Спектакль о людях с аутизмом открыл малую сцену театра на малой бронной. Наталья Бондарчук — о спектакле «Иные», в котором дети-аутисты играют наравне со здоровыми сверстниками и взрослыми именитыми актерами

Ольга Томашевская

В Минске есть уникальный семейный театр, в котором вместе с обычными детьми на сцену выходят дети с аутизмом. «Такого нет нигде в мире», - говорит голландский режиссер Ханс Салеминк, который работает с детьми, у которых аутизм, с начала 1990-х. Но если в мире спонсоры выстраиваются в очередь, чтобы помочь такому театру развиваться, то в Беларуси деньги ищет отчаянный многодетный отец и продюсер Леонид Динерштейн. Ему 56, он ничего не понимает в краудфандинге и сборах средств, он никогда не сталкивался прежде с больными детьми. Но когда Динерштейн увидел, как в театре меняются дети с аутизмом и после долгих лет молчания начинают не только говорить, но и выходить на сцену в главных ролях, он застрял в этом проекте.

«Имена» встретились с Динерштейном, чтобы узнать, почему театр, который реально помогает детям с аутизмом и который все называют крутым проектом, каждый день на грани выживания.

- Леня, обычно подобными проектами занимаются люди, у которых есть больные дети. Но, как я понимаю, у тебя нет личной истории, связанной с аутизмом?

Я с этой проблемой при своих четырех детях, слава Богу, не был знаком до театра. Но получилась такая вещь. У меня есть коллега, Ира Пушкарева , у нее своя студия, где детей обучают хореографии, музыке, актерскому мастерству. Пять лет назад к ней привели детей с психологическими проблемами и разными поведенческими реакциями. Так появился семейный инклюзив-театр «i». Ира тихонечко занималась. Хорошие педагогические руки дали результаты. В конце концов к Пушкаревой обратилась общественная организация «Дети. Аутизм. Родители». Они привели на репетицию спонсора, который согласился профинансировать мюзикл для большой сцены. С одним условием - премьера нужна через два с половиной месяца, ко Дню зашиты детей. Это невероятные сроки. Ира позвала меня. А дальше все понеслось со скоростью света.

Все могло закончиться одним спектаклем, но в процессе репетиций мне попалась на глаза мировая статистика. Я, конечно, офигел. Каждая сто вторая девочка, каждый пятьдесят восьмой пацан в мире - с аутизмом. Перекладываю на белорусскую демографию - получается 22 000 детей. Зарегистрированных детей с аутизмом у нас - 1 200. А где еще 20 000?

- И где же они?

Не знаю. Часто родители не ставят диагноз. Представляешь, как жить с такой записью? Когда ребенок вырастает, запись «аутизм» часто меняют на «шизофрения», куда ему с этим потом?

У нас в театре есть Мишка, родители принципиально не ставят ему диагноз, и он учится в обычной школе. Парню везет на учителей: ему позволяли сидеть под партой всю начальную школу, теперь он отлично учится, ездит по олимпиадам.

А вот Кастусь Жибуль, сын очень мудрых филологов, учится фактически дома, в школе у него пока все слишком сложно.

Есть еще Макс Лагун - великолепный художник, фантастический. Парень рисует в художественной студии, один на один с педагогом и мольбертом. А у нас, попав в шум, гам и суету, сначала сидел в углу. И только репетиции на пятой Макс пришел к детям. Мы специально для него ввели роль Бессловесного Зайца. И еще он нарисовал принты к костюмам.

- И дети с аутизмом не побоялись большой сцены?

Нет. Все сыграли в первом же спектакле, это была «Флейта-Чарадзейка» в филармонии. Большой зал, аншлаг, приставные стулья. Дети сыграли фантастически. Илья, например, в финале спел. На сцене сделал то, что должен был. На репетициях это ему ни разу полностью не удалось.

- И после этого спектакля вы решили продолжить проект?

Когда тебе уже за полтинник, ты соображаешь, что есть знаки, и надо их слышать. После премьеры я предложил Velcom провезти спектакль по пяти городам и сделать пять брифингов. Показать, что аутизм - не смертельный номер, что выход есть. И они согласились.

Когда мы вышли, Ира говорит: «Слушай, а как мы их повезем?». И тут только я соображаю, что денег на дополнительный транспорт нет, в одном автобусе поедут все - и с аутизмом, и без. Автобус, замкнутое пространство, где у детей с аутизмом нет возможности уединиться, побыть в своей скорлупе. Четыре с половиной часа туда, там пообедали, поиграли - и четыре с половиной часа назад.

Но в итоге для всех детей это был настоящий праздник, а для детей с аутизмом - вообще сумасшедший рывок. Они все это время развивались, понимаешь? Именно потому, что попали в здоровый коллектив, неагрессивный. В среду, открытую к инклюзии, где они на равных.

Наш театр - это чуть ли не единственное место, где они могут на равных работать. Дети с аутизмом и дети с синдромом Дауна - две категории, для которых нет другого пути социализации, кроме как полноценное вливание в здоровую среду. Для них это единственный способ понять, как работает этот мир. А для других, обычных детей, это становится сумасшедшей прививкой толерантности, терпимости и понимания, что есть особенные дети. У нас в театре получился баланс, идеальный для социализации - 85% здоровых детей (50 человек) и 15% детей с аутизмом (13 детей).

На репетициях детям с аутизмом никаких поблажек нет. Ханс Салеминк, наш голландский коллега, который работает с аутистами с начала 1990-х, у нас на репетициях обалдел. Сам он делает спектакль год, и последние три месяца ничего не меняет, потому что эти дети сложно адаптируются к изменениям. Ханс работает только с аутистами, его труппа не инклюзивная, в ней нет здоровых детей. Я видел его труппу - это люди восемнадцати-двадцати шести лет, с которыми он занимается с детского возраста. Если бы он мне не сказал ничего про аутизм, я бы видел хорошо подобранную труппу третьего или второго курса театрального института.

Макс почти не разговаривал - в быту, по крайней мере. А через полгода у нас он говорил скороговорки на сцене

Так вот когда Ханс увидел, что мы здесь делаем, сказал: «Ребята, вы вообще единственные. То, что делаю я, не делает практически никто, но то, что делаете вы, точно никто не делает. Я аналогов не знаю». Так что мы влезли в зону абсолютного ноу-хау.

Дети с аутизмом раскрываются постепенно. Тот же Макс, который сначала был Молчаливый Заяц. Он почти не разговаривал - в быту, по крайней мере. А через полгода у нас он говорил скороговорки на сцене. Нам все вокруг кричали: «Два тьютора за спину, не дай Бог что-нибудь случится». У Макса мама была рядом, и наша психолог рядом была все время. Но это было настоящее, это была не игра, он пошел в живой коллектив, и работал там полноценно. В нашем втором спектакле, «Чыгунка», половина декораций его. И он вышел с говорящей ролью.

Да, Кастусь Жибуль. Мы сохранили в пьесе все его ходы. Да, помогли с развитием драматургии, но при этом четко удержали логику человека с аутизмом. И он сыграл главную роль!

- Что это за логика?

Логика у них такая: он может как бы идти в одном направлении, а потом резко, внезапно - раз! - и уйти вбок. У него может начаться паническая атака, непонятно от чего, у каждого по-своему. Один из персонажей у Кастуся - Кот-наадаварот - это его сущность.

Процесс был очень сложный, конечно, потому что из тридцати детей, которые там в итоге действовали, семеро были с аутизмом.

- Все-таки как получилось, что придя в этот проект случайно, ты решил не просто остаться в нем, но и развивать его дальше?

Сейчас объясню. Вот смотри. Появляется у нас пацан - большой такой, грузный даже. Родился нормальный, а потом перестал разговаривать. У детей с аутизмом так бывает. Пацана гнобили во всех школах. Он пришел к нам такой запуганный, но на первом буквально занятии смотрю - его прям распирает, так хочется всего. И в итоге мама мне звонит: «Слушайте, что вы с ребенком сделали? Он первый раз пришел счастливый». В итоге он получил одну из главных ролей. Я не удивлюсь, если этот парень через три года в театралку поступит. Вот такие штуки происходят на глазах.

Девочка Влада, которая пришла в 14 лет. Красивая девчонка, хочет стать актрисой, но вначале она почти не говорила. Бабушка ее понимала, а мы почти нет. За полгода она дошла до этюда. Да, она боится резких движений, не выдерживает два часа, боится крика. Но это уже совсем не те боязни, с которыми она пришла полгода назад.

Меня зацепило, когда я увидел, как эти дети развиваются. Вот почему я застрял. Как из такого выйти? У меня есть еще лет двадцать, наверное. Может, мне хватит здоровья. Мне хочется создать территорию свободного творчества, которая ни с кем не борется, в которой растут нормальные свободные личности. Пускай потом каждый из них строит свою территорию вокруг себя.

- А откуда деньги на инклюзив-театр?

Ищу, где могу. Занимаюсь в свои пятьдесят шесть фандрайзингом. Тем, что у меня королевски получалось в начале девяностых, когда мы с коллегами «замутили» в Минске Альтернативный театр. Тогда друзья-бизнесмены давали на него деньги. Сейчас кто-то из старых друзей чуть-чуть помогает. Вот Velcom профинансировал спектакль. Но это разовая помощь. Для процесса нужна пусть не очень большая, но постоянно действующая финансовая поддержка. Нам репетиционная база нужна, помещение, метров двести пятьдесят, в котором есть зал метров девяносто для занятий - со станком, зеркалом, покрытием. Складик рядом, чтобы хранить какие-то вещи, пару раздевалок, комната, где что-то может происходить. Такая мастерская нужна бы была года на два, а за это время, надо строить или искать зал. Нужно, чтобы детям было, куда приходить.

Нам нужен постоянный видеомониторинг. Потому что это готовый методический материал. Методики, которые мы у себя создаем, можно тиражировать куда угодно, в Гродно, в Гомель, в Калининград - туда, где появляются люди, готовые с этим работать.

Одна из следующих задач - это изменение общественного мнения в отношении аутизма. Когда мы говорили обществу полтора года назад слово «аутизм» - общество пугалось и отстранялось. Сейчас я вижу, что реакция уже другая. Мы прошли большой путь.

- Государство ничем не может помочь?

Нам хотелось бы помощи от государства. Но на самом деле мы понимаем, что ни у какого государства нет сил на то, чтобы полностью реализовать такой проект, как инклюзивный театр. Возьми любую страну - там будет то же самое. Однако в Европе открыт путь для частного финансирования, есть льготы для спонсоров. За такими организациями, как наша, в европейских странах деньги сами ходят. У нас все наоборот.

Чем вы можете помочь?

«Имена» собирают деньги на поддержку проекта «Театр для детей с аутизмом». Они нужны на оплату работы педагогов по актерскому мастерству и психолога, аренду помещения и продвижение проекта. Всего на год работы необходимо собрать 53 100 рублей. Пока на счету 1 719 рублей.

Сегодня в семейном инклюзив-театре занимается 63 ребенка, из них 13 детей с аутизмом. Часть затрат театра покрывают семьи, которые платят за занятия в театральной студии. Но этих денег на развитие проекта катастрофически не хватает. Ваши пожертвования позволят взять на обучение 30 детей с аутизмом. А если у театра будет собственное помещение, заниматься смогут 60 детей с аутизмом. Для проекта важен каждый рубль.

«Имена» работают на деньги читателей. Вы присылаете 5, 10, 20 рублей, а мы делаем новые истории и помогаем еще большему количеству людей. «Имена» - для читателей, читатели - для «Имен». Нажимайте сюда и выбирайте удобный способ для перевода !

Ставит спектакль Семейный инклюзив-театр «і» при поддержке компании velcom. Ключевую роль в новом спектакле исполнит Влада Зеневич - 13-летняя девочка, которая благодаря театру буквально за год заговорила.

«Профессор сказал: «Дайте ребенку шанс»

Вечер понедельника. Сегодня у «театральных» детей занятие по хореографии. Одна из учениц, высокая красивая девочка, танцует, в отличие от остальных, не самостоятельно, а в сопровождении тьютора, которая подсказывает движения. Высокая девочка - это Влада Зеневич, у нее аутизм. А ее «помощница» - Екатерина Кураксина, психолог инклюзивного театра. Выходить на сцену без куратора пока Влада не отваживается.

С мамой Влады мы сидим в зрительном зале, и пока беседуем, она практически не отрывает глаз от танцующей дочери: говорит, девочка совершенно преобразилась за то время, что ходит в театр. Еще год назад Влада практически не говорила, а сейчас общается с детьми и мечтает стать актрисой.

До 2,5 лет она развивалась абсолютно нормально, разговаривала обычными детскими предложениями из трех слов. Утром вставала с кровати, бежала ко мне: «Мама!». А однажды внезапно замолчала, неделю просидела тихо. Мы пошли к логопеду, тот отправил нас в психоневрологический диспансер, но что с ней, врачи долго не могли понять, - вспоминает Виктория. - В пять лет Владе поставили диагноз «аутизм». У нее, скорее, элементы аутизма, но это единственный диагноз, под который она «подходит».

В три года Влада пошла в обычный детский сад, где оставалась на два часа в день. Но уже через неделю от этой идеи пришлось отказаться: девочке там не понравилось.

В последний день я ее забирала с такими слезами, что больше мы в сад не пошли. Она после этого боялась заходить со мной в магазин и нигде не снимала одежду. Месяца два просидела дома. Потом ее посмотрел профессор из психоневрологического диспансера и сказал: «Дайте ребенку шанс», - рассказывает Виктория.

Так Влада снова оказалась в детском саду, но уже вместе с мамой: Виктория устроилась туда нянечкой, а позже стала воспитателем. Два года девочка проходила в логопедическую группу. Все шло очень хорошо: чуткие воспитатели, отзывчивые дети. А потом Влада попала в специальную группу, где кроме нее обучались 15 человек с разными диагнозами.

Единственный плюс - там был хороший музыкальный работник, которая опекала Владу. И еще там научили ходить строем и всем вместе есть за столом, - говорит Виктория.

«С интеллектом никаких проблем»

В семь лет Влада стала школьницей. Из трех вариантов - отдать ее в интернат, речевую школу или организовать надомно-комбинированное обучение - Виктория выбрала последний:

Конечно, я побывала везде. В интернате семиклассники учились нажимать на кнопочки, а Влада подобное давно освоила, потому что с интеллектом проблем у нее нет. В речевую школу ее готовы были взять только при условии, что речевой диагноз стоит на первом месте, но он у нее вторичный. Оставалось надомное обучение.

Предполагалось, что в школу она будет ходить на такие предметы, как рисование и труд, а остальные будет преподавать дефектолог на дому. На практике оказалось, что никто не знал, что такое комбинированное обучение. Целый год Виктория писала заявления с просьбой разрешить дочери посещать уроки пения и физкультуры.

«У нас с ней поделена территория»

У Виктории два образования - конструирование и моделирование швейных изделий и психология. Второе она получила, когда поняла, что ее ребенок развивается не так, как остальные дети. Но сейчас женщина не работает, потому что нужна дочери.

Никаких проблем с ней дома нет. У нас поделена территория: я практически живу на кухне, а комната принадлежит ей. Конечно, я могу туда зайти, если мне надо, но это ее личное пространство, которое очень важно для аутистов. У нее свои увлечения - любит журналы, планшет, причем читает там что-то на английском. Могу спокойно оставить ее часа на два, если нужно, например, в магазин. Она абсолютно адаптирована, и на кухне найдет, что нужно, - говорит Виктория. - А вот на улицу одну отпустить не могу. На даче - да. А в городе возле дома дороги, машины. Хотя с ориентацией у нее все хорошо. Она знает все станции метро, и кто из родственников на какой живет.

Влада спокойно ходит в гости и сама принимает гостей. Но не любит праздного времяпрепровождения.

У нее все четко: день рождения - это платье, торт, пицца, люди, подарки. С утра ждет гостей, встретила, съели праздничный обед, а дальше все - всем пора уходить. Она не понимает, почему люди сидят, если все пункты программы уже выполнены, - смеется Виктория. - Так же и с Новым годом: ждет Деда Мороза с подарками, но уже на следующий день елку можно убирать.

Папа Влады уже давно живет отдельно, но постоянно навещает дочь.

Он ее любит, покупает игрушки - планшет, к примеру, - это его подарок. Раз в неделю стабильно приходит. Если я с ней больше уроки делаю, то он играет. Могут и по полу покататься. Она его ждет. Но и для папы у нее есть лимит: наигралась - все, пора уходить, - говорит Виктория.

Влада и мама живут на два пособия и пенсию. Кроме того, деньги дает отец Влады.

Мы с ней не шикуем, но и не бедствуем. Думаю, если бы я ходила на работу, вряд ли бы получала больше, - говорит Виктория.

«Счастье, что мы сюда попали»

Об инклюзивном театре, созданном при поддержке velcom, она узнала от знакомых и сразу повела дочь на прослушивание. Влада начала заниматься в январе 2017 года, и театр стал спасительной соломинкой: ведь со времен первого класса школы Влада не общалась с детьми. За год, отмечают и мама, и педагоги, у девочки невероятный прогресс в социализации и развитии речи. И самое главное, ей очень нравится играть.

Такой довольной я ее не видела никогда. Ее спросить, кем Влада хочет стать, она ответит: «Влада хочет стать актрисой». Раньше она боялась толпы и шума, когда бывали в школе, во время звонка закрывала уши руками. Сейчас совершенно нормально воспринимает громкую музыку. Сначала мы ходили раз в неделю только на актерское мастерство, а сейчас еще и на хореографию. Влада очень дисциплинированная. Например, на актерском им ставят артикуляцию. Обычные дети могут воспринимать это как игру или баловство, а она - всерьез. Сказали делать - она будет добросовестно делать, не отвлекаясь. Она очень выросла в речевом плане. Через полгода она уже выступала в спектакле. Я переживала ужасно, а она вышла на сцену и расцвела. Светилась так, что я не могла глаз от нее отвести. Я поняла, что ей нужна публика, - говорит Виктория.

Влада уже дважды выступала на большой сцене. В постановке «Дерево сказок» у нее важная роль - роль дерева.

Поначалу ей было сложно повторять движения, а сейчас гораздо лучше. Смотрите, она уже минут сорок на сцене, и пока не устала. Для меня это просто праздник, - признается мама. - Здесь впервые в жизни дети на нее не показывали пальцем. Наоборот, все помогают, берут за руку, показывают, объясняют, куда-то ведут. Счастье, что мы сюда попали, что ее приняли и ей нравится. Здесь - общение и перспективы.

«Влада - готовый художник-аниматор»

Виктория очень надеется, что дочь найдет свою дорогу в жизни, и театр стал одной из возможностей. А еще Влада прекрасно рисует - раз в неделю мама водит ее в арт-студию.

Я считаю, что она готовый аниматор. Берет ручку и за пару минут, не отрывая руки от листа, рисует зайца из «Ну, погоди!», причем очень похоже. Может нарисовать целю сказку и по картинкам сочинить историю, - говорит мама. - Хочу, чтобы Влада больше занималась физкультурой, но особо негде. Нашли зал ЛФК, но там дети постарше и не только аутисты, а с разными диагнозами. Поэтому пока занимается со мной дома - у меня своя программа, тренажер. Ну и хореография - это тоже физическая нагрузка.

Психолог Екатерина сопровождает Владу на сцене с самого начала и тоже видит прогресс.

Она контактирует с детьми, очень открытая. Начинали мы с занятий в 1-5 минут, постепенно увеличивая время. Сначала индивидуально, потом решили, что пора в общую группу. Бывает, некоторые движения не удаются, тогда я их перерабатываю, чтобы ей было проще. Влада очень хорошо проявляет себя в миниатюрах, ее любимое - артикуляционные упражнения. Она привыкала к работе, для нее это не развлечение, а труд. Но главное в нашем театре, чтобы ребенок был счастлив и уходил с занятий с улыбкой, - говорит Екатерина.

Премьера спектакля «Дерево сказок» пройдет 2 апреля в Республиканском дворце культуры ветеранов при поддержке телеком-оператора velcom. Начало в 19.30.

Театр и дети

Обобщение опыта восьми лет театральных занятий на примере одного спектакля ·

РАХМАНОВА А.В., БЕРЕЗКИНА О.В.

Немного о «Нашем Доме»

Так называется Центр лечебной педагогики и дифференцированного обучения. Расположен он в Ясеневе, это зеленый район на окраине Москвы.

В нем есть интегративный детский сад и школа для детей, лишенных возможности учиться где бы то ни было. Раньше детей с такими медицинскими диагнозами (большинство из них страдает несколькими тяжелыми нарушениями одновременно) признавали необучаемыми. Большинство детей – неговорящие, с тяжелыми эмоциональными, двигательными и сенсорными нарушениями.

Важно, что все эти дети живут в семьях. Задача «Нашего Дома» как раз в том, чтобы помочь таким родителям в воспитании детей, чтобы они имели возможность ходить в школу, учиться, как все дети, получать опыт социальной жизни, взрослеть, замечать других и учитывать их потребности и чувства. Часто посещение «Нашего Дома» - это одна из немногих возможностей и для них, и для их родителей получить поддержку и найти друзей.

Главным для наших детей мы считаем гармоничное сочетание воспитания духовности и физического развития, приобретение практических навыков.

Особое значение мы всегда придавали командному принципу работы. Очень важно не только четкое взаимодействие ведущего урок педагога и его помощников, но и согласованность программ на разных уроках (предметах). Например, если на основном уроке работают с географической картой, а на кулинарии размешивают тесто, то и те, и другие навыки обязательно найдут применение в спектакле или на занятиях драматерапией.

Роли и их исполнители

Нашим детям тогда было по 8-10 лет. С тех пор прошло много времени, состав класса менялся, но хочется рассказать обо всех, чтобы легче было представить группу, с которой все начиналось.

Лина - неговорящая трепетная, русоволосая, высокая и худенькая девочка, порывистая, любит шуршать и стучать каким-нибудь предметом, иногда по чьей-то голове.

Саша - среднего роста, крепко сбитый, с очень серьезным, часто хмурым выражением лица, почти не говорит, но часто поет обрывки разных песен. Живет загородом, после тяжелой дороги долго приходит в себя.

Карина - маленькая, очень живая, вся "во вне". На просьбу: «Покажи, где Кристина?» – она радостно показывала на потолок и стены вокруг. Любит метать предметы в разные стороны. Легко мерзнет.

Игорь - говорящий, он знает, какое сегодня число, отвечает на вопрос, но с запозданием: на предыдущий. Самостоятельно не ходит, но очень ловко ползает. Норовит забраться повыше и любит свешиваться с дивана головой вниз. Любит общество, но так стремится привлечь к себе внимание, бурно реагирует, что часто приходится кормить его обедом отдельно.

Антон - высокий, темноволосый мальчик с большими печальными глазами в густых черных ресницах. Очень вялый: все время на диване; может ходить, но не любит. Ходит неустойчиво, переваливаясь, из-за слабых голеностопных суставов. Самостоятельно не ел: кричал, плакал перед тарелкой, но не догадывался (не мог?) поднять руку и взять ложку, пока не помогут. Кисть руки, ладонь вялые, гладкие, как у младенца.

Ярослав - высокий худенький мальчик. Ласковый, очень, привязан к маме, но называет ее по имени: не мама, а Таня. Почти все время сонный из-за постоянного приема сильных препаратов. С некоторым усилием, но с полным пониманием говорит несколько слов, чуть заикаясь, как будто слово рождается не в горле, а в животе или даже в пятке, и его надо вытолкнуть наверх.

Михаил - небольшого роста, шустрый, всегда знает, чего хочет, ходит с чужой помощью, ползает быстро. У него прогрессирующее заболевание - постепенное угасание двигательных функций, прогноз жизни - до десяти лет (он прожил шестнадцать).

И вот "для маленькой такой компании" хотелось открыть "огромный секрет " литературы и театра - большую жизнь с сильными и красивыми страстями, с богами и героями. Очень хотелось учить этих детей не только ложку на три счета в рот отправлять (взяли - зачерпнули, несем- несем, попали), а говорить с ними о дружбе и мужестве, страдании и надежде. Хотелось попытаться научить замечать окружающих и владеть собой.

Тогда, подбирая роли, мы не ставили задачу освоения какого-либо навыка, но пытались оправдать, описать ролью то немногое, что каждый ребенок мог сделать. Так Антон в роли Ильи Муромца угощал калик перехожих и самостоятельно пил из чашки. В следующей сцене ему достаточно было одним движением сдернуть с постамента Соловья-разбойника (тряпичную куклу), притащить ее к князю (обычно это Михаил на инвалидной коляске, задрапированной под трон) и бросить разбойника к его ногам (и по сценарию оправданно, и по исполнению значительно легче, чем отдать в руки).

Действие длилось минуты полторы, рядом с каждым ребенком всегда находился педагог-помощник, озвучивавший его роль, отчего спектакль смотрелся несколько странно, но даже такой вариант для некоторых детей был недоступен. Так для Саши необходимость ждать своего выхода на репетиции, атмосфера праздника из-за сбоя расписания, присутствия родителей и родственников, необычной парадной одежды в день спектакля каждый раз оказывались очень серьезной нагрузкой. Большую часть времени в этот день он проводил один на один с мамой или со мной. Иногда слушал спектакль из-за закрытой двери, в коридоре.

Спектакль как праздник

Это еще один аспект нашего отношения к театральному действу.

К каждому празднику мы готовились тщательнее, чем к обычным занятиям: решали, кто будет с детьми на сцене, кто помогает детям-зрителям; продумывали варианты участия в общих мероприятиях и возможность отдыха для каждого ребенка. Зачем праздник, если к нему надо так готовиться? Жизнь состоит из вдоха и выдоха. Тогда мы могли ответить только, что жизнь - не стоячее болото, она полна сюрпризов и неожиданностей, отменить которые не всегда в наших силах, даже если бы хотели, кленовый сироп не ждет нас за каждым поворотом дороги. Насколько легче было бы нам тогда, если бы знать, что со временем Саша станет нашей звездой, что ему можно будет доверить самую главную, ответственную роль, зная, что он не подведет и, как бы ни было трудно, соберется и доиграет спектакль.

Но серьезные романтические роли на преодоление: принц Зигфрид, Арап Петра Великого - это все еще далеко впереди. Пока только по силам " описательная" роль Геракла в спектакле-сценке « Киренейская лань».

Характерной особенностью Саши было то, что он любил подолгу "наматывать круги" - бегать по всему периметру помещения, не останавливаясь, особенно когда нервничал. Поэтому был выбран миф о поимке Лани, тем более что в классе как раз была девочка, очень подходящая на эту роль: стремительная и порывисто- непредсказуемая Лина. Похоже, великий древнегреческий герой тоже был особым ребенком: в ранней юности он едва не убил своего учителя - случайно, от избытка сил, потом его несчастный царственный брат должен был годами изыскивать разные героические дела, чтобы употребить куда-то его неуемную энергию. Подвиг с Ланью заключался в том, что Геракл (Саша) сначала гнался за ней через всю Грецию в одну сторону, затем Лань (Лина) развернулась, и они побежали в другую сторону, наконец, он поймал ее и привел к царю.

Так, начиная с мифа о Лани, родился актерский дуэт. В течение нескольких лет теперь Лина будет ожидать своего принца за стенами замков, а Саша сражаться за ее освобождение.

Драматерапия позволяет решать множество задач, связанных с двигательным и когнитивным развитием, но для нас важнее то, что она дает уникальную возможность провести ребенка через все эпохи становления человечества: от осознания пробуждающихся эмоций через формирование душевных качеств к высшим духовным ценностям. Как для обретения тела человека неминуемо должны появиться жабры и хвост, чтобы потом быть отброшенными, преобразованными, так и для созревания духовной составляющей каждой человеческой душе необходимо получить весь опыт, накопленный человечеством. Прожить язычество через народную сказку, античную эпоху через мифы и легенды, Средневековье с помощью баллад и мистерий. Тогда, пройдя через темный страх язычества, античные страсти и понятия рока у греков, римскую дисциплину и подчинение большинству, через не знающий компромисса аскетизм Средневековья, возможно прийти к равновесию духа.

Знаменательно, что этот порядок изучения исторических эпох совпадает и с программой общеобразовательных школ по истории и отчасти по литературе. Там тоже вначале идет изучение первобытных обществ, затем легенд и сказок, древнего мира и только потом переходят к истории Средних веков. То есть, если вас не увлекает философская концепция лечебной педагогики Рудольфа Штайнера, можно принять такую последовательность просто как естественный хронологический порядок изучения основных вех развития человечества. История ведь является своего рода азбукой, знание которой необходимо, например, для более полного восприятия произведений искусства, будь то театр или живопись, кино или балет. Кроме того, маленький ребенок легко верит в сказку и для обретения душевного равновесия ему достаточно знать, что добро всегда побеждает зло, что если ты маленький, но добрый и смелый, тебе обязательно придут на помощь. По мере взросления, накопления жизненного опыта подросток начинает понимать, что родители не всемогущи, что маленький ежедневный подвиг преодоления себя придется совершать без волшебной палочки. Вот здесь-то и могут помочь подлинные истории великих людей, всей своей жизнью доказавших, что ни физическая слабость, ни уродливая с точки зрения некоторых внешность не мешают вершить поистине великие дела, - истории об А.В. Суворове и Ганнибале - арапе Петра Великого.

Безусловно, при составлении программы для особых детей мы должны ограничить объем изучаемого материала: принцип меньше, да лучше здесь особенно важен. Необходимо прежде всего включать фигуры, наиболее знаковые для нашей культуры.

Так же как малыши играют в машинки, в куклы, постепенно переходя от простых манипуляций с предметами к более сложным ролевым играм, младшим школьникам и подросткам необходимо проживание ранее накопленного человечеством опыта. Как и человеческий эмбрион не является просто уменьшенной копией ни взрослого, ни даже младенца, но должен созреть: пройти опыт всех существ от головастика до млекопитающего, чтобы утвердиться, наконец, в человеческом образе.

Именно поэтому нам представляется совершенно естественной и правильной программа Вальфдорфских школ, где обучение строится по эпохам, независимо от интеллектуального возраста детей.

Но даже если кому-то покажется спорной эта теория, несомненно, что чтобы зажечь детей, идея должна быть интересна и взрослым. Никто с уверенностью не может сказать, что именно поняли дети в сложном сюжете, каков процент понимания классического текста, но зато они безошибочно чувствуют фальшь, скуку либо глубокое волнение и восхищение текстом оригинала, звучащие в голосе ведущего.

С помощью литературно-драматической игры в разных формах можно одновременно решать множество задач. Это опыт упорядочивания своих эмоций. Дети учатся через роль осознавать свои эмоции и адекватно выражать их.

Воспитание чувств – воспитание умения считаться с чувствами другого человека и сдерживать свои эмоции. Это невозможно, если человек не осознает причин собственного душевного дискомфорта, а пытается физической болью (например, кусает себя) заглушить психическое беспокойство, вместо того чтобы объяснить другим, что с ним происходит. А ведь наши дети именно так и реагируют на непривычную ситуацию или незнакомого человека.

Ни у кого из наших воспитанников нет игрового поведения, самостоятельных ролевых игр. Для развития психики и социализации необходимо хоть как-то это компенсировать, поэтому нашим детям так необходим театр. Это своего рода азбука жизни. Социальные роли четко определены, характеры ярко выражены. Королева - так со шлейфом, принц - так с мечом и в камзоле, зверь - так с хвостом, черный - злой, белый – добрый; все понятно, каждый на своем месте. Девочки и педагоги - в длинных платьях, у мальчиков в руках деревянные мечи. А то ведь мы часто слышим: "Мальчики, не обижайте девочек!". Это правильно, да где же им понять, что такое девочка, и чем она так отличается от мальчика, если барышня в таком же как и у него спортивном костюме и носится вприпрыжку.

Виды драматерапии в «Нашем Доме»

У нас сложилось два направления работы - литературно- драматическая игра, приемы и методы которой близки к тому, что психологи называют драматерапией, и театрализация как форма проведения любого урока (чаще это Л.Ф.К.), где сюжет служит главным образом для поддержания внимания учащихся, создания хорошего эмоционального фона. Примером театрализации занятий физкультурой можно считать спектакль о Киренейской лани, описанный выше. Его и играли в спортзале.

Всем детям, как обыкновенным, так и особенным, необходим театр - участие в постановке спектакля, театрализованного действа в любой доступной для них форме. Мы используем две формы литературно- драматической игры: терапевтическую и постановку спектакля для показа зрителям.

Терапевтической я назвала бы форму мини-спектакля, при проигрывании которого главным является создание образа, архетипа. Здесь главная цель - дать возможность одному или двум героям пережить, преодолеть то, что мешает им в жизни. Такое занятие можно проводить в мини-группе из 2-3-х человек, остальные могут играть роль массовки. История проигрывается не более 2-3-х раз, поскольку здесь затрагиваются слишком глубокие переживания, и частое повторение может привести к нервному срыву. На такие спектакли зрителей не приглашают, тем более что в нашем случае - это родители, и их эмоциональная реакция может исказить терапевтический эффект. Особенностью наших детей является чрезвычайная чувствительность к настроениям окружающих при невозможности интегрировать и адекватно выразить свои эмоции.Переживание катарсиса, успешное разрешение ситуации в сказочной атмосфере спектакля помогает справляться с робостью, трусостью и чувством отверженности в реальной жизни. Это спектакль "не для зрителей".

Такой была "Шляпа волшебника" по сказке Туве Янссон. В тот период Сережа очень остро переживал свою "непохожесть", со слов мамы даже спрашивал ее: "Почему я не такой, как все?". Часто не удерживался на общих занятиях. Именно для него мы два или три раза разыграли по ролям эту сказку в нашей игровой комнате, сделав его Мумми-троллем - главным героем, одну из педагогов - его Мамой, а остальных детей - гостями.

К Мумми-троллю приходят гости. Начинается игра в прятки. Мумми-троль (Саша) залезает в «домик» (закрытая часть игрового комплекса), там на него надевают меховую шапку, рукавицы. Вот уже всех нашли, но где же Мумми? Он сам выходит к ребятам, но никто его не узнает. Все его боятся: «Ты чудовище! Скажи, куда ты девал нашего Мумми-тролля?!». Потом приходила мама, обнимала и говорила, что она всегда узнает своего сына, и все нелепые одежды сразу спадали. Гости радовались возвращению своего друга. Мы не решились показать это даже родителям, так как мама Саши тогда еще очень болезненно переживала реакцию на Сашино поведение в транспорте. Для них обоих, да и для других родителей, эта тема значительно больнее и ближе шекспировских страстей: любви и смерти.

Постановка большого спектакля с репетициями, с использованием костюмов и декораций, позволяет решать множество задач.

Процесс постановки спектакля довольно длителен, можно сказать, что он «живой», спектакль как бы вызревает от замысла до премьеры. Мы хотим рассказать о том, как это происходит, на примере постановки «Сказки о царе Салтане» по А.С. Пушкину. Это очень сложно управляемый многомерный и многоуровневый процесс. Из суеты и множества проб в начале постепенно рождается четкая канва - основная концепция спектакля. Все его участники – и дети, и преподаватели, и родители (некоторые из них тоже играют роли) являются соавторами. Постепенно от раза к разу уходит все лишнее, и по мере освоения, осознания участниками своих ролей появляются новые эпизоды, уточняется реквизит, закрепляются удачные находки.

Сказка о царе Салтане

Этот спектакль ставился в 2006-2007 учебном году в старшем классе (дети посещают нашу школу 8-9 лет). Историко-театральный курс в этом классе был уже пройден: от древней Греции до Шекспира и Суворова. Дети повзрослели и стали значительно лучше понимать речь и взаимодействовать между собой, и мы сочли возможным вернуться к сказкам. Это возвращение было уже на совершенно другом уровне, ведь А.С. Пушкин писал свои сказки скорее для взрослых. В старину сказку слушала вся семья, от мала до велика. Недаром народные сказки кончаются присловьем: "Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам (а вовсе не малым детушкам) урок". Сюжет Сказки о царе Салтане был актуален для старших детей и для их родителей, которых мы впервые привлекли для работы над спектаклем и некоторых даже как актеров. Нам было важно взять сюжет, который хорошо все знают и который отражает идею ухода из-под крылышка родной школы в большой мир и создание там нового жизненного пространства.

Всю работу по постановке спектакля можно условно разделить на три этапа: предварительный, сценически-репетиционный и премьерный .

Предварительный этап включает в себя несколько параллельных процессов и занимает довольно много времени (до трети от всей работы над спектаклем).

Прежде всего, нужно выбрать пьесу, которую можно использовать для разговора с ребятами на важные для них и преподавателей темы. Ведь литературно-драматическая игра – это способ общения с детьми, и важно, чтобы это общение было взаимно интересным. Это общение должно учитывать как способность детей к развитию, так и их актуальные возможности. Для наших актеров необходимо, чтобы пьеса содержала наглядный образный материал, чтобы было много конкретных действий. В выбранном произведении был динамичный сюжет, яркие, цельные характеры и животрепещущие для нас темы (проблемы сепарации). Параллельно прикидывается соответствие образов главных действующих лиц возможностям актеров, благо театральный опыт уже у них имелся. На этом же этапе мы решили привлечь родителей. Во–первых, они были очень заинтересованы в постановке, а во-вторых, большой спектакль было невозможно поставить силами только детей и их педагогов. Конечно, не все родители смогли решиться выйти на сцену с детьми, не все к этому готовы, но всем родителям было дано задание сделать с детьми в любой технике иллюстрацию к отрывку из сказки. Тексты были подобраны с учетом роли каждого. Наиболее яркие работы получились в семьях у Лины и Вали. Непосредственно на сцене было задействовано двое родителей - мама Саши Мария и папа Вали.

Состав участников:

Три девицы 1 (царица) – Мария Г. (мама С.)

2 (ткачиха) - Таня (пед.)

3 повариха - Валя

Царь-отец - Саша

Гонец - А.Рахманова (педагог)

Царевна-Лебедь - Лина

Князь Гвидон – Дима

Подруга лебеди - Оксана (педагог)

Коршун - Оксана Овчинникова

Корабельщики - Ольга Березкина (психолог, работающий с родителями) и папа Вали

Белочка - Алла

Ведущий - А.Рахманова (педагог).

Все ученики класса задействованы в спектакле. Роли подбирались, исходя из следующих соображений: темперамент и характер ребенка не только должен соответствовать роли (как это видится режиссеру), но роль также должна помогать развивать его способности, справляться с поведенческими проблемами, личностно расти. Мы хотели, чтобы все участники спектакля получили новый опыт в разных областях, - эмоциональный, поведенческий, когнитивный и опыт взаимодействия, общения. Ниже мы подробнее остановимся на особенностях распределения ролей в этом спектакле.

Принципиальная особенность нашего театра в том, что главные роли всегда поручаются детям (кроме резко отрицательных). Даже если ребенок совсем не говорит, сценарий пишется так, чтобы по репликам окружающих стало понятно содержание роли. Пережить же ее воспитаннику предстоит самому. Всю жизнь играя молчаливого оруженосца, рыцарем себя не почувствуешь, а молчание принца по сравнению с болтливостью слуги только подчеркивает его достоинство.

Поэтому точный текст сценария не пишется, и сцены не разводятся, пока дети не начнут репетировать. Ведь реплики персонажей комментируют действия детей, а предсказать заранее, как ребенок поведет себя в роли, какими именно жестами будет пользоваться, невозможно. Именно после первой, предварительной, репетиции может выясниться, что выбранное произведение не годится для постановки спектакля в данной группе. В этом случае проводятся еще одна-две игры – собственно терапевтическая драматерапия, и все начинается сначала: подбор произведения и т. д.

Сценически репетиционный этап

В работе нам очень помог совет психолога проиграть весь спектакль с бумажными куклами на столе. Причем куклы были раскрашены в соответствии с видом костюмов детей. Открытки с репродукциями известных художников использовались как декорации.

Саша с мамой (царь с царицей) были вместе в начале представления, затем должны были быть разлучены, и только в конце спектакля снова радостно соединялись, что соответствует правильному варианту социальной жизни подростка и взрослого. Эта роль по объему небольшая. В предыдущие годы Саша много играл сложные драматические роли (принц Зигфрид, Арап Петра Великого, Ромео). У него все время болела нога, что отражалось и на его психическом состоянии. Поэтому важно было, что его роль не требовала постоянного присутствия на сцене. При этом роль царя позволяла поработать с проблемой гиперопеки со стороны мамы и адекватного выражения протеста ребенка против гиперопеки.

Дима (Гвидон) давно не получал больших ролей. Он всегда немного отставал в росте от сверстников, худенький, тихий не доставлял особых хлопот. Но за последние год-полтора неожиданно возмужал: сильно вырос, набрал вес, появилось повышенное внимание к девушкам и женщинам. Он старается привлечь к себе внимание, но его действия вызывают за пределами школы раздражение и даже страх у окружающих. Дима больно щиплется, часто громко и не к месту смеется или кричит, хватает за волосы. Поэтому ему была дана роль на преодоление - юного князя, защитника слабых. Отрицательное поведение в рамках роли было строго ограничено сюжетом: князь-комар наказывает тетку.

У Аллочки (белочки) роль была преимущественно «описательная», т.к. она позже всех детей пришла в школу, долго привыкала и довольно часто пропускала занятия. Поэтому у нее не было подготовительного периода, опыта глубоких разноплановых ролей. Девочка очень подвижная, эмоционально лабильная, постоянно прыгает и поет, что вполне согласуется с описанием роли: ("Белка песенки поет да орешки все грызет...").

Валя (повариха) в школе давно, но в наш класс перешла только в прошлом году, в ее предыдущем классе было меньше театральных постановок. Девочка очень любит что-нибудь сжимать в руке - карандаш или палочку (в спектакле поварешку), постоянно "звучит", издавая довольно громкие вокализации. Дети долго привыкали к ней. Хотя непосредственное взаимодействие в спектакле у нее было в основном со взрослыми, участие в общем действе помогло ей к концу учебного года наладить общение и с одноклассниками. Так же в роли был элемент преодоления, поскольку ей трудно долго оставаться на месте, а по сюжету повариха большую часть спектакля сидит или перемещается на небольшом пространстве дома-замка.

Лина (царевна) - роль описательная и одновременно сдерживающая. Порывистость и трепетность характера соответствуют роли Лебеди – «бьется Лебедь средь зыбей... И крылами замахала, воду с шумом расплескала». Сам по себе образ прекрасной царевны для Лины не нов. Долгое время она была единственной девочкой в классе и естественно все роли принцесс доставались ей. Даже в игре в «бояре» выбирали чаще всего ее, и она всегда очень эмоционально на это реагировала. Именно из-за серьезного отношения к спектаклю (для нее очень важно доиграть историю до конца), ее выразительных жестов и мимики, даже после прихода Аллы и Вали, ведущие роли поручались ей. Но! Важно, что, в отличие от предыдущих ролей, восхищения она добивается не сразу и долго помогает князю, оставаясь в скромной накидке.

К тому же и сложный костюм - длинное платье с двухслойной тяжелой юбкой, поверх еще белая накидка (крылья), также задает другой рисунок движения. Особенно в сравнении с ее повседневной одеждой - спортивными брюками.

Репетиционный процесс шел сложно, особенно в начале. Тем не менее мы старались придерживаться проигрывания всего спектакля целиком каждый раз, особенно на первых и последних репетициях. Это делалось для лучшего восприятия смысла всей сказки целиком. Кроме того, при проигрывании только одной какой-нибудь сцены кто-то из детей неизбежно останется незадействованным. Некоторые дети, особенно Лиина, очень ждут своего выхода, и трудно объяснить им, что их сцена будет пройдена только на следующей репетиции, в другой день. Поэтому мы обычно пропускали только те сцены, в которых были задействованы отсутствующие дети, особенно если они не были необходимы для развития главной линии сюжета, например, сцены белочки, если Аллочки в этот день не было. В процессе репетиций необходимо внимательно наблюдать за реакцией детей, отмечая все, что соответствует или наоборот противоречит роли. Например, если С. волновался, громко кричал, говорилось: "Ну что ж, у царей характер крутой, бывает, разгневается.". А если Дима вел себя грубо с Линой, начинал лягаться, хватать за волосы, шутили: "Князь так себя с невестой не ведет, даже если на острове вырос. Смотри, не пойдет за тебя Царевна!". Также приходилось порой тактично комментировать и поведение родителей: «Все, мама уходит, на охоту сын пойдет один, на свидании князь должен объясняться сам». Эта сцена давалась труднее всего, мама все время пыталась его сопровождать. Первоначально у Аллы было три коротких выхода - с гимнастической лентой при изображении волнения на море; белочкой перед Гвидоном и при встрече Салтана. Но потом стало ясно, что ей легче, если будет одно, но полноценное выступление, т. к. она трудно переключается..

Параллельно с репетициями шла работа над декорациями, к которой подключали и ребят. Саша самостоятельно пришивал к полотну части аппликации - дворец Гвидона. Все ребята помогали раскрашивать картонную бочку и дворец белки. Это необходимо не только для погружения актеров в контекст пьесы, вживания в образы, но и для того, чтобы сделать пространство сцены для актеров «своим ». Свести к минимуму непривычность интерьера.

Премьерный этап

Очень сложно бывает решить, когда спектакль готов к показу публике. Важно хотя бы две-три репетиции провести без детей. Взрослым необходимо время, для того чтобы четко отработать перемещения по сцене и время выходов, но поскольку наши дети не заучивают свои роли, а проживают, то при слишком длительном периоде репетиций снижается эмоциональная выразительность жестов. Если временные рамки не позволяют доработать спектакль, иногда приходится выпускать его "сырым", чтобы не обмануть ожидания ребят. Длительная подготовка и ожидание должны разрешиться.

Это пример большого "настоящего " спектакля.

Заключение

Об отдаленных результатах драматерапии говорить трудно, потому что на изменения в поведении детей и родителей, конечно, повлияла работа всей команды на всех занятиях, и все же факт есть факт. Летом Саша с мамой были в лагере в Полтаве, где мама впервые решилась отпустить его, и где он играл с обычными детьми 7-8 лет. Родители Вали сказали, что очень хотят, чтобы она осталась в этом классе, поскольку здесь на нее положительно влияют дети, изменилось к лучшему и поведение девочки дома. Мама Димы согласилась приезжать на занятия к психологу вместе с малышом, чтобы выстроить взаимодействие Димы с братом.

Приложение

К сожалению, большинство педагогов, занимающихся с детьми театром, очень одиноки в своем творчестве. Чрезвычайно трудно найти материалы, сценарии, подходящие для школьных постановок детей с ограниченными возможностями. Но в любом случае: адаптируете ли вы классику или сочиняете свою пьесу, режиссер-педагог должен четко представлять следующее:

Зачем - что ему интересно в данной пьесе,

что могут найти в ней для себя дети–актеры и зрители - дети и родители.

Когда - какие произведения изучали дети в последнее время, каков их жизненный и театральный опыт и так далее, например, учитывается время года, когда репетируется пьеса, и главное: будет ли она показана.

Где - размеры сцены и помещения для репетиций.

Сколько времени у вас на подготовку спектакля, ограничено оно или нет, и сколько максимально может длиться спектакль.

С кем - спектакль - дело общее, и один человек не сможет его поставить. В лучшем случае получится декламация с живыми картинами. Для хорошего спектакля необходимы хотя бы три человека, которые вместе обсуждают спектакль, знают сценарий и произведение, репетируют вначале без детей, на этапе становления спектакля, и перед генеральной репетицией. Взрослые разводят узкие места, уточняют выходы и расставляют акценты. Каждый отвечает за свое - чтец (автор), музыкант и "разводящий"- помощник режиссера.

Вот некоторые проверенные практикой правила, которые могут помочь в проведении занятий (репетиций).

Для занятий необходим зал или просторная комната, свободная от лишней мебели. В ней должны находиться только стулья - по числу детей и педагогов, реквизит - предметы, мебель или даже спортивный инвентарь, необходимые для данного занятия. Желательно, чтобы рядом находилась смежная с залом комната для хранения костюмов и декораций. Во время спектакля там смогут отдохнуть не занятые на сцене дети, кроме того, если ваш зал не оборудован стационарными кулисами, такая комната может отчасти заменить их.

Пространство, выделенное под сцену, может быть больше или меньше, в зависимости от числа занятых в спектакле и от выбранной пьесы. Необходимо также учитывать, что если у ваших актеров есть серьезные проблемы с речью и (или) с мелкой моторикой, вам понадобится больше места, так как длинные диалоги и сложные жесты будут заменены крупными широкими жестами и красивыми проходами по сцене. Однако в этом есть и свои плюсы, так как слишком «разговорные» пьесы «не для всех» - не очень сценичны и трудны для восприятия даже в исполнении профессиональных актеров.

Начинать занятие желательно с некоторого «волшебного» звука - колокольчика или металлофона и им же заканчивать, подчеркивая этим переход от реальности к сказочно-театральному пространству. Причем обратный переход для многих даже важнее, особенно для тех, у кого повышенная эмоциональность сочетается с ригидностью, склонностью к застреванию на одной теме. Дети настолько входят в роль, что не могут ни говорить, ни думать ни о чем другом.

Затем собственно проигрывание всего спектакля или отдельных действий, но обязательно с кратким проговариванием связок и конца. Эта часть занятия может изменяться в зависимости от умственного развития детей, сложности спектакля и степени знакомства детей с материалом.

При инсценировке классических произведений очень важно не подменять текст оригинала вольным пересказом, сокращая, сохранять ритм, стиль и язык подлинника. Но при работе с неговорящими детьми можно иногда передавать слова одного персонажа другому: в диалоге говорящий взрослый может с удивленной или возмущенной интонацией произносить слова партнера, как бы повторяя, переспрашивая.

Мы продолжаем искать новые формы и методы работы. Так в этом году в качестве актеров привлекались и родители детей. Планируем более полно использовать видеосъемку - не только на конечном этапе, но и снимать все важные этапы репетиционного процесса. Участие родителей выявило необходимость подробного обсуждения целей и задач предстоящей работы.

Удачи всем, кто тоже ищет! Пишите нам, будем рады поучиться у вас или помочь.

В рамках социального проекта театрального форума «Золотой Витязь» в Москве состоялся показ спектакля «Иные», посвященного проблемам детей, страдающих аутизмом. О деталях работы над спектаклем РП рассказала сценарист и режиссер детского профессионального театра «Бэмби» Наталья Бондарчук.

­- Наталья Сергеевна, ваш спектакль «Иные» - о детях, страдающих аутизмом, и о том, как сложно приходится их родителям в непросвещенном обществе. В постановке были заняты дети, которые действительно страдают аутизмом?

Да, у меня в спектакле заняты дети, страдающие аутизмом, и я не хочу из них устраивать зоопарк. Здесь был ребенок, уникально одаренный, причем сделал на сцене все, что требовалось. Я специально не буду говорить, какого пола этот ребенок. Скажу лишь, что с мамой нашего артиста я познакомилась на одной из конференций. Мы с ней разговорились, и я предложила попробовать ее ребенку позаниматься в моем детском профессиональном театре «Бэмби». Они пришли и с ходу все сделали, причем великолепно. Потом потребовалось еще читать текст в студии звукозаписи, и ребенок с блеском справился с заданием. Сейчас его сложно отличить от обычных детей, занятых в спектакле. Конечно, я беспокоилась о том, что репетиции - это одно дело, а когда чуть-чуть усилено внимание к особым детям, они могут замыкаться. Но этого не было. Все произошло так, как я и предполагала.

- Вам легко работать с особыми детьми?

Да, мне легко работать. Но обратите внимание: бывают разные формы аутизма. Одни дети, несмотря на свою особенность, очень контактные, а другие не любят излишнего внимания. У Артема Рабинса, который играл главного героя спектакля «Иные», старший брат аутист, причем в очень тяжелой форме. Он приходил к нам в зал, но не захотел участвовать в спектакле. Несмотря на это, он очень интересный человек. Братья любят друг друга, у них налажен контакт, а это очень важно. А для меня важно, что наш актер научился у своего брата всему: двигаться, как аутисты, говорить, чуть-чуть картавя, и так далее. Я такого ребенка могла бы и не дождаться, взять на главную роль другого, но тогда все было бы неправдой.

- Помогает ли сцена раскрыться особым детям?

Да. У нас был мальчик с церебральным параличом, и, когда я его пригласила, он был изгоем в обществе. Его не брали ни в детский сад, ни в школу, ни в какие кружки. Он был умнейшим ребенком и очень талантливым, но вот таким своеобразным. Я ему дала роль главного разбойника в «Снежной королеве». Он был смешной, как каракатица, за счет своей пластики, у него была немножко нарушена речь. И зрители об этом не знали. Они видели смешного главного разбойника и аплодировали. Ребенок был абсолютно счастлив. Знаете, кем этот ребенок стал? Детским психологом, он захотел реабилитировать таких детей, как он. Еще у меня была девочка, у которой одна ручка была сухая. И мы придумали ей костюм с крылышками, она играла у нас птичку. Ее сухорукость была не видна, и она прекрасно справилась с ролью. А еще я вспомнила феноменальный случай, который случился с нами. С нашим детским театром переписывалась девочка Женечка Чайковская, которую парализовало после гриппа. Ее принесли на руках на детский спектакль в Симферополе, потому что она была не ходящая. Она посмотрела наш спектакль и вдруг встала и пошла! Театр исцеляет, но только нужна вера, это очень важно.

- Как, на ваш взгляд, зал принял спектакль «Иные»?

Вы знаете, я когда вышла на сцену, подумала, что на спектакль никто не пришел. Такая стояла тишина. Но пришло полно народу, было очень много детей. В такой естественной, невероятной тишине в зале очень удобно играть артистам. Потому что такой спектакль не сыграешь в шумном зале.

В спектакле «Иные» приняли участие многие известные люди, в том числе и Елена Проклова. Легко ли она согласилась принять участие в постановке с такой важной социальной темой?

Когда я предложила Лене Прокловой играть главную роль, я просто объяснила буквально две-три строчки из сценария, и она сказала: «Наташ, у меня побежали мурашки». Сегодня на прогоне она впервые смотрела спектакль со стороны, ее роль играла другая актриса из нашего детского театра. Лена вся обревелась и пришла на показ еще более настроенная на свою роль. Но ее готовность феноменальная. Вообще я Леной восхищаюсь, у меня такое сейчас к ней нежное чувство! Она настоящий профессионал и, как оказалось, великолепный педагог. Лена делала очень важные замечания нашим маленьким артистам и очень нам помогла.

Фото: Алексей Совертков / «Русская планета»

- При этом показ спектакля был абсолютно бесплатным для зрителей, вход по пригласительным.

Да, благодаря поддержке Министерства культуры этот спектакль был благотворительным. Я принципиально хочу, чтобы все показы «Иных» были для зрителей бесплатными, это ведь социальный проект. Следовательно, нужно подготовить общество, чтобы такие спектакли были поддержаны профсоюзами, ведь актеры работают, и, к сожалению, мы не можем просто так за тарелку супа просить их об этом. Поэтому я призываю всех, кто не равнодушен, как-то нам помочь. Нам много не надо, только бы выжить как театру и как людям, поэтому я очень надеюсь на резонанс общества.

- А вы будете гастролировать с этим спектаклем и как-то продолжать поднятую тему в других постановках?

Обязательно. Я думаю, что первая гастроль у нас будет в Рязани, мы уже договорились об этом с министром культуры и туризма Рязанской области Виталием Поповым. Самое сложное, что ждет нас при гастролях, - это перевозка очень не простых декораций. Они объемные, их делал мой замечательный друг - художник Сергей Воробьев, который работал на фильмах «Пушкин: Последняя дуэль» и «Гоголь. Ближайший». Он сделал мощные, потрясающие декорации, которые могут трансформироваться, но чтобы их перевозить, нужны средства. И транспортировку надо хорошо подготовить. Я хочу сделать показ этого спектакля 2 апреля, во Всемирный день распространения информации о проблеме аутизма. Это очень важная тема, и нужно привлекать к ней внимание.

В моих мыслях продолжить эту тему, этот спектакль. Я хочу, чтобы был второй спектакль с этими же актерами, но чтобы было продолжение сюжета. Я уже подала на рассмотрение Министерства культуры этот проект, он будет называться «Вызов». А еще, вы знаете, я мечтаю, чтобы из спектакля родился фильм. Я буду делать все возможное, умолять Министерство культуры, потому что это очень важная тема. Я бы ее поставила на самое-самое первое место.

Фото: Алексей Совертков / «Русская планета»

По одному тому, как горят ваши глаза, когда вы затрагиваете эту тему, видно, что вы вложили в нее очень много сил и души.

Я занимаюсь темой детей, страдающих аутизмом, уже 20 лет. Именно столько лет назад в Клайпеде в Литве я впервые увидела мальчика, сидящего и постоянно смотрящего в одну точку. Я спросила: что с ним? Мне сказали, что это аутизм. Тогда я впервые услышала об этом диагнозе. Оказалось, что Америка здесь нас обогнала. Они не только сделали фильм «Человек дождя», они сняли потрясающий художественный фильм «Тэмпл Грандин», целых десять фильмов мирового масштаба об аутизме. И все-таки эта тема пока совершенно не раскрыта. Человечество пока не разобралось, с чем столкнулось. Но очень важно успеть это понять. Я не стала произносить со сцены следующую информацию: уже подсчитано, что сейчас каждый 68-й человек на планете Земля - с аутическим синдромом, только с разными формами проявления. В год число аутистов увеличивается на 15–20%. Ученые подсчитали, что, возможно, через 10 лет каждый второй ребенок в Америке будет рождаться с аутическим синдромом. Тогда, простите, какие войны? Все отойдет на второй план. А на первом месте будет эволюционное изменение человечества - вот что нас ждет. Вот этой проблеме я и посвятила спектакль.

Ваш спектакль вселяет надежду, что наше общество сможет понять и принять особых детей. Их родителям очень нужна поддержка окружающих.

Я хочу сказать родителям таких детей: знайте, что вы, во-первых, не одиноки. К счастью или к сожалению, но таких родителей уже очень много. И действительно правда: отцы часто не выдерживают сложившейся ситуации, и груз забот падает на мамочек. Я сняла в Севастополе эпизодик для спектакля. Там мамочка рассказывает о своем ребенке, не скрывая, конечно, что он аутист, ее сыну уже шесть лет. Она такой светлый человек, и когда я спросила: скажите, пожалуйста, а вы как к этому относитесь? Как к каре Господней или все-таки, наоборот, как к дару? Она говорит: конечно, как к дару! Вот так к этому нужно относиться. Эти дети нас учат любви. И я хочу сказать всем: учитесь любви именно у таких детей. Тогда у нас будет гуманное человечество. Чему и посвящен, собственно говоря, этот спектакль: научиться любить, уважать все формы нейрологического развития человечества. Потому что мы не одинаковые. Никто из нас не одинаковый, и у каждого, кстати, есть черты аутизма. Все могут припомнить, что в каких-то ситуациях они вели себя так, как наши герои. Поэтому важно понять, простить и полюбить.

Театральная мастерская – еще один вид арт-терапии. Занятие театральным искусством с аутичными людьми может вызвать недоумение, но это тоже очень интересный способ работы. Театр позволяют детям с аутизмом осознать свою роль и обратиться к чувствам, которые им так трудно понять. Вы знаете, как им трудно выразить огорчение или боль. Они смеются и когда им больно, и когда они довольны, и им действительно очень сложно отличить наши чувства от своих, понять свои и наши чувства. Театральное искусство – это, конечно, громко сказано, но такие занятия помогают им одновременно научиться перемещаться в пространстве, почувствовать другого человека и выражать свои чувства. На некоторых занятиях мы учимся делать вид, что смеемся или сердимся, или что нам грустно. Есть занятия, на которых они работают парами и изображают ссору. Иногда мы изображаем настоящие семейные сцены. Мы придаем очень большое значение этим вещам, так же как мы специально просим детей извлекать очень громкие звуки из музыкальных инструментов. Мы сознательно преувеличиваем масштаб обычной ситуации.

Как я уже сказал выше, в театральной мастерской можно обучать детей перемещению в пространстве и одновременно прививать им социальные нормы. Достаточно в зале повесить занавес, чтобы устроить «сцену», и тогда можно отрабатывать перемещение по сцене: входить на нее с одной стороны, а выходить с другой. Затем можно каждый раз усложнять задание, например просить ребенка дважды пройти по сцене туда и обратно. Можно «устроить» детям встречу на сцене, можно попросить ребенка, находящегося на сцене, позвать другого, и все это «понарошку».

Нам удалось поставить спектакль по сказке «Белоснежка и семь гномов», на что потребовался целый год. Мы начали с работы над сценическим движением, как я описывал выше. Затем, просмотрев много книжек с картинками, мы выбрали эту сказку, инсценировали ее, и каждый выбрал себе роль. Естественно, что говорящие дети выбрали самые лучшие роли: Белоснежки, короля, колдуньи и охотника, который должен был убить Белоснежку. Неговорящим детям достались роли гномов, и вот тут начались большие проблемы. Роли выбраны, сюжет знаком, но ничего не получалось, и мы прекратили «репетиции». Мы начали делать декорации: деревья, мебель для дома гномов и замок. Мы сами сделали себе костюмы: у гномов это были белые колпаки и белые футболки, король соорудил себе корону и красивый плащ, охотник – шпагу и охотничий костюм, и, естественно очень красивое платье для Белоснежки… В тот день, когда дети надели костюмы, работа пошла. Дети работали с предельной концентрацией. Они действительно знали, что им нужно делать. Роли они не учили, просто воспитательница записала текст на магнитофон, и мы отрабатывали сцену за сценой, чтобы они на слух могли определить, что им нужно делать. Спектакль был показан другим детям. Во время представления произошел забавный случай. Когда умирала королева, король должен был плакать и вытирать слезы носовым платком. Но во время спектакля у него не оказалось носового платка. Он посмотрел вокруг, но вместо того, чтобы уйти за платком, он нашел меня глазами (я стоял за кулисами) и сделал мне знак, что ему нужен платок. Я бросил ему платок, и он смог продолжить!

В каком возрасте начинаются занятия в театральной мастерской? В этом спектакле принимали участие дети из средней и старшей групп детского Центра.

Понимают ли дети то, что вы им говорите? Чтобы закончить разговор о театре, я хочу напомнить вам нашу цель: научить детей самовыражаться, используя театральные приемы, то есть ставить спектакли, фантазировать, придумывать, создавать для них непривычные ситуации. Когда они сталкиваются с такими ситуациями в жизни, они не умеют ими управлять, они не умеют сдерживать свой гнев или выражать свою грусть, а занятия в театральной мастерской помогает им научиться это делать.

Мы используем в работе язык МАКАТОН, который облегчает коммуникацию, и мы убеждаемся в том, что устная речь приобретает для детей все больший смысл, даже если они не говорят. Если они знают, что могут выразить свои мысли и что их поймут, что их услышат, что они могут «говорить», не обязательно пользуясь словами, то им не нужно выражать свои чувства через агрессию, потому что у них есть другое средство, чтобы сказать, что им плохо. И, естественно, они вообще становятся более спокойными.