Дар сердцеведения – то есть полицейское чутье на политическую «неблагонадежность» (см. очерк «Охранители»).

Кокодессы – прожигатели жизни (от франц. – cocodes).

Стр. 227. «Раб лукавый!… куда ты зарыл… талант?» – Ссылка на евангельскую притчу о рабе, зарывшем в землю «талант» (монету, данную господином) вместо того, чтобы приумножить ее своими стараниями (Матфей, XXV, 23–26).

ОПЯТЬ В ДОРОГЕ

Впервые – журн. «Отечественные записки», 1873, № 10.

В очерке «Опять в дороге» отразились впечатления Салтыкова от новой поездки в места, которые были «свидетелями» его детства. По делу о наследстве, оставшемся после смерти брата Сергея Евграфовича (см. прим. к очерку «В дороге»), Салтыков побывал в мае 1873 года у матери в Ермолино Тверской губернии и в своем Заозерье, а также в Угличе Ярославской губернии. Вернулся он в Петербург через Кимры и Тверь, совершив, таким образом, часть пути по Волге.

Как указал сам Салтыков в примечании к журнальной публикации очерка, он посвящен тому же «предмету», как и очерк 1872 года "В дороге". «Предмет» этот – характеристика главнейших процессов, происходивших в пореформенной деревне. Тема упадка помещичьего землевладения развертывается в картину «ликвидации» "дворянских гнезд" и бегства их владельцев. Тема появления в деревне "homo novus" – "нового человека" рождает образ деревенского хищника – кулака Хрисашки Полушкина.

Обе темы «проходят» на фоне сурово-реалистических зарисовок тяжелых и темных сторон народно-крестьянского быта, утратившего с отменой крепостного права старые формы и не выработавшего еще новых.

Стр. 240. …в семицкий четверг девки венки завивали… – Семик – народный праздник, связанный с поминовением умерших; отмечался на седьмой неделе после Пасхи.

Стр. 241. Троицын день – церковный праздник на пятидесятый день после Пасхи.

…кипела млеком и медом. – Выражение из Библии (Исход, III, 8).

Стр. 242. …литки с ними пьет. – Литки – спрыски, магарычи, запивки, попойки при купле и продаже (В. Даль. Толковый словарь…).

Стр. 248. Французская болезнь – сифилис.

Стр. 249. …таинственная подоплека, то искомое "новое слово… писано и читано столько умильных речей. – Полемический выпад против «почвенничества», славянофильства и других идеологических течений, выдвигавших тезис о том, что России предназначено сказать в истории «новое слово» (выражение Ап. Григорьева) – обновить своей патриархальной самобытностью «прогнивший западный мир».

Стр. 251. Аматёр – любитель, почитатель (франц. – amateur).

Стр. 253. …бери у него все: и жену его, и вола его, и осла его… – Перифраз десятой из Моисеевых заповедей: «Не желай жены ближнего твоего <…> ни вола его, ни осла его…» (Библия, Исход, XX, 17).

Стр. 255. Фармазон – вольнодумец (искаж. франкмасон).

Стр. 258. Все одно, что в Москве на Дербеновке… – Речь идет о Дербеневском переулке вблизи Сретенки, там находились публичные дома самого низкого пошиба.

…фамилия… древняя… Еще дедушки его кантонистами были. – Насмешка над дворянско-генеалогическими претензиями военной бюрократии. Кантонисты – дети солдат в аракчеевских «военных поселениях».

Стр. 259. …торговое село К. – Т. е. Кимры, крупное торговое село, центр старинного сапожного производства на левом берегу Верхней Волги. Пароходное сообщение связывало Кимры с Тверью.

Стр. 260. От самого Селижарова… – то есть с самых верховий Волги.

Стр. 261. …варшавский сапог перебил дорогу вашему… – Один из злободневных откликов на характерный для эпохи развития капиталистического производства процесс: фабричный «варшавский сапог» вытеснял традиционную продукцию кустарей-обувщиков Талдомского и Кимрского уездов Тверской губернии, имевшую выход на мировые рынки.

Мокряги – деревня в двенадцати верстах от Спас-Угла, входила в вотчину Салтыковых.

Стр. 264. Tout se lie, tout s"enchalne dans ce monde… – По-видимому, неточная цитата из труда швейцарского философа Ш. Бонне «La contemplation de la nature» (1764), которую, однако, Салтыков считал принадлежащей Ламартину.

Стр. 266. Конкубинат – незаконное сожительство (от лат. – concubinatus).

Стр. 268. Перед нами два выражения: «владение» и «собственность». Чтобы определить их, нам стоит только заглянуть вот в эту книгу… – Речь идет о десятом томе «Свода законов Росс. имп.» (СПб., 1857), а в нем о статьях 513–540 «Свода законов гражданских»: «О праве владения и пользования, отдельном от права собственности».

Стр. 276. Аттенция – внимание (от франц. – attention).

ПО ЧАСТИ ЖЕНСКОГО ВОПРОСА

Впервые – журн. «Отечественные записки», 1873, № 1.

Женский вопрос – вопрос о равноправии женщин – возник в России в обстановке общественного и революционного движения конца 50-х – начала 60-х годов. Внимание к нему общественности и печати вновь обострилось в начале 70-х годов в связи с новым демократическим подъемом в стране. Много внимания уделяли «женскому вопросу» как раз в последние месяцы 1872 года, когда Салтыков писал свой очерк, «Отечественные записки». В декабрьском номере журнала остановился на этом вопросе в обозрении «Наши общественные дела» Н. А. Демерт. Он писал, что «так называемый женский вопрос – едва ли не самый главный и живой в настоящее время», что «в наши дни» совершается «великое переселение женского пола из глухих захолустьев во все те пункты, где есть хоть какая-нибудь возможность чему-нибудь научиться дельному». «В Москве, – отмечал он, – на днях только открылись высшие курсы для женщин…» Действительно, осенью 1872 года в Москве были открыты Высшие женские курсы профессора В. И. Герье, а в Петербурге – Женские врачебные курсы при Медико-хирургической академии (не раз упоминаемые Салтыковым в настоящем очерке).

Очерк "По части женского вопроса" является прямым выступлением Салтыкова в этой полемике. Не отрицая необходимости борьбы за просвещение и образование женщин, а также за эмансипацию их от неравноправия с мужчинами в сфере морали и семейных отношений, Салтыков скептически относился к постановке всех этих вопросов «особняком», сурово осуждал элементы легкомыслия и фривольности в трактовке этих тем в либерально-консервативной печати.

Для Салтыкова "женский вопрос" был неотделим от "вопроса мужского" и – шире – "того извечного вопроса об общечеловеческих идеалах, который держит в тревоге человечество". Другими словами, Салтыков трактовал "женский вопрос" как вопрос социальный и усматривал возможность решения его в стране, парализованной политическим бесправием, лишь на путях общей борьбы за "коренное изменение жизненных форм".

"По части женского вопроса" – одно из наиболее ядовитых выступлений писателя против российского либерализма в разных его идеологических и практических направлениях, персонифицированных в фигурах «рассказчика» – "русского фрондера" или "русского Гамбетты" (дворянско-буржуазный либерализм) и Тебенькова – "столпа русского либерализма" (направление правительственного, или «бюрократического» либерализма). Этим образам «противостоит» фигура князя Ивана Семеныча, символизирующая более жесткий и репрессивный курс правительственной политики.

Стр. 279–280. Хоть бы позволили в Медико-хирургическую академию поступать!.. о, Суслова! – Женщин не принимали в высшие учебные заведения; программы Женских врачебных и Высших женских курсов, открытых в 1872 году, были в то время элементарны и не могли дать серьезного специального образования. В доказательство способности женщины к самостоятельной деятельности часто приводился пример Н. П. Сусловой, окончившей в 1867 году Цюрихский университет и ставшей первой русской женщиной-врачом.

Стр. 280. …я Гамбетта, переложенный на русские нравы! – Гамбетта Леон (1838–1882) – французский политический деятель, проделавший путь от лидера левого крыла республиканской оппозиции в годы империи Наполеона III до идеолога и проводника политики буржуазного оппортунизма в семидесятые – восьмидесятые годы.

Стр. 281. …домашние Руэры… – то есть деятели охранительно-консервативной партии, по имени Эжена Руэра (1814–1884), одного из вождей бонапартистов, сенатора и президента Государственного совета в империи Наполеона III.

Диатриба – обличительная речь с едкими личными выпадами (от греч. – diatribe).

Стр. 283. «Параша Сибирячка» – верноподданническая драма Н. А. Полевого (1796–1846).

«С белыми Борей власами» – первая строка оды Г. Р. Державина (1743–1816) «На рождение в Севере порфирородного отрока».

Je suis gai! – слова из арии Париса в оперетте Ж. Оффенбаха (1819–1880) «Прекрасная Елена».

…не прочь от «святого»… – то есть от религии.

Стр. 285. …согнуть в бараний рог, стереть с лица земли, вырвать вон с корнем, зашвырнуть туда, куда Макар телят не гонял… – Эзоповские синонимы щедринской сатиры для обозначения политических репрессий самодержавной власти по отношению к противникам режима.

«…гнуть в бараний рог» – est une expression de nationalgarde, a peu pres vide de sens. – Национальная гвардия, впервые созданная во Франции Лафайетом (1757–1834) в качестве революционной силы, была реорганизована Наполеоном III в период Второй империи и превратилась в охранительно-реакционную силу, что и имеет в виду Салтыков.

Франклин, например, имел очень многие и очень вредные заблуждения, но… был человек небесполезный… – «Вредные заблуждения» Б. Франклина (1706–1790) – его демократические и республиканские убеждения и борьба за отмену рабства негров; «полезность» – его естественнонаучные работы, в частности изобретение громоотвода.

Стр. 286–287. …голоса… как у актрис в Александринке!.. Паска говорит – вот это голос! – Александрийский театр в Петербурге считался демократическим, Михайловский – аристократическим. Паска играла во французской труппе Михайловского театра в 1870–1876 годах.

Стр. 288. Мясниковское дело – известный уголовный процесс 70-х годов.

Стр. 289. «Кто похитит… или истребит»… «Если вследствие составления… иной бумаги»… – В сатирических целях Салтыков цитирует по памяти, неточно, «Свод законов Росс. имп.» (т. XV, СПб., 1857, кн. 1. «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных», разд. XII – «О преступлениях и проступках против собственности частных лиц», ст. 2240, 2242; разд. IV – «О преступлениях и проступках против порядка управления», ст. 338).

Стр. 290. Татерсаль – место продажи лошадей и экипажей.

Стр. 291. Вы по природе переводчицы… – то есть, в данном случае, исполнители чужих, а не собственных замыслов.

Эскамотировать – незаметно снять (от франц. – escamoter).

Стр. 292. Аркебузировать – расстреливать (от франц. – arquebuser).

Стр. 294. «Подчиненность женщины… как говорит Милль…» – Подразумевается его книга «The Subjection of Women» – «Подчиненность женщин», в которой Д. С. Милль (1806–1873) выступал за экономическое и политическое равноправие женщины; в 1869–1871 годах была трижды переведена на русский язык.

…это, как говорит поэт, «Лад и Лада»… – Далее пародируется антинигилистическая сатира А. К. Толстого «Баллада с тенденцией», в которой фольклорные образы искусственно сочетаются со злобой дня: «два Лада», гуляя в роще, рассуждают о борьбе с нигилизмом.

Стр. 295. «La critique est aisee, mais l"art est difficile…» – ставшая поговоркой реплика из комедии «Le glorieux» Ф. Детуша (1680–1754) («Гордец»; акт. II, сцена 5).

Стр. 296. …je m"en lave les mains! – Крылатое выражение, восходящее к Евангелию (Матфей, XXVII, 24).

Стр. 298. …вот ты ждал к празднику через плечо… – то есть ждал награждения орденом св. Анны или св. Станислава первой степени, которые носились на ленте, надевавшейся через плечо.

Стр. 299. Менандр Прелестнов… в «Старейшей Русской Пенкоснимательнице»! – Одни из главнейших в щедринской сатире образов либерала-литератора и либеральной печати, отчасти связанные прототипически с В. Ф. Коршем (1828–1883) и его газетой «Санкт-Петербургские Ведомости».

Стр. 300–301. Pastrop de zele, messieurs… sur-tout pas trop de zele! – Крылатое выражение, восходящее к совету Талейрана молодым дипломатам: «Pas trop de zele» – «He усердствуйте!»

Стр. 301. …божии бичи… – выражение из Библии (Кн. пророка Исайи, X, 5, 26).

Стр. 303. …в «минуту жизни грустную»… – Из стихотворения М. Ю. Лермонтова «Молитва» (у Лермонтова: «трудную»).

Стр. 304. Если безделица отойдет на второй план…не будет и романa! – Безделица – любовные отношения и легкомысленное, фривольное истолкование любви в жизни и в литературе.

Оспоривайте русское происхождение Микулы Селяниновича… – Намек на В. В. Стасова (1824–1906), доказывавшего иностранное происхождение русского героического эпоса путем заимствования.

Стр. 306. …протестовать на манер «Belle Helene» – то есть обманывать мужа, как героиня этой оперетты Оффенбаха.

Стр. 307. Все эти Фрины, Лаисы, Аспазии, Клеопатры – что это такое, как не прямое разрешение женского вопроса? – Перечисляются знаменитые гетеры древности.

…первозданная Таутова азбука… – древнейшая письменность, якобы созданная египетским богом Таутом. Здесь – символ созданных человечеством главнейших, формально всеми признаваемых, но реально не существующих в дисгармоничном классовом обществе принципов социальной нравственности.

Стр. 309. Палладиум – охрана, защита (лат. – palladium).

Стр. 311. Парюра – драгоценное украшение (от франц. – parure).

…выслушиваем курс физиологии… который г. Сеченов прочтет нам. – И. М. Сеченов (1829–1905) преподавал в Петербургской медико-хирургической академии в 1860–1870 годах и тогда же вне ее стен читал публичные лекции, из которых особенно большой успех в кругах демократической молодежи имел курс лекций, прочитанный в Петербургском клубе художников в 1869 году. У Салтыкова имя Сеченова символизирует передовую материалистическую науку.

Стр. 313. Толерировать – терпеть (от франц. – tolerer).

…наше время – не время широких задач! – Один из фразеологизмов послереформенной либеральной печати, превращенный Салтыковым в формулу сатирической критики российского либерализма и его политики «умеренности и аккуратности».

Стр. 314. …фредонировали: «J"ai un pied qui r"mue» – Строки песенки «Вино и танец» из репертуара французской шансонетной певицы Луизы Филиппо. Фредонировать – напевать (от франц. – fredonner).

…против елисеевских окон… – то есть против окон гастрономического магазина Елисеева.

СЕМЕЙНОЕ СЧАСТЬЕ

Впервые – журн. «Современник», 1863, № 8.

Предмет рассмотрения в «Семейном счастье» тот же, что и в исключенных из цикла «Благонамеренные речи» «головлевских» главах,То есть вошедших впоследствии в роман «Господа Головлевы» – «Семейный суд», «По-родственному», «Семейные итоги», «Перед выморочностью» – семья, традиционные устои которой оказываются мнимыми («призрачными»), давно разъединенными собственническим своекорыстием, прикрытым «благонамеренной» моралью.

Стр. 316. …Марья Петровна Воловитинова… – В образах помещицы Воловитиновой и ее детей явно проступают портретные черты членов семьи Салтыковых.

Стр. 319. …училище правоведения – вместе с Царскосельским лицеем и Пажеским корпусом наиболее привилегированное учебно-воспитательное заведение в России для дворянских детей (основано в 1835 году в Петербурге).

Стр. 327. …в суздаль-монастырь упекла!.. – Спасо-Евфимьевский монастырь в Суздале был местом заточения религиозных и светских «ослушников», а также детей, нарушавших волю родителей.

Стр. 332. …корифейку… – Корифейки – ведущие артистки в кордебалете.

ЕЩЕ ПЕРЕПИСКА

Впервые журн. «Отечественные записки», 1874, № 10.

В настоящем очерке Салтыков продолжает разрабатывать тему распада «семейного союза», опошления основы этого «союза» – любви, низводимой в теории и на практике до культа «безделицы».

Вместе с тем "Еще переписка" – первый очерк "Благонамеренных речей", в котором Салтыков обращается к сатирической критике Франции Луи Бонапарта – Наполеона III. Политический быт Второй империи наиболее полно соответствует тому кредо буржуазного общества, которое, по оценке Виктора Гюго, сводилось к формуле: "Управлять – значит наслаждаться жизнью".В. Гюго. История одного преступления. – Собр. соч. в 15-ти томах, т. 5, Гослитиздат, М., 1954, стр. 620

Стр. 344. …"l"amour – се n"est que fa!" – Из фривольной песенки «L"amour» из репертуара гастролировавшей в Петербурге французской шансонетки Филиппо.

…отсылал в полицию для «наказания на теле» (сюда еще не проникла «вольность»…). – Телесные наказания без суда были отменены в армии указом от 17 апреля 1863 года.

Стр. 345. …ремонтировался хорошенькими женщинами. – Ремонт – пополнение кавалерийского полка лошадьми.

Чизльгёрстский философ – ироническое прозвище Наполеона III, обосновавшегося после низложения в поместье Чизлгёрст под Лондоном. Он вел там нарочито скромный образ жизни, выставляя напоказ свою «нищету» и демонстрируя «примирение» с постигшей его участью. На самом деле «Чизлгёрстский мученик», как называли его бонапартисты, имел миллионные счета в банках и не терял надежды на реставрацию империи.

Стр. 349. Вежетировать – прозябать (от франц. – vegeter).

Стр. 350. Clichy – парижская тюрьма Клиши.

Стр. 351. …Villemessent… сказал: «Vous etes une saint el с"est Villemessent que vous le dit!..» – Богатейший газетчик-предприниматель, владелец газеты «Фигаро», Вильмессан отличался крайней беспринципностью, спекулировал на политической конъюнктуре и делал ставку на самые низменные вкусы читателей.

…чизльгёрстский философ околел!.. Седанский герой-с… – Наполеон III умер 9 января 1873 года. Седанский герой – насмешка над его капитуляцией после неудачных попыток выйти с армией из окружения под Седаном накануне окончания франко-прусской войны.

Стр. 352. Сперва Морни… наконец ОН!!…" ah, j"ai un pied qui r"mue" – мотив кадрили, которая тогда решила мою участь. – ОН – Наполеон III. Это многократно повторяющееся в очерке восклицание пародирует название и строку из стихотворения Гюго «Lui», посвященного Наполеону I: Toujours lui! Lui partout!" (Всегда он! Повсюду он!).

Стр. 353. …Базен… на каком-то острове… – Маршал Базен, капитулировавший под Мецем, был осужден на двадцатилетнее заключение, которое отбывал на острове Св. Маргариты у южных берегов Франции.

Стр. 355. Мальтретировать – пренебрегать, быть грубым (от франц. – maltraiter).

Иньобильно – гнусно (от франц. – ignoble).

Стр. 357. «Tout pour le peuple et par le peuple!» – Один из демагогических лозунгов Наполеона III (образцы их приводит Гюго в памфлете «Наполеон Малый», 1852).

…говорят о фенианском вопросе, об интернационале, о старокатоликах… – Об оживившейся борьбе Ирландии за независимость, возглавлявшейся «Союзом фениев», о деятельности I Интернационала, о преследовании католиков в Эльзас-Лотарингии постоянно писали газеты в 1874 году.

Стр. 358. …la belle echauffouree du 2 decembre. – Переворот 2 декабря 1852 года, когда президент Луи Наполеон Бонапарт объявил себя императором Наполеоном III.

…он смешал le chevalier de Bayard с le chevalier de Faublas! – Невежественный Butor «спутал» французского средневекового рыцаря «без страха и упрека» с персонажем эротического романа Луве де Кувре «Приключения кавалера Фоблаза».

Национальгард – офицер Национальной гвардии Второй империи.

Стр. 359. Мы – позитивисты (il me semble avoir lu quelque part се mot), мы знаем, что time is money… – Позитивная философия Огюста Конта вызывала пристальный интерес русского общества в начале 70-х годов. Невежественный Проказнин перекладывает одно из определений этого мировоззрения – «практическая философия» – на язык буржуазно-обывательской морали, девизом которой служит здесь изречение Б. Франклина «время – деньги», ставшее поговоркой «деловых людей».

Стр. 360. «Вихрь полунощный, летит богатырь». – Из оды Г. Р. Державина (1743–1816) «На взятие Варшавы».

«Оставим астрономам доказывать» – начальные слова приветственной речи архиепископа Георгия Коннского, обращенной к Екатерине II по случаю ее прибытия в Могилев (Мстиславль) в 1787 году.

Стр. 367. … tout jusqu"a l"oubli du 7-me commandement inclusivement. – Седьмая заповедь Моисея гласит: «Не прелюбодействуй» (Библия, Исход, XX, 14).

Стр. 370. Брюскировать – грубо обходиться (от франц. – brusquer).

Стр. 371. Гамбетте готовится сюрприз… Все веселы, бодры, готовы… – После смерти Наполеона III бонапартисты заявили о правах на престол его сына, получившего имя Наполеона и титул «императорского принца» (prince imperial). Ко дню совершеннолетия принца – 16 марта 1874 года – в Чизлгёрст съехались бывшие министры Наполеона III, офицеры его армии, и состоялась «мнимая национальная манифестация», организованная «с самой бессовестною крикливостью» («Отечественные записки», 1874, № 4), которая возбудила надежды бонапартистов на реставрацию.

Стр. 372. …смирился ли Plon-Plon? – Здесь и ниже в данном абзаце речь идет о бонапартистах и их интригах. Plon-Plon – прозвище Жозефа Бонапарта (кузен Наполеона III), основателя новобонапартистской партии. Отказавшись присутствовать на манифестации 16 марта 1874 года, он окончательно подтвердил разрыв между двумя ветвями фамилии Бонапартов.

Арененберг – замок Наполеона III в Швейцарии, гнездо бонапартистских интриг. Генерал Э. Ф. Флери (1815–1884) – после падения Второй империи жил в Чизлгёрсте.

… l"Ecolier de Woolwich. – Вульвичское артиллерийское училище, где учился принц Наполеон.

…casse-tetes и sorties de bal… – здесь обозначают полицию: кастеты были на вооружении полицейских, плащи-накидки (или пелерины) входили в их униформу.

Стр. 373. …les fines reparties de Jocrisse dans le «Jeu du hasard et de l"amour». – Жокрис – традиционный персонаж французского комического театра XVIII–XIX веков, глуповатый слуга, который своими нелепыми выходками ставит господина в неловкое положение. Однако в комедии П. К. Мариво (1688–1763) (ее точное название: «Le jeu de l"Amour et de Hasard» – «Игра любви и случая») этого персонажа нет.

…не можешь говорить… не прибегая к хрестоматии Ноэля и Шапсаля? – Это популярное двухтомное пособие по грамматике ("Nouvelle grammaire franГaise") выдержало в XIX веке более шестидесяти изданий.

Стр. 375. …Базен бежал?.. И должен был долгое время плыть?! – Жена Базена и ее племянник Рюль подготовили побег, и 10 августа 1874 года Базен бежал.

Стр. 376. …гарбуз получил? – По украинскому обычаю, в случае отказа жениху сватам выставляли тыкву (гарбуз).

Стр. 379. Closerie des lilas – увеселительное заведение в Париже на бульваре Монпарнас; впоследствии – известное литературно-артистическое кафе, существующее и поныне.

КУЗИНА МАШЕНЬКА

Впервые – журн. «Отечественные записки», 1875, № 1.

«Кузина Машенька» принадлежит к числу наиболее художественно разработанных очерков в «Благонамеренных речах». Созданный здесь образ девушки-"куколки" из дворянского гнезда, превратившейся в помещицу-кулака и хищника, является своего рода «женской» параллелью к образу Осипа Дерунова и к истории его превращения из мелкого деревенского хищника в крупного дельца-капиталиста. Завершающей полноты своего развития образ «кузины Машеньки» достигнет в следующем рассказе – о «непочтительном Коронате».

Стр. 384. …изречение: «любяи наказует». – Восходит к Библии (Откровение Иоанна Богослова, III, 19).

Стр. 389. …научила «нас возвышающим обманам». – Из стихотворения А. С. Пушкина «Герой» («Тьмы низких истин мне дороже // Нас возвышающий обман»).

Стр. 390. …среди долины ровныя… – Первая строка Песни А. Ф. Мерзлякова, ставшей народной.

Стр. 392. …христианство-то прямо указывает на птиц небесных! – Евангельская реминисценция: «Взгляните на птиц небесных: они не сеют, не жнут <…> и отец ваш небесный питает их» (Матфей, VI, 26).

Стр. 398. …тогда сочинение это вышло… «Les miserables»… – «Отверженные» Гюго вышли в 1862 году.

Стр. 405. Истину царям с улыбкой говорить… – Из «Памятника» Г. Р. Державина.

Стр. 410. Фонтанель – нагноение, искусственно созданное в лечебных целях.

Стр. 411. …Кантемира… Петр Алексеич из Молдавии вывезти изволил. – Отец А. Д. Кантемира, молдавский господарь Д. К. Кантемир, заключил тайный договор с Петром I о совместной борьбе за освобождение Молдавии от турецкого ига и после неудачного Прутского похода Петра (1711) перешел в Россию с семьей и несколькими тысячами подданных.

Стр. 412. И вот простой рыбарь… – Здесь: в евангельском значении – простой, неученый человек (Матфей, IV, 19).

НЕПОЧТИТЕЛЬНЫЙ КОРОНАТ

Впервые – журн. «Отечественные записки», 1875, № 11.

Рассказ о «непочтительном Коронате» написан и напечатан на исходе второго года «расцвета действенного народничества» – «хождения в народ»,В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 22, стр. 304 когда на это движение обрушилась вся мощь полицейской машины самодержавия и оно было разгромлено.

Демократический подъем 70-х годов расширил и углубил проблему "отцов и детей", поставленную 60-ми годами. Существовало много консервативно-патриархальных дворянских и разночинских семей, в которых «дети» выбирали свои пути и рвали с «отцами». Изображению одного из таких типичных для эпохи конфликтов и выяснению позиции, которую должно занимать поколение «отцов» по отношению к решениям «детей», и посвящен рассказ "Непочтительный Коронат".

Стр. 416. Прошло лет шесть… как я… посетил родное Чемезово… – Здесь и дальше имеется ряд хронологических неувязок в изложении «событий» внутри рассказа и между этим рассказом и предшествующим ему – «Кузиной Машенькой».

Стр. 418. А я, дядя, в Медицинскую академию хочу! – Медицинская академия (точное название – Санкт-Петербургская Медико-хирургическая академия) была одним из центров притяжения демократических сил и служила в 60 – 70-е годы форумом оппозиционных выступлений и революционного движения студенчества.

…родственники у меня между ними есть… – Здесь и дальше речь идет о молодых участниках революционного движения и об ожидающих их судьбах: аресте, ссылке, эмиграции.

…женский вопрос, с точки зрения Фонарного переулка, разрешают! – В Фонарном переулке Петербурга находились публичные дома и бани Воронина с «семейными номерами» по существу того же назначения.

Стр. 420. И сделался бы Коронатушка адвокатом… – Об адвокатах – «откупщиках трибуны» см. в очерке «Переписка». Далее Салтыков упоминает два громких судебных процесса 70-х годов: Мясниковское дело – процесс братьев Мясниковых, обвинявшихся в подделке духовного завещания купца Беляева, и дело о поджоге овсянниковской мельницы с целью получения арендатором страховой премии.

Выкликать – вызывать свидетелей.

Стр. 424. …первый холерный год… – 1830, когда европейскую Россию охватила эпидемия холеры, возобновлявшаяся и в последующие годы.

Стр. 427. «Достойная» – молитва «Достойно есть…», важнейшая часть литургии (христианской обедни).

Проскомидия – начальная часть литургии.

Стр. 433. …солгал я «по-родственному». – Реминисценция из очерка «По-родственному» («Господа Головлевы»), первоначально входившего в «Благонамеренные речи». С «головлевскими» очерками связывают «Непочтительного Короната» также и «Головлята».

Стр. 437. Вот Хам: что ему было за то, что отца родного осудил! и до сих пор хамское-то племя… только недавно милость им дана! – Машенька ссылается на библейскую легенду о праотце Ное и его непочтительном сыне Хаме (Бытие, IX, 18–29) и говорит о крестьянской реформе.

Стр. 443. Анпетов. – См. очерки «Охранители» и «Отец и сын».

Стр. 447. Следствие будет мертво, если в него не вложен Дух жив… – Намек на жандармское рвение чиновников следственной части и на крайнюю предвзятость обвинителей в политических процессах 70-х годов. «Дух жив» (или «дух жизни») – библейское выражение (Бытие, II, 7; Послание к римлянам, VIII, 2, 10).

Стр. 449. Ектений – название ряда молитвенных прошений, составлявших часть православного богослужения. В одну из ектений, которая имеется тут в виду, входит моление «о государе и доме его».

Стр. 450. Афонский устав. – Гора Афон в Греции была средоточием мужских православных монастырей с особенно строгим уставом.

В ДРУЖЕСКОМ КРУГУ

Впервые – журн. «Отечественные записки», 1874, № 3.

Главным «предметом» настоящего очерка является критика еще одной из «благонамеренных речей» – о «любви к отечеству».

Поводом для спора Тебенькова с Плешивцевым о "любви к отечеству" служит протест эльзасского депутата Тейча в германском рейхстаге против насильственного отторжения Эльзаса и Лотарингии от Франции.

Начальные страницы очерка представляют автобиографический интерес. В них введены воспоминания и оценки Салтыкова, относящиеся к его пребыванию в Царскосельском (с 1844 – Александровском) лицее, к первым годам по выходе из «заведения», к моменту столкновения с миром «практической деятельности» в Вятке и к периоду «либеральной весны» середины и конца 50-х годов.

Стр. 456. Мундирные дни – дни больших церковных праздников и так называемые «царские дни» (именины государя, годовщины его коронации и др.), когда высшие чиновники были обязаны являться на торжественные богослужения, а потом на приемы к властям, в парадных мундирах.

Благонравен ли русский мужик? Привязан ли он к… основам… Какую дозу свободы может он вынести… – Перечисляются некоторые из «вопросов», вставших перед правительством нового царя, Александра II, в связи с вынужденной после крымского поражения необходимостью заняться вплотную подготовкой отмены крепостного права и другими реформами.

Стр. 461. Предки Тебенькова… один был спальником, другой чашником… дед <Плешивцева>… послан… Потемкиным за… севрюжиной… – Одно из многих в салтыковской сатире мест, где высмеиваются генеалогические легенды русских аристократических родов, большею частью дворянско-служилого, а не княжеско-боярского происхождения.

Стр. 462–463. Тебеньков стоит на почве государственной религии… Плешивцев… видит в последней не «подспорье», а основание… жалеет о временах патриархов. – Точка зрения Тебенькова совпадает с официальной, суть которой Чичерин формулировал следующим образом: «Действуя на душу, религия воздерживает своеволие и внушает человеку уважение к высшим требованиям власти и порядка. Поэтому религия в обществе должна быть почитаема и церковь должна пользоваться надлежащею защитою государства» (Б. Н. Чичерин. О народном представительстве, М., 1866, стр. 470). Плешивцев разделяет славянофильски-почвенническую концепцию русского народного характера, согласно которой религиозное чувство определяет такие черты, как «смирение» и «преданность» монархической власти. Времена патриархов – XVI–XVII века, когда русская церковь, возглавляемая патриархом, оказывала в его лице значительное влияние на политику монархии. Петр I, заменив правление патриарха Синодом, уничтожил доминирующую роль церкви.

Стр. 463. Но не страха ради иудейска… – реминисценция евангельского текста: «ученик Иисуса, но тайный – из страха от Иудеев» (Иоанн, XIX, 38), здесь – из страха перед власть имущими.

…требование устава благоустройства и благочиния… – Полицейский раздел в «Своде законов Росс. имп.» (тт. XI–XV) назывался: «Законы государственного благоустройства и благочиния».

Стр. 465. …речь одного из эльзас-лотарингских депутатов, Тейтча… – IV февраля 1874 года депутаты Эльзас-Лотарингии потребовали в рейхстаге, чтобы население этих провинций, «присоединенное без его согласия к составу Германской империи, <…> было приглашено высказаться по поводу этого присоединения». 18 февраля эльзасский депутат Тейч выступил по этому поводу, ссылаясь на патриотические чувства, которые «влекут его соотечественников к их общей родине». Речь его прерывалась насмешливыми репликами депутатов и призывами к порядку со стороны президента.

Стр. 466. …общее a tous les coeurs bien nes свойство любить свое отечество. – Выражение из трагедии Вольтера «Танкред» (действ. III, явл. 1), многократно используемое в салтыковской сатире для разоблачения лжепатриотизма правящих классов.

Стр. 467. Они скорее готовы примириться с архиепископом Ресом… – После речи Тейча эльзасский депутат епископ Рес заявил под «шумное одобрение рейхстага», в котором большинство составляли депутаты-протестанты, что католики Эльзас-Лотарингии не намерены оспаривать франкфуртский мирный договор 1871 года (по которому эти провинции отошли к Германии).

Чистые сердцем – евангельское выражение (Матфей, V, 8).

«Да будет забвенна десница моя, ежели забуду тебя, Иерусалиме!» – Из библейского псалма (Псалтырь, CXXXVI, 5).

«На реках вавилонских, тамо седохом и плакахом». – См. прим. к стр. 21.

Стр. 467–468. …Бисмарк, освежающий разгоряченную… голову насмешкою, почерпнутою из устава о благоустройстве… – 8/20 февраля 1874 года Бисмарк заявил в рейхстаге, что запрещение католической газеты «Germania» вызвано нравственными и политическими интересами империи.

Стр. 471. Уплатили пять миллиардов немцу… – Контрибуция после поражения Франции в войне 1870–1871 годов.

«Жизни духа, духа жизни»! – Восходящая к Евангелию (Послание к римлянам, VIII, 2) славянофильская формула религиозно-нравственного чувства.

Стр. 472. …Эльзас… Лотарингия были когда-то немецкими провинциями? – Эльзас и Лотарингия в XVI–XVII веках были объектами борьбы Франции и империи Габсбургов; окончательно вошли в состав Франции после Тридцатилетней войны (1618–1648).

Стр. 474. Вспомни лурдские богомолья, вспомни парэ-ле-мониальское посвящение Иисусову сердцу! – Подразумеваются демонстративные акции монархического большинства французского Национального собрания, связанные с падением республиканско-консервативного правительства Тьера 24 мая 1873 года: пилигримство в Лурд и благодарственные моления в Парэ-ле-Мониале.

Стр. 475. Благодарю – не ожидал! – Крылатое выражение, пущенное в 60-х годах В. А. Соллогубом (1813–1882); встречается в стихах П. А. Вяземского (1792–1878).

Вспомни удельный период… Тверь, Новгород, Псков… – Подразумеваются распри удельных князей в XII–XVI веках и войны Москвы в XV–XVI веках за подчинение Тверского княжества, Новгорода и Пскова.

Стр. 479. …обсуждают новый закон о книгопечатании, предпринимают реорганизацию армий и флотов… – Эти законопроекты германский рейхстаг обсуждал в феврале 1874 года.

Стр. 480. Ведь географические границы – дело наживное! Ведь таким образом Ветлуга, Малмыж, Чебоксары… – В контексте спора о «любви к отечеству» в зависимости от его меняющихся географических (собственно же государственных) границ эта незаконченная фраза напоминает, что и реки Ветлуга, и города Малмыж и Чебоксары вошли в состав России в XVI веке, после взятия Иваном Грозным Казани и ликвидации Казанского ханства.

В ПОГОНЮ ЗА ИДЕАЛАМИ

Впервые – журн. «Отечественные записки», 1876, № 4.

Статья «В погоню за идеалами» посвящена той разновидности «благонамеренных речей», которые произносились в современном Салтыкову обществе о государстве, «…вопрос о государстве, – указывал В. И. Ленин, – есть один из самых сложных, трудных и едва ли не более всего запутанных буржуазными учеными, писателями и философами».В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 64 Салтыков не раз касался этого вопроса как на страницах «Благонамеренных речей» (см. очерки «В дружеском кругу» и «Тяжелый год»), так и в других произведениях.

Салтыков был чужд анархическому мировоззрению. Он признавал государство в качестве необходимого "общего строя вещей". Неясность понятий о государстве и отсутствие "живого чувства государственности" являлись в его глазах глубоко отрицательными показателями гражданской незрелости масс и общества. Теоретические определения, которые давал писатель понятию «государство», опирались на идеалистические, внеисторические представления, усвоенные им из рационалистической и социально-этической идеологии просветителей и утопических социалистов (например, положение о том, что государство осуществляет "высшую идею правды" и "вне государства нет ни справедливости, ни обеспеченности, ни цивилизации").

Когда же Салтыков обращается к конкретным явлениям в жизни современных ему государств, он поднимается до удивительно ясного понимания существа дела, очень близко подходя к определению классовой сущности рассматриваемых фактов. Именно таков художественно-публицистический анализ, которому подвергнута в комментируемой статье государственность объединенной в 1871 году на прусско-милитаристской основе монархической Германии, французской "республики без республиканцев" и, в более завуалированной (по цензурным причинам) форме, царского самодержавия. "В погоню за идеалами" вместе с книгой "За рубежом" принадлежат к высшим в данной области достижениям русской общественной мысли на ее домарксистском этапе.

Используемые в статье факты и наблюдения, относящиеся к общественно-политической жизни "заправской Европы", в значительной мере взяты Салтыковым из личного опыта: более года, с начала апреля 1875 года до конца мая 1876, он провел с лечебными целями за границей, в Баден-Бадене, Париже и Ницце.

Стр. 483. Была горькая година… – Крымская война 1854–1856 годов (см. «Тяжелый год»).

Стр. 484. …не имели никакого понятия ни о ключах от храма гроба господня, ни об устьях Дуная… – то есть о внешних поводах Крымской войны, одним из которых был отказ турецкого правительства признать права православной церкви на обладание «святыми местами» в Палестине, в том числе Храмом св. гроба господня в Иерусалиме (отсюда выражение «ключи от гроба господня»). Подлинной причиной войны было стремление России получить выход из Черного моря в Средиземное через Дарданеллы и укрепиться на Ближнем Востоке и на Балканах. Военные действия начались на подступах к Балканам, в районе устья Дуная.

Очищение окладных листов – уплата окладных сборов (налогов).

Стр. 485. …альпийское побережье Средиземного моря, Шлезвиг и, наконец, Эльзас и Лотарингию… кишат людьми, которые… не могут понять… – Альпийское побережье – Савойя и Ницца; с 1720 года входили в состав Сардинского королевства, в 1860 году переданы Франции в обмен на Ломбардию, Шлезвиг и Гольштейн – датские провинции, присоединенные к Пруссии в результате войн 1864–1866 годов по Пражскому миру, обязавшему страну-победительницу провести плебисцит о присоединении в тех землях Шлезвига, где преобладали датчане. Невыполнение этого решения вызвало там активное недовольство. О судьбе Эльзаса и Лотарингии см. в очерке «В дружеском кругу».

…исключение составляет Ташкент… – Завоевание Россией Средней Азии в XIX веке имело для нее двоякие последствия. С одной стороны, означало превращение среднеазиатских ханств в колонии царской империи, с другой – приобщало народы и экономику феодальных ханств, где существовало еще рабство, к более высокому социально-экономическому строю. В комментируемом тексте Салтыков имеет в виду второе из указанных исторических последствий присоединения Средней Азии к России. Слова «в лице автобачей» имеют в виду, в их нарицательном обобщении, фигуру кокандского сановника Абдурахмана Афтобачи, одного из руководителей Кокандского восстания 1874–1876 годов. Восстание это было направлено не только против хана, но и против царизма, подавление восстания привело к ликвидации Кокандского ханства.

Покуда люди жили «без тоски, без думы роковой»… – Строка из стихотворения А. Н. Майкова (1821–1897) «Fortunata» используется здесь для характеристики общественно-политического застоя в царствование Николая I.

…сепаратисты говорили… Но вот консерваторы первые заметили… что-то неладное, и, разумеется, приписали это интригам злонамеренных людей. – Речь идет об усилении в пореформенный период сепаратистских тенденций на Украине, в Прибалтике, Молдавии, Сибири, и особенно в Польше, и о систематических выступлениях против «сепаратизма» М. Н. Каткова (1818–1887) в «Московских ведомостях» и И. С. Аксакова (1823–1886) в «Дне», об изображении авторами «антинигилистических» произведений действий революционеров как следствия злонамеренных происков агентов «польской интриги».

Стр. 487. …в Писании-то сказано: имущему прибавится, а у неимущего и последнее отнимется! – «Почтенная старушка» в прямом смысле понимает иносказательный евангельский текст: «Всякому имеющему дано будет, а у неимеющего отнимется и то, что имеет» (Матфей, XXV, 29).

Стр. 489. Шифр – здесь: брошь или бант с вензелем императрицы, награда успешно окончившим институт благородных девиц.

Департамент препон – одно из многих в салтыковской сатире названий, указывающих на бюрократический характер государственных учреждений царизма.

Стр. 493. …женщины… из ребра Адамова? – Ссылка на библейский миф (Бытие, II, 22).

Стр. 495. …южная Германия – больное место империи, созданной войной 1870 – 71 г… – Речь идет о настроениях сепаратизма в государствах южной Германии (Баден, Бавария, Вюртемберг, Гессен-Дармштадт), а также присоединенных к ней после той же войны Эльзасе и Лотарингии.

Стр. 496. Шаумбург-Липпе – одно из карликовых германских государств (княжеств).

Стр. 497. …ожидание добычи, в виде пяти миллиардов. – См. прим. к стр. 471.

Стр. 498. «Wacht am Rhein», «Kriegers Mоrgenlied» – немецкие шовинистические песни.

Стр. 500. …легитимисты, орлеанисты и бонапартисты… – Легитимисты – сторонники «легитимной» (законной – от франц. – legitime) монархии Бурбонов. Орлеанисты – приверженцы потомков Луи-Филиппа Орлеанского. В 1873 году обе партии объединились, образовав большинство в Национальном собрании. Бонапартисты отстаивали права на престол сына Наполеона III.

…скандалы… канувшего в вечность Национального собрания… – Ожесточенная борьба монархистов с республиканцами ознаменовала деятельность Национального собрания созыва 1871–1875 годов, занимавшегося выработкой форм правления во Франции. На этот период падают: отставка премьер-министра Тьера, смена кабинетов, попытки реставрации монархии, разногласия при обсуждении конституции, принятой большинством в один голос, и т. п.

Стр. 501. …ударились в коммуну… – Имеется в виду Парижская коммуна 1871 года.

…Франция была покрыта целою сетью комитетов, которых цель заключалась в уловлении масс… – Выборы в Национальное собрание происходили 20 февраля 1876 года. Для организации предвыборной кампании партии создали свои комитеты, например, «легитимистский выборный комитет», бонапартистский «комитет национальных консерваторов» и др.

ТЯЖЕЛЫЙ ГОД

В первоначальной редакции впервые – журн. «Отечественные записки», 1874, № 5, под заглавием «Благонамеренные речи. IX». По постановлению Комитета министров от 30 июля 1874 года книжка журнала была запрещена и 2 сентября уничтожена. В цензурной, смягченной редакции впервые – «Новое время», 1876, No№ 112, 113, 114, под заглавием «Тяжелый год. (С лишком за двадцать лет назад)».

Очерк «Тяжелый год» посвящен теме патриотизма подлинного и патриотизма мнимого, прикрывающего «благонамеренными речами» о любви к отечеству самое низменное своекорыстие – социальное и личное.

В основу очерка легли непосредственные впечатления писателя от "великой ополченской драмы" "скорбной поры" Крымской войны. Формирование ополчения, сопровождавшееся "неслыханнейшей оргией" казнокрадства, мошенничества и взяточничества, Салтыков наблюдал в 1855 году в Вятке и несколько позже, по возвращении в Петербург, проводя в 1856 году в качестве чиновника особых поручений министерства внутренних дел ревизию делопроизводства Тверского и Владимирского комитетов ополчения.

Стр. 504. Акциденции – термин Петровского времени, означавший узаконенные тогда добровольные даяния челобитчиков приказным, которые не получали казенного жалованья. Акциденции были уничтожены при Екатерине II. Здесь этот термин обозначает всякого рода взятки и поборы.

Еще узы ему бог не разрешил! – То есть не дал нравственной свободы. Перифраз строки псалма из Псалтыри (CXV, 7).

Стр. 505. …ни о «внутренних врагах», ни о «неблагонадежных элементах» тогда даже в помине не было. – Фразеологизмы охранительно-реакционной публицистики, введенные в обиход в условиях подъема революционно-демократического движения 60-х годов.

Стр. 506. …были только махальные. – Сведения с театра военных действий шли в столицу посредством «ручного телеграфа», употреблявшегося на флоте: расставленные в пределах прямой видимости махальные передавали депеши условными жестами, при помощи флажков.

Стр. 507. Швальная – портняжная.

…кто остался победителем при Черной… – Подразумевается неудавшееся наступление русских при речке Черной под Севастополем 16 августа 1855 года.

Стр. 509. Пришел наконец и манифест. – Манифест, объявлявший призыв в народное ополчение, был подписан царем 29 января 1855 года, в ополчение вступило свыше 364 000 человек.

Стр. 512. Нецыи (церковнослав.) – некие. Далее – текст обычной вывески над входом в цирюльню.

Стр. 513. Пионер – в салтыковской сатире одно из определений молодой, более цивилизованной генерации провинциальной бюрократии, шедшей на смену чиновничеству николаевской эпохи.

Тамбурмажор – главный полковой барабанщик; всегда был высокого роста и шагал перед строем.

…еss-bouquet – название дорогих французских духов.

Стр. 515. …в особенности дорого было в этих «записках» – это полное совпадение их с… общеопекательным тоном… – такой тон, например, выразился в широко ходившей в 1856 году записке Самарина «О крепостном состоянии и о переходе из него к гражданской свободе», где цитируется ряд проектов, доказывающих необходимость опеки над крестьянами «для предупреждения мотовства», «для предупреждения безрассудных браков» и прочих «безрассудств», к которым якобы склонны крестьяне.

Это как-то напоминало Ипполита Маркелыча Удушьева, о котором… отзывался Репетилов. – Вероятно, подразумеваются строки из монолога Репетилова в грибоедовском «Горе от ума» (действ. IV, явл. 4), начинающиеся словами: «Но если гения прикажете назвать: //Удушьев Ипполит Маркелыч!!!»

Стр. 516. Фиск – государственная казна; здесь – чиновники, ведающие взиманием повинностей.

Стр. 518. …уже в то время провидел «Заатлантических друзей». – Под этим именем в русской печати фигурировала американская дипломатическая миссия, прибывшая в Петербург 25 июля 1866 года выразить «сочувствие» в связи с покушением Каракозова.

Стр. 520. Фома неверующий! – Выражение, восходящее к Евангелию (Иоанн, XX, 24–29).

ПРИВЕТ

Впервые – журн. «Отечественные записки», 1876, № 6.

Завершающий «Благонамеренные речи» очерк «Привет» написан Салтыковым сразу по возвращении на родину после почти четырнадцатимесячного пребывания за границей.

Название очерка – иронично и двузначно. Это и привет писателя родине после длительной разлуки с нею, это и «привет», которым официальная Россия – жандармы и таможенная полиция – встречают на границе возвращающихся домой соотечественников, ожидающих этой встречи, как "Страшного суда".

Стр. 531. Пактрэгеры, динстманы – носильщики, посыльные (от нем. – Packtrager, Dienstmann).

Стр. 532. Сам покойный Михайло Петрович мне сказывал… – то есть М. П. Погодин.

Стр. 533. Тюрбо – рыба калкан (франц. – turbol).

Стр. 534. Соль, барбю – камбала (франц. sole, barbuo).

Стр. 535. Антреме – приправа к жаркому (франц. – entremets).

Буйль-абесс – рыбная похлебка с чесноком и пряностями (франц. – bouilleabaisse).

Мещанин во дворянстве – герой одноименной комедии Мольера.

Стр. 536. Пуле – цыпленок (франц. – poulet).

Жарден даклиматасьон – зоологический сад в Париже (франц. – jardin d"acclimation).

Пулярка – откормленный цыпленок (от франц. – poularde).

Савёр – вкус (франц. – saveur).

Стр. 537. Филе-де-каннетон – филе утенка (франц. – filet de caneton).

Пердро – молодая куропатка (франц. – perdreau).

…так любовно, как будто блудного сына обрели. – Евангельская реминисценция (Лука, XV, 11–32).

Стр. 538. …во время осады… – В 1871 году франко-прусские войска осадили Париж, чтобы расправиться с Коммуной.

Лапен – кролик (франц. – lapin).

Стр. 539–540. …лямуру или ляшозу… Мак-Магонша лямуру не любит… Кабы… как при Евгении… – Лямур, ляшоз – любовь, кое-что (франц. – l"amour, la chose), здесь – то же, что «клубничка», «безделица», Мак-Магонша – жена президента республики Мак-Магона; Евгения – жена Наполеона III. Распущенность нравов, отличавшая правящую верхушку Второй империи (см. очерк «Еще переписка»), сменилась известной строгостью, определявшейся клерикальной ориентацией Мак-Магона.

Стр. 540. Же лоннёр – имею честь (франц. – j"ai l"honneur).

…амнистию обсуждали. – 17 мая 1876 года французская Палата депутатов отклонила проект закона об амнистии участникам Парижской коммуны. Салтыков, по-видимому, присутствовал на этом заседании.

…придет Наполеон… – в Кайенну ушлют. – Несмотря на победу республиканцев на выборах, бонапартисты не теряли надежды на реставрацию и выдвигали принца Наполеона как законного претендента на престол. Кайенна – город во Французской Гвиане (Южная Америка), место ссылки политических заключенных, в частности многих коммунаров.

…турки-то тоже конституции запросили! – В мае 1876 года в Стамбуле состоялись манифестации с требованиями конституции.

Стр. 541. …его в округу гонят… голоса подавать надо! – Во время избирательной кампании во Франции предвыборные «комитеты» (см. прим. к стр. 501) добивались максимального участия избирателей в голосовании с целью обеспечить большинство голосов своим партиям.

Разве с подводой выгонят… – Согласно земской «подводной» повинности каждая деревня была обязана выставлять определенное количество подвод для разъездов должностных лиц.

Стр. 543…в пастухи определят, вместе с Макаром телят пасти велят. – То есть, подвергнут ссылке или высылке.

Сверх того, в этом преувеличении немалое участие принимала и нервная чиновническая впечатлительность. Трудно не снервничать, когда на лице начальника видишь благосклонную улыбку, когда начальство, так сказать, само, под влиянием нервной чувствительности, ко всякому встречному вопиет: «Искренности, только искренности, одной искренности!»

Благонравен ли русский мужик? Привязан ли он к тем исконным основам, на которых зиждется человеческое общество? Достаточно ли он обеспечен в матерьяльном отношении? Какую дозу свободы может он вынести , не впадая в самонадеянные преувеличения и не возбуждая в начальстве опасений? - вот нешуточные вопросы, которые обращались к нам, людям, имевшим случай стоять лицом к лицу с русским народом…

Согласитесь, что для людей, имеющих в виду сделать служебную карьеру, подобные вопросы - сущий клад.

Но мы, даже независимо от эгоистических соображений о карьере, имели полную возможность дать именно те ответы, которые всего больше подходили к веяниям минуты. Подобные ответы вырываются как-то сами собою. Бывают торжественные минуты, когда сердце подчиненного невольно настроивается в унисон с сердцем начальника и когда память, словно подкупленная, представляет целую массу именно таких фактов, которые наиболее в данный момент желательны. Это те минуты, когда в воздухе чуется особенно сильный запрос на подчиненную искренность. Тогда мысли зарождаются в голове мгновенно, слова льются из уст без удержа, и всё слова хорошие, настоящие. «Благонравен», «привязан», «обеспечен», «способен и достоин» и т. д. И мы видели, как, по мере наших ответов, тени, лежавшие на лицах наших начальников, постепенно сбегали с них и как эти люди, дотоле недоумевавшие, а быть может, и снедаемые опасениями, вдруг загорались уверенностью, что черт совсем не так страшен, как его малюют…

Так что если, в видах пользы службы, несколько усилить власть исправников, то народ это вынесет?

Совершенно вынесет, ваше превосходительство!

А ежели распорядиться насчет упрочения основ при посредстве не отяготительной, но зрело соображенной системы штрафов, то народ и этим останется доволен?

Совершенно доволен, ваше превосходительство!

Ну, а ежели поприкинуть кой-что к повинностям… как вы думаете, это не произведет чувствительного влияния на народное благосостояние?

Не только, ваше превосходительство, не произведет, но даже… ах, ваше превосходительство!

Одним словом, мы непререкаемыми фактами подтвердили все те предвидения и чаяния, которые смутно гнездились в сердцах петербургских начальников насчет «достоинств» и «способностей» русского мужика. В Петербурге надеялись, что русский человек гостеприимен - мы привели столько анекдотов насчет русского гостеприимства (некоторые анекдоты даже свидетельствовали о гостеприимстве с раскровенением), что отныне факт этот из области «видов и предположений» перешел в область самой неопровержимой действительности. В Петербурге предвидели, что русский человек патриархален - мы рассказали столько анекдотов из практики патриархальнейшего снохачества, что и этот факт утвердился на незыблемом основании. В Петербурге догадывались, что русский человек живет в полном удовольствии - мы и эту догадку подтвердили, рассказав, что многие мужики разводят гусей, уток и поросят… для себя.

Если бы мы не подтвердили всего этого, то очень может быть, что петербургские начальники огорчились бы, но, к счастию для нас, наши собственные наблюдения (по крайней мере, в том виде, как представляла их наша память) до того сходились с петербургскими предвидениями, что нам не приходилось даже лицемерить.

Повторяю: мы были искренны. Мы действительно видели в деревнях и гусей и уток, действительно знали множество примеров патриархального снохачества, действительно производили следствия о гостеприимстве с раскровенением. И по мере того как мы рассказывали наши анекдоты, в нас самих происходил психологический мираж, вследствие которого мужик становился перед нами словно живой. Мужик благонравный, патриархальный, трудолюбивый, мужик угодный богу и начальству не неприятный. И много прочувствованных слов сказали мы об этом мужике, и даже не одну слезу пролили по поводу его. То были сладкие, нервные слезы, под тихое журчание которых незаметно, сами собой, устроивались наши служебные карьеры…

Тем не менее, как я сказал выше, в наших теоретических взглядах на жизнь существовало известное разноречие, которое хотя и сглаживалось общею нам всем деловою складкою, но совсем уничтожено быть не могло. Разноречие это, впрочем, имеет и свою хорошую сторону, потому что позволяет нам, в свободное от забот о служебной карьере время, разнообразить наши беседы живою полемикой по поводу бесчисленных вопросов, которыми так богата современная русская жизнь. Сегодня сойдемся, посидим, поспорим, наговорим друг другу колкостей, а завтра как ни в чем не бывало опять засядем за докладные записки, за циркуляры и предписания и даже будем подавать друг другу советы насчет вящего и ус-пешнейшего подкузмления.

Я ничего не буду говорить о себе, кроме того, что во всех этих спорах и пререканиях я почти исключительно играю роль свидетеля. Но считаю нелишним обратить внимание читателей на Тебенькова и Плешивцева, как на живое доказательство того, что даже самое глубокое разномыслие не может людям препятствовать делать одно и то же дело, если этого требует начальство.

Оба они, как говорится, всегда à cheval sur les principes , то есть прежде всего выкладывают свои принципы на стол и потом уже, отправляясь от них, начинают диспутировать. Но в самой манере того и другого относиться к собственным принципам замечается очень резкая разница. Тебеньков называет себя западником и в этом качестве не прочь прослыть за esprit fort . Поэтому он относится к своим собственным принципам несколько озорно, и хотя защищает их очень прилично, но не нужно быть чересчур проницательным, чтобы заметить, что вся эта защита ведется как будто бы «пур ле жанс» , и что, в сущности, для него все равно, что восток, что запад, по пословице: была бы каша заварена, а там хоть черт родись. Вообще он никогда не забывает, что у него есть вицмундир, который хотя и висит теперь в шкафу, но который завтра все-таки приведется надеть. Напротив того, Плешивцев, спрятаи-ши свой вицмундир в шкаф, смотрит на себя как на апостола и обращается с своими принципами бережно, словно обедню служит. Как «почвенник», он верит в жизненность своих убеждений и при защите их всегда имеет в виду «русскую точку зрения». Вследствие этого, в разгаре спора, Плешивцев называет Тебенькова «департаментской засушиной», «гнусненом» и «паскудником», а Тебеньков Плешивцева - «юродствующим» и «блаженненьким».

Тебе что! - говорит Плешивцев, - ты гнуснец! ты вот завтра встанешь, умоешься и смоешь с себя все, что случайно сегодня на тебя насело!

Не знаю, - отвечает, в свою очередь, Тебеньков, - но думаю, что чистоплотность не лишнее качество… даже в юродствующем!

И только чувство деликатности мешает ему прибавить: «Блаженненький! ведь и ты каждый день умываешься в департаменте! да еще как умываешься-то!»

И Тебеньков, и Плешивцев - оба консерваторы. Ежели спросить их, в чем заключается их консерватизм, они, наверное, назовут вам одни и те же краеугольные камни, те самые, о которых вы услышите и в любой обвинительной речи прокурора, и в любой защитительной речи адвоката. Пойдите на улицу - вам объяснит их любой прохожий; зайдите в лавочку, любой сиделец скажет вам: «Кабы на человека да не узда, он и бога-то позабыл бы!» Все: и прокуроры, и адвокаты, и прохожие, и лавочники - понимают эти камни точно так же, как понимают их Плешивцев и Тебеньков. А между тем какое глубокое разномыслие разделяет их по этому коренному вопросу! Плешивцев утверждает, что человек должен быть консерватором не только за страх, но и за совесть; Тебеньков же объявляет, что прибавка слов «и за совесть» только усложняет дело и что человек вполне прав перед обществом и законом, если может доказать, что он консерватор «только за страх».

"Благонамеренные речи" посвящены, если иметь в виду их конечную задачу, - "тайному тайных" и "святая святых" современного Салтыкову общества, его "краеугольным камням". Речь идет об основополагающих социальных понятиях ("институтах"), выработанных исторически человечеством.

"Сохранили ли эти понятия тот строгий смысл, ту святость, которые придавало им человечество в то время, когда они слагались; если не сохранили, то представляется ли возможность возвратить им утраченное?" - задавал вопрос Салтыков в статье "Современные призраки", написанной еще в 1863 году.

Статья эта, как и ряд других произведений, свидетельствует, что круг идей, воплощенных в "Благонамеренных речах", волновал Салтыкова давно. Волновал он писателя и позже. Подтверждение тому - известное письмо его к Е. И. Утину от 2 января 1881 года. Оно написано по поводу трактовки последним цикла "Круглый год" и отношения Салтыкова к «идеалам», но имеет непосредственное отношение и к "Благонамеренным речам", является своего рода авторским комментарием к ним. "Мне кажется, что писатель, имеющий в виду не одни интересы минуты, не обязывается выставлять иных идеалов, кроме тех, которые исстари волнуют человечество, - писал Салтыков Утину. - А именно: свобода, равноправность и справедливость Ведь семья, собственность, государство - тоже были в свое время идеалами, однако ж они, видимо, исчерпываются. Устраиваться в этих подробностях, отстаивать одни и разрушать другие - дело публицистов. Читая роман Чернышевского "Что делать?", я пришел к заключению, что ошибка его заключалась именно в том, что он чересчур задался практическими идеалами. Кто знает, будет ли оно так! И можно ли назвать указываемые в романе формы жизни окончательными? Ведь и Фурье был великий мыслитель, а вся прикладная часть его теории оказывается более или менее несостоятельною, и остаются только неумирающие общие положения. Это дало мне повод задаться более скромною миссией, а именно: спасти идеал свободного исследования как неотъемлемого права всякого человека и обратиться к тем современным «основам», во имя которых эта свобода исследования попирается. По мере сил моих и в размерах цензурного произвола это и сделано мною в "Благонамеренных речах".

Несколькими строками ниже Салтыков уточнил, что он понимает под этими современными «основами» российской действительности. В "Благонамеренных речах", по словам сатирика, он "обратился к семье, к собственности, к государству, к тому, что "тоже было в свое время идеалами", и дал понять, что в наличности ничего этого уже нет. Что, стало быть, принципы, во имя которых стесняется свобода, уже не суть принципы даже для тех, которые ими пользуются".

Просветитель Салтыков, свято и искренне веривший в разум как главную руководящую силу прогресса, полагал, что нет ничего более важного, чем ниспровержение несостоятельных «идолов», этих духовных и нравственных «алтарей», являющихся главным препятствием на пути прогресса, ниспровержение силой разума, исследования, анализа, наконец - силой смеха.

В целях защиты интересов имущих классов и оправдания социально-политического status quo представителями официальной науки были выдвинуты различные теории, среди которых видное место принадлежало теории «союзности». Сущность ее излагалась Б. Н. Чичериным в книге "История политических учений" (1869) следующим образом: "Первый союз - семейство. Оно основано на полном внутреннем согласии членов, на взаимной любви, которая составляет жизнь семейства Второй союз, гражданское общество, заключает в себе совокупность всех частных отношений между людьми. Здесь основное начало - свободное лицо с его правами и интересами Третий союз, церковь, воплощает в себе начало нравственно-религиозное; в нем преобладает элемент нравственного закона. Наконец, четвертый союз, государство, господствует над всеми остальными. Он представляет собою преимущественно начало власти, вследствие чего ему принадлежит верховная власть на земле".

"Благонамеренные речи" были посвящены художественному исследованию реальной сути этих «союзов», декларируемых официальной идеологией в качестве "краеугольных камней" русского общества.

В очерках "Отец и сын", "По части женского вопроса", "Семейное счастье", "Еще переписка", "Непочтительный Коронат" исследовался прежде всего "семейный союз" в наиболее типичных и характерных формах его существования в условиях пореформенной действительности.

В очерках «Охранители», «Переписка», "В дружеском кругу", "Тяжелый год", "В погоню за идеалами", «Привет» главное - анализ союза «гражданского» и "государственного".

Третье же направление художественного и социального исследования в "Благонамеренных речах", третья - наиболее значительная по объему и по занимаемому месту группа очерков и рассказов - "В дороге", "Опять в дороге", «Столп», "Кандидат в столпы", «Превращение», "Кузина Машенька" - посвящена теме, едва намеченной в творчестве Салтыкова 60-х годов и вышедшей для него на первый план в 70-х: теме собственности. В этом проявилась закономерность времени: принцип собственности к середине 70-х годов становился одним из главных "краеугольных камней" пореформенной России. Исследование его стало сквозной темой "Благонамеренных речей", которая звучала не только, скажем, в дилогии о Дерунове (очерки «Столп» и "Превращение"), но и в ряде очерков «семейного» цикла ("Отец и сын", например), в очерках, посвященных «гражданскому» и «государственному» союзам ("Охранители", «Переписка» и др.).

"Рассказчик", от лица которого написаны "Благонамеренные речи", всей своей биографией и опытом жизни связан с действительностью, исследуемой в очерках. «Рассказчик» ведет повествование о поездках в родные места по делам своего имения, о впечатлениях, которые он вынес из этих поездок на родину после многолетнего отсутствия, о встречах с людьми давно знакомыми и незнакомыми. Он - здешний помещик и вместе с тем "писатель по сатирической части", известный в тех местах как автор "Благонамеренных речей". Все это заставляло воспринимать "Благонамеренные речи", как достоверный, фактический рассказ о реальных людях и реальных ситуациях, с которыми сталкивался в своих поездках Салтыков.

Однако документальность "Благонамеренных речей" особого рода: ее надо воспринимать с той существенной поправкой, что "писатель по сатирической части", который в очерках выступает как автор "Благонамеренных речей", от лица которого ведется рассказ, - это и Салтыков, и вместе с тем не Салтыков. Это - «рассказчик», то есть вымышленный персонаж, далеко не идентичный по взглядам и позициям самому Салтыкову, своеобразная литературная маска. Взаимоотношения между Салтыковым и его двойником-рассказчиком вполне определенны и вместе с тем сложны. Сложность здесь - в постоянно меняющейся дистанции между ними: от полного отсутствия таковой, когда облик действительного автора "Благонамеренных речей" и его литературного alter ego сливаются, и тогда словами и интонациями «рассказчика» говорит полным голосом сам писатель, - до полного противостояния, когда рассказчик предельно далек и внутренне враждебен, неприемлем для Салтыкова и сам является объектом его иронии и сатиры. Определенность - в том, что под литературной маской «рассказчика» - то безобидного «фрондера», то «простака», то человека "среднего культурного пошиба", - мы всегда, в любом случае, ощущаем, чувствуем самого Салтыкова, его идейную позицию, его отношение к жизни и "рассказчику".

Фигура «рассказчика» - благонамеренного "русского фрондера", органически принадлежащего социальной действительности, являвшейся объектом исследования и обличения писателя, - и позволяла Салтыкову осветить эту действительность «изнутри». Писатель как бы демонстрирует саморазоблачение современного ему общества, краеугольных основ его. Художественный принцип сатиры Салтыкова - и это характерно для всех очерков книги - в обнажении, а точнее - самообнажении разительного противоречия; между видимостью и сущностью, между словом и делом, между внешними формами буржуазно-крепостнической действительности, выдаваемыми за истину, и подлинным содержанием ее.

"Благонамеренные речи", обнажая главенствующие противоречия пореформенного общества в целом, вырабатывали ненависть к ложным «основам» жизни и готовность к "порыву высокому", революционизировали общественное сознание страны, воспитывали борцов, В этом и заключались, в конечном счете, "практические последствия", та немалая польза, которую принесло это произведение Салтыкова - одно из центральных в его творчестве - русскому народу, русскому освободительному движению.