Как понять аллегория. Аллегория – понятие, примеры из литературы, отличие от метафоры

Когда автор пишет литературное произведение, пишет картину или создает другое произведение искусства, он ставит своей целью максимально точно передать характер героев, их внутренний мир и взаимоотношения. Поэзия, живопись, скульптура - это не просто набор слов и информации. Если использовать в стихах только четкие определения, вряд ли они чем-то зацепят читателя. Поэтому в русском языке так много средств художественного выражения. Одним из них является аллегория. Что такое аллегория можно понять на конкретных примерах.

Как применяется в разных видах искусства?

Аллегорией, если попытаться сформулировать определение, можно назвать определенное средство, предназначенное для того, чтобы что-либо абстрактное назвать конкретным понятием или предметом.

Аллегория используется как средство выражения во многих видах искусства:

1. В живописи , в эпоху Возрождения очень часто на картинах художники, рисуя различные предметы, вкладывали в картины глубокий смысл. Это были не просто композиции из непонятных элементов, это был призыв художника, его взгляд на окружающий мир. Однако не все зрители могли разгадать смысл, а только те, кто был знаком с понятиями аллегории;
2. В скульптуре. Улицы городов, особенно являющимися культурными центрами, часто украшают памятники, скульптуры и статуи. Но в каждом монументе выражена определенная идея;
3. В литературе. Очень часто поэты маскируют чувства, нематериальные понятия под животными, растениями, предметами, придавая стиху неповторимый стиль и давая тем самым волю воображению читателя.

В скульптуре и живописи

В качестве примера аллегории в живописи можно привести картину «Свобода, ведущая народ» Эжена Делакруа, французского художника. На картине свобода, которая является нематериальным, абстрактным понятием, изображена в виде женщины с красным флагом, которая возвышается над остальными людьми. Оружие в ее руке символизирует силу, а повернутая голова - призыв к действиям.

Аллегорией в скульптуре ярким примером является «Родина мать», которая олицетворяет победу над фашистами, и говорит о том, что Волгоград, словно мечом поразил врага. А «Медный Всадник» в Санкт-Петербурге подчеркивает величие Петра I, каждая деталь имеет свое потаенное значение: глыба в форме волны - это стихия, а конь - преодоление препятствий.

Что такое аллегория в литературе?

Если открыть толковый словарь, то можно найти следующее определение аллегории - это развернутая метафора, иносказание , троп, который усиливает выразительность произведения путем представления абстрактного понятия конкретным образом или выражением.

То есть, это как бы художественный синоним. Например, в баснях Крылова все персонажи животные, но каждое животное представляет собой усиленное выражение человеческих пороков или наоборот достоинств. Лиса - это хитрость, ворона - глупость, а дуб - мудрость.

Если бы автор представил те же самые черты людских характеров, но по-другому, например, описал бы просто хитрого, просто глупого или просто мудрого человека, вряд ли бы до читателя получилось донести жизненные истины в такой ироничной, легкой и простой форме.

Чем отличается метафора от аллегории?

Аллегорию можно спутать с метафорой, ведь оба понятия обозначают выражение чего-то через что-то .

Но аллегория это более расширенная метафора:

• Метафора более конкретное, узкое выражение, аллегория шире, это целая картина иносказаний;
• Метафора - переносное значение на основе сходства, аллегория больше использует ассоциации. Например, метафорой будет выражение «хитер как лис», а вот если назвать кого-то «лисом» будет уже аллегорией;
• Метафорой чаще всего выражают одушевленное понятие, а аллегорией абстрактное. То есть про человека, можно сказать «горд как лев» и это будет метафора, а вот образ льва обозначает силу, власть и гордость - это пример аллегории.

Что такое аллегория: примеры

Аллегория очень часто используется в литературе. Яркий образ аллегорий - это басни, в них каждый персонаж - это олицетворение.

Поэзия тоже пользуется этим средством выражения мыслей. Аллегории не просты для понимания.

Например, в строках Марины Цветаевой «Стихи растут как звезды и как розы»:

• Каменные плиты - это творческое затишье, когда у поэта нет ни идей, ни вдохновения;
• Небесный гость - внезапное прозрение, муза, в четыре лепестка, имеется ввиду цветок, который в свою очередь олицетворят что-то прекрасное;
• Закон звезды - это определенное видение мира, его подводных течений;
• Формула цветка - говорит о том, что только поэт знает, как передать все истины словом.

В строках «Зимняя ночь» Бориса Пастернака, также присутствуют аллегорические выражения:

• Метель и зима означают невзгоды, которые наступили повсеместно,
• Свеча - неугасаемую надежду;
• «На озаренный потолок» - озаренный потолок символизирует то, что, несмотря на трудности, надежда может осветить все вокруг;
• «Скрещенье рук, скрещенье ног» - страсть и любовь;
• «Мело весь месяц в феврале, и то и дело свеча горела на столе, свеча грела» - здесь в последних строчках как бы говорится о том, насколько стойкой оказалась маленькая свечка, которая, несмотря на месяц невзгод, горела.

Применение в религии

Любая религия призвана изменить человека в лучшую сторону. Притчи и заповеди учат людей любви, милосердию, справедливости и смирению. К примеру, в христианской религии в каждой притче все персонажи, предметы и действия аллегоричны.

Притча о талантах: в ней рассказывается о том, как хозяин, уезжая в другую страну, дал своим рабам таланты: одному пять, другому три, третьему один. Когда он вернулся, то увидел, что тот, у кого было пять талантов, приумножил их и получил всего десять, у кого было три, сделал так же, а тот раб, у которого был один талант, закопал его в землю.

• Хозяин - это Бог, таланты - это все то, чем мы награждены от рождения: способностями, возможностями и здоровьем.
• Раб, закопавший в землю талант - ленивый человек, который не хочет развиваться и совершенствоваться.

Практически каждая притча построена на аллегориях, для того чтобы более доступно донести до людей истину.

Искусство служит для того, чтобы вести человека к совершенству, иначе это не искусство, а простой общепит. Для того чтобы лучше донести до человека то или иное понимание мира, нужно создать яркие образы и усилить контрасты.

Поэтому искусство не может быть сухим, однообразным и открытым для понимания. Для этого и существуют различные средства выражения. Любой истинный мастер знает не только, что такое аллегория, метафора, эпитет, символ, но и умеет правильно применить все это в своих творениях.

Видео: примеры аллегорий и метафор в творчестве

В данном ролике преподаватель литературы Елена Краснова расскажет, что же такое аллегория и как она применяется в искусстве, приведет самые яркие примеры:

Аллегория - один из приемов иносказания. Она выражает в конкретном образе отвлеченную идею, понятие (мудрость, любовь, верность, хи трость, добро и т. п.). Аллегория, в отличие от символа, может иметь только одно, определенное истолкование. Так, в европейской культурной традиции крест понимается как аллегория веры, лев - аллегория могущества, сердце - аллегория любви и т.д.

Многие аллегорические образы имеют мифологическое происхождение. Например, древнегреческая богиня Фемида выступает как аллегория правосудия, а римская Фортуна - аллегория счастья.

Этот прием часто используется в притчах и баснях, где волк аллегорически изображает алчность, лисица - хитрость и т.д.

Помимо общеизвестных аллегорий различают и авторские. К таким можно отнести образы вещей из «Мистерии-буфф» В. Маяковского: Серп, Молот, Игла, Пила и др. Как один из приемов аллегоризации героев авторы используют «говорящие» имена и фамилии: секретарь Молчалин у А. Грибоедова, судья Ляпкин-Тяпкин у Н. Гоголя, градоначальник Негодяев в городе Глупове у М. Салтыкова-Щедрина, «главначпупс» Победоносиков у В. Маяковского и т.п.

(Источник: Справочник школьника: 5—11 классы. — М.: АСТ-ПРЕСС, 2000)

В отличие от гротеска аллегория и символ не деформируют реального облика действительности (если, конечно, не принимать в расчет анималистическую аллегорию басни). И если все же мы относим их к разряду условных форм, то прежде всего потому, что перед нами двуплановые изображения, предлагающие нам определенные условия для понимания необходимости перехода в иное измерение смысла. Сущность здесь не заключена непосредственно в явлении, как это бывает с вещами и процессами реального мира. В символе и аллегории она как бы таится за явлением, скрывается «по ту сторону» его. Символ и аллегория предполагают существование двух смысловых рядов: того, который заключен в изображении, и того, на который оно намекает. Сосуществование в образе изображенного и подразумеваемого — вот что объединяет эти условные структуры.
Что же разъединяет их? Аллегория достаточно ясно и прямо намекает на второй широкий план изображения. Намекает словесно: второе измерение ее смысла подсказано читателю либо в форме басенной сентенции, либо в форме расшифровывающего названия («Телега жизни» Пушкина), либо непосредственно в тексте («Ключ юности, ключ быстрый и мятежный», «И третий ключ — холодный ключ забвенья»— у Пушкина).

Аллегория у Крылова

Впрочем, степень настойчивости аллегорического намека различна. Наиболее неуклонно и последовательно переводит мысль во второй план изображения басенная аллегория, прибегающая к сентенции. В докрыловской басне она закреплена за авторским словом и появляется, как правило, в финале. Но уже Крылов перестраивает и разнообразит формы ее воплощения. Нередко она являет у него бегло брошенный афоризм, сгусток народной мудрости. Таким афоризмом не только завершается, но иногда и открывается басенный текст («У сильного всегда бессильный виноват» и т. п.). Порою сентенция вкладывается в уста басенных персонажей, проникаясь естественностью живого разговорного слова, обращенного к собеседнику. Смысл крыловского нравоучения часто уже, чем та образная картина, которая разворачивается в басенном сюжете. Да и образы крыловских персонажей несут в себе возможности смысла, не перекрытые басенной сентенцией. Не перекрытые хотя бы потому, что вместе с ними в мир крыловской басни входит неповторимый русский быт, проявления русских нравов и все это уже не умещается в безликой всеобщности нравоучения.
Вообще чем менее настойчиво и прямолинейно аллегорическое изображение стремится расшифровать свой смысл, тем полнокровнее образ, живее аллегорическая картина. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить, например, «Дорогу жизни» Баратынского и пушкинскую «Телегу жизни».

Аллегория в "Дороге жизни" Баратынского

Лирическая миниатюра Баратынского буквально от строки к строке накапливает в своей композиции детали, указывающие на второй аллегорический план изображения: «дорога жизни», «судьба благая», «годы почтовые», «путевые прогоны жизни». Все это метафоры, в которых сопряжение двух планов столь явно, что мы ни на миг не теряем ощущения, насколько несамостоятелен здесь первый «дорожный» слой образа. Только строка «с корчмы довозят до корчмы» выпадает из метафорического контекста. Впрочем, и то лишь отчасти. Контекст расшифровывает ее смысл, и нам становится ясно, что «корчмы» у Баратынского — обозначение этапов человеческого бытия. Вообще поэтический образ Баратынского балансирует на грани между аллегорией и развернутой метафорой, настолько откровенны здесь сопряжения двух жизненных сфер (предметной и психологической).

Аллегория в "Телеге жизни" Пушкина

По сравнению с «Дорогой жизни» Баратынского в пушкинской «Телеге жизни» широко развернут предметно-сюжетный слой изображения. То, что у Баратынского брошено мимолетно (образ этапов, стадий человеческого бытия), это у Пушкина получает широкий композиционный разворот.
Все стихотворение воспринимается как аллегория трех возрастов человеческой жизни: юности, зрелости и старости. Намеки на второй, аллегорический смысл образа здесь разбросаны более скупо; они лишь в названии стихотворения да в образе времени: «ямщик лихой — седое время». Но главное в том, что картина дорожного странствия обрастает у Пушкина такими подробностями, которые сообщают ей известную изобразительную автономию. Она и сама по себе занимательна, хотя бы сменою вполне реальных, психологически точных настроений путника. Сначала живейшее любопытство, радость движения и готовность смело встретить все тяготы странствия; затем спад интереса и появление ощущения неудобства пути и, наконец, равнодушие и привычка, погашающая остроту и свежесть впечатлений. Пушкинская аллегория несет на себе отпечаток дерзкой по тем временам поэтической простоты и комического изящества, впрочем, не заслоняющего драматической серьезности ее смысла. Разговорная интонация и обилие прозаизмов лишь усиливают это впечатление.
Иной речевой рисунок мысли характерен для аллегории Баратынского. Романтически приподнятая стилистика ее («сны златые», «судьба благая», «безумцы») побуждает вспомнить традиционно рафинированный словарь русской элегической лирики начала XIX столетия.

Аллегория в стихотворении "Трактир жизни" Анненского

Иногда аллегорический намек возникает в произведении как острая смысловая неожиданность. Пока мы не наткнулись на нее, мы склонны воспринимать изображенное в жизнеподобном, а не в условном ключе. Таково стихотворение Иннокентия Анненского «Трактир жизни».
Последнее слово этого стихотворения «гробовщик» резко смещает смысловые соотношения всех деталей. Поначалу перед нами колоритное изображение трактира, воспринятого оком завсегдатая. И лишь поднявшись на вершину последнего, «ключевого» слова, мы видим, как в единый миг у нас на глазах словно бы ниспадает завеса с тривиального маскарада жизни. Открывается второй, трагически глубинный смысл изображения, и вся конкретика его начинает звучать по-новому. И атрибуты трактирного пиршества с его обнаженной прозаичностью, и зловещая гримаса скуки, проступающая сквозь лихорадочную жажду забвения, и унылая повторяемость жизненного ритуала, призванного лишь отвлечь мысль от грозной и темной изнанки бытия, — все обретает здесь особое значение в свете завершающей истины о фатальной близости смерти. Смерть всегда рядом, всегда настороже и готова дунуть на оплывший огарок свечи.

Аллегорический образ Китая

За пределами басни, в которой аллегория органична постольку, поскольку здесь она врастает в жанровый принцип изображения, за этими пределами аллегория в поэзии всегда несет в себе известный риск и угрозу рационалистичности. Поэтому в XIX веке аллегория все реже и реже напоминает о себе в поэзии, тяготея, скорее, к прозе, к ее сатирическим жанрам. Здесь она используется как способ легкой зашифровки смысла и как форма художественного «остранения». И в том и в другом качествах в сатире и в критике XIX века пользуются, к примеру, аллегорическим образом Китая. Позволяя слегка вуалировать картину российских нравов (однако так, чтобы смысл изображения был вполне доступен для «посвященных»), эта аллегория со всеми ее «китайскими» атрибутами, остраняя восприятие русской реальности, создавала комический эффект. Китайский традиционализм воспринимался российскими прогрессистами (Белинским, например) как гиперболизированная форма социальной недвижности, а пресловутые китайские мандарины — как карикатурное воплощение деспотизма. Разумеется, все это скорее было мифом, нежели реальностью, но мифом, которым было удобно пользоваться для жесткой критики «язв российской действительности». С виртуозной комичностью подхватывает аллегорическую семантику Китая А. К. Толстой.
Пример с аллегорическим использованием «китайской» семантики доказывает, что аллегория в поэзии (да и в прозе тоже) далеко не всегда индивидуальна по художественному происхождению своему. Она заимствуется иногда из арсенала традиции, но, подхваченная крупной художественной индивидуальностью, она, естественно, обретает неповторимый художественный разворот.

Аллегорический образ моря

Таков, например, традиционный образ странствия по морю (разумеется, это море житейское, или море бед, или, наконец, море судьбы) со всем его набором сюжетных мотивов: буря, кораблекрушение, желанная гавань. Мотивы эти могут быть представлены в полном комплекте или с отсечением каких-либо звеньев. Но в любом случае читательское восприятие, привыкшее к аллегорической параллели «море» — «жизнь», легко проникает во второй смысловой план изображения. Традиционный аллегоризм этого соотнесения, по всей очевидности, облегчал для читателя иносказательное истолкование сюжета пушкинского стихотворения «Арион» (сюжета, опирающегося на античный миф об Арионе) в свете авторской судьбы, несмотря на отсутствие каких-либо явных аллегорических намеков.
Аллегорический образ может быть размещен в центре достаточно обширного прозаического повествования. И тогда он становится его средоточием, фокусом, вбирающим в себя сюжетные и смысловые линии целого. Подобный образ иногда на грани с символикой, но отличается от символа прозрачностью и определенностью значения. Такова аллегория «красного цветка» в рассказе В. М. Гаршина «Красный цветок».

Аллегория у Гаршина и Новалиса

В том, что это аллегорический образ зла, контекст рассказа не оставляет ни малейшего сомнения. Широта его смысловых горизонтов, его философичность роднят его с символом. Но потаенного мерцания смыслов и ощущения затягивающей глубины, порождаемых символом, в гаршинском образе нет. Чтобы это стало вполне очевидно, достаточно сравнить его с символикою "голубого цветка" в романе выдающегося немецкого романтика Новалиса «Генрих фон Офтердинген». В образе этом заключена у Новалиса огромная сопрягающая энергия, множество отблесков оставляет он в структуре романа, связывая прежде всего две его сферы, два мира — прозаический и поэтический, реальный и идеальный. В нем отсвечивает и утопическая мечта Новалиса о возможности тотальной «романтизации» жизни, и его восприятие сказки как универсального начала поэзии. «Голубой цветок»— воплощение неуловимой и неизъяснимой поэзии бытия, рассеянной в мире и вот как бы собравшейся в едином «предмете». Это и символ волшебно ускользающей души Матильды, и которой для Генриха сосредоточилось все очарование мира, ибо душа эта есть не что иное, как эманация «вечной женственности». Недаром в финале романа она как бы возрождается в новом воплощении (по закону метемпсихозы) в облике юного существа, напоминающего Генриху умершую возлюбленную.

Нельзя использовать в тех же стихотворениях просто описания предметов. Этот приём не окажет влияние на мнение читателя. Ему будет неинтересно. Поэтому в искусстве, стихосложении, прозе следует применять аллегории и метафоры. В русском языке есть средства, которые отвечают за художественное выражение. Одно из них – это аллегория.

Википедия даёт такое определение. Аллегория, то есть иносказание, описывает идею с помощью художественных приёмов или диалогов. Значение аллегории трудно переоценить. Прием нашел своё применение в стихотворениях, притчах.

Он берет свое начало в мифологии, затем находит своё место в народном творчестве и отражается в искусстве запечатления образов. Примеры аллегории в литературе – это описание качеств человека, на которые указывают образы в произведении.

При этом информация означает метафорический смысл. Например, символом справедливости является Фемида. Определение аллегории включает в себя понятие, которое что-то неопределённое называет реальным предметом.

Чтобы выразить своё отношение, свои мысли, автор использует пример аллегории в:

1. Изобразительном искусстве. Мастера, которые писали шедевры в эпоху Возрождения, наделяли произведения глубоким смыслом. На первый взгляд, это мог быть набор странных предметов, но посредством этого художник выражал своё мироощущение. Далеко не каждый человек понимал смысл картин, а только тот, кто понимал значение изображения.
2. Скульптурных произведениях. Каждое из них может нести некий смысл. Особенно это касается культурного наследия.
3. Литературных произведениях. Читая стихотворение или прозу, читатель посредством образов постигает смысл произведения. Это развивает воображение и заставляет задуматься. Некоторые критики даже могут поспорить, что завуалировано под тем или иным образом.

Примеры в скульптуре и изобразительном искусстве аллегоричны. Свободу можно представить в образе женщины, возвышающейся над остальными.

Если она держит в руках оружие, то это может быть символом силы. Практически каждый знаком со скульптурой «Родина Мать». Это яркий символ победы над немецкими захватчиками. Скульптура «Медного всадника» означает правление . Причём отдельные её элементы имеют свой смысл.

Использование иносказаний в литературе

Можно привести много примеров аллегорических приемов из художественной литературы. Аллегория является иносказанием, когда о понятии и предмете не говорится прямо, а используются другие явления. То есть автор, как бы намекает читателю, что он имеет в виду. Делает он это очень тонко и филигранно, выбирая образы со смыслом.

Чаще всего с помощью аллегорий описываются общечеловеческие ценности:

• добро,
• справедливость,
• мужество.

Если писатель говорит о надежде, то может использовать образ якоря. Понятие свободы – это разорванные оковы. А белый голубь – это общепринятый символ мира. Сновидение – это царство Морфея и так далее. Все в мире знакомы с символом медицины, где змея обвивает чашу.

Чтобы разобраться, что такое аллегория в литературе, нужно взять несколько произведений и проанализировать их. Не стоит путать иносказание и метафору. У них есть отличие. Например, метафору можно применять в разговоре, а аллегория – это более сложная конструкция, используемая на письме.

Если внимательно проанализировать народное творчество, то можно заметить, что животные символизируют качества человека. Например, лиса ассоциируется с хитростью, заяц с трусостью, баран с упёртостью, волк с агрессией. Иван Крылов в своих баснях с помощью такого приема обращал внимание на недостатки некоторых людей. Для этого он использовал образы зверей.

Важно! Многие писатели пользуются этим приёмом, чтобы донести до общественности своё мнение по поводу разных аспектов жизни.

Такие иносказания более распространены в литературе, чем метафоры. Их активно использовал А. Блок в стихотворении «На железной дороге». Прочитав несколько строк о цвете вагонов, читатель мог сразу и не понять, о чём идёт речь.

Чтобы расшифровать это произведение, следует вспомнить историю.

Тогда цвет вагонов говорил о классовом разделении общества: жёлтые и синие вагоны «молчали» — это первый и второй класс, а зелёные «плакали и пели» — это третий класс для бедных.

Н.В. Гоголь в использовал аллегории в фамилиях героев. Сезоны года тоже имеют большое значение. Например, образ весны – это свобода без ограничений, новое начало, надежда. А осень, наоборот, упадок, грусть, тоска.

Связь с религией

Задача религии — менять человека к лучшему. С помощью библейских рассказов, притч, заповедей человек постигает тайны безусловной любви, смирения.

Если взять притчу, то она полностью будет состоять из иносказаний. Для человека важно понять скрытый смысл произведения и сделать правильные выводы.

Аллегория – это важный элемент, от которого зависит точность и образность. Для тех, кто не понимает завуалированный образ, его смысл останется скрытым, а остальные поймут, что именно хотел сказать читателю автор.

Полезное видео

Вывод

Чем больше аллегорических образов в произведении, тем интереснее их толкование и объяснение. Есть аллегории понятные, а есть те, над которыми критики спорят до сих пор. И это хорошо, так как в споре рождается истина.

Словарь Ушакова

Аллегория

аллего рия [але], аллегории, жен. (греч. allegoria).

1. Иносказание, наглядное, картинное выражение отвлеченных понятий посредством конкретного образа (лит. ). Это стихотворение полно аллегорий.

2. только ед. Иносказательность, иносказательный смысл. Во всякой басне заключается какая-нибудь аллегория.

3. только мн. Туманная, непонятная речь, нелепость (прост. ). «Заламливал такие аллегории и экивоки, что, кажись, век бы не добился толку.» Гоголь. Ты мне аллегорий не разводи, а говори прямо.

Педагогическое речеведение. Словарь-Справочник

Аллегория

(греч. allegoria - иносказание) - троп (см. тропы), заключающийся в иносказательном изображении отвлеченного понятия или мысли при помощи конкретного жизненного образа. Например, в баснях и сказках хитрость показывается в образе лисы, жадность - в обличий волка, коварство в виде змеи и т. д. А. основана на сближении явлений по соотнесенности их существенных сторон, качеств или функций и относится к группе метафорических тропов. Не следует смешивать А. с символом, последний более многозначен и лишен точности, определенности аллегорического образа.

Сила А. в том, что она способна на долгие века олицетворять понятия человечества о справедливости, добре, зле, различных нравственных качествах. Богиня Фемида, которую греческие и римские скульпторы изображали с завязанными глазами и весами, навсегда осталась воплощением правосудия. Змея и чаша - А. врачевания, медицины. Библейское изречение: «Перекуем мечи на орала» - аллегорический призыв к миру, к окончанию войн. Многие А. обязаны своим происхождением древним обычаям, культурным традициям (ср. гербы, эмблемы), фольклору - главным образом сказкам о животных, греческой и римской мифологии, Библии и т. п.

Чаще всего А. встречаются в изобразительных искусствах (например, фреска «Схватка лисиц и собак» во Флоренции, рисующая борьбу церкви с еретиками). Словесная А. обычна в загадках (например, Висит сито, не руками свито (паутина), пословицах (например, Всякий кулик свое болото хвалит), баснях («Дуб и трость» Лафонте-на, «Булыжник и алмаз» И.А. Крылова), притчах (почти все притчи, с которыми Иисус Христос обращается к своим ученикам, основаны на А., например притча о блудном сыне, притча о талантах и т. д.), моралите (назидательная драма западноевропейского театра XIV- XVI вв.). Основными действующими лицами моралите были персонажи, олицетворяющие различные добродетели и пороки и вступавшие между собой в борьбу за душу человека (пьеса «Благоразумный и Неразумный», 1439, и др.). Отдельные аллегорические фигуры сохранились в пьесах М. Сервантеса («Нумансия») и В. Шекспира («Зимняя сказка»). А. наиболее характерна для средневекового искусства, искусства Возрождения, барокко, классицизма.

В зарубежной реалистической литературе аллегорический, иносказательный характер имеют многие произведения. Так, «Остров пингвинов» А. Франса - философско-аллегорический роман, в котором писатель прослеживает основные этапы развития буржуазной цивилизации. Персонажи романа - пингвины - олицетворение человеческого неразумия. Глупость, лицемерие, религиозные предрассудки являются их постоянными спутниками. Аллегорическая образность лежит в основе «Войны с саламандрами» К. Чапека, одного из первых антифашистских романов в зарубежной литературе.

В русской классической литературе А. была распространенным приемом в сатирических произведениях М.Е. Салтыкова-Щедрина, в творчестве А.С. Грибоедова, Н.В. Гоголя (например, аллегорические фамилии таких персонажей, как Скалозуб, Молчалин, Собакевич).

А. широко распостранена в поэтическом языке, где переносные значения слов и словосочетаний, часто необычные и новые, применяются как художественный прием и придают речи особую выразительность, разнообразные оттенки смысла.

Различаются А. общеязыковые и индивидуально-авторские.

Общеязыковые А. известны не только в русском языке, но и в других современных и древних языках. Так, коварство предстает в образе змеи, власть - в образе льва, медлительность - в образе черепахи и т. д. А. может быть названо любое иносказательное выражение. Например, пришла осень может означать: наступила старость, увяли цветы - кончились счастливые дни, поезд ушел - к прошлому нет возврата и т. д. Такие А. тоже носят общеязыковой характер, так как смысл их обусловлен традицией их употребления в речи.

Индивидуально-авторские А.: например, в поэзии А.С. Пушкина А. лежит в основе образной системы стихотворений «Арион», «Анчар», «Пророк», «Соловей и роза» и др. У М.Ю. Лермонтова аллегорический смысл заключен, в стихотворениях «Сосна», «Три пальмы» и др.

М.В. Ломоносов в книге «Краткое руководство к красноречию» (1748) разделял А. на «чистую», состоящую только из слов с переносным значением (например, все загадки, пословицы типа Один в поле не воин, На ловца и зверь бежит и др.), и «смешанную», построенную на смешении слов с прямым значением и слов с переносным значением (пословицы типа Либо сена клок, либо вилы в бок, Либо в стремя ногой, либо в пень головой, Либо грудь в крестах, либо голова в кустах и др.).

М.В. Ломоносов предупреждал: «Аллегоричным штилем многие излишно услаждаются и чрез меру часто сей троп употребляют, а особливо те, которые не знают подлинной красоты слова, но прельщаются притворным его видом. Умеренно употребленная аллегория слово украшает и возвышает, а без меры часто в слово внесенная оное помрачает и обезображает. Однако иногда служит к возбуждению страха и в сем случае ночи подобна, ибо потаенное страшит больше, нежели явное».

Л.Е. Тумина

Аллегория

(греч. allegoria - иносказание). Троп, заключающийся в иносказательном изображении отвлеченного понятия при помощи конкретного, жизненного образа. Например, в баснях и сказках хитрость показывается в образе лисы, жадность - в обличий волка, коварство - в виде змеи и т. д.

Культурология. Словарь-справочник

Аллегория

(греч. - иносказание), условная форма высказывания, при которой наглядный образ означает нечто «иное», чем есть он сам, его содержание остается для него внешним, будучи однозначно закреплено за ним культурной традицией или авторской волей. Понятие А. близко к понятию символа, однако в отличие от А. символ характеризуется большей многозначностью и более органическим единством образа и содержания, в то время как смысл А. существует в виде некоей независимой от образа рассудочной формулы, которую можно «вложить» в образ и затем в акте дешифровки извлечь из него. Напр., повязка на глазах женской фигуры и весы в ее руках суть в европейской традиции А. справедливости; важно, что носителями значения («справедливость не смотрит на лица и отвешивает каждому должной мерой») выступают именно атрибуты фигуры, а не ее собственный цельный облик, что было бы характерно для символа. Поэтому об А. чаще говорят применительно к цепи образов, объединенных в сюжет или в иное «разборное», поддающееся членению единство; напр., если путешествие - частый символ духовного «пути», то путешествие героя религиозно-моралистического романа Дж. Беньяна «Путь паломника» («The Pilgrim"s Progress», 1678-84, в рус. пер. «Путешествие пилигрима», 1878), который идет через «ярмарку Суеты», «холм Затруднения» и «долину Унижения» к «Небесному граду» - бесспорная А. А. в формах олицетворения, притчи и басни характерна для архаического словесного искусства как выражение дофилософской «мудрости» в ее житейском, жреческом, оракульско-пророческом и поэтическом вариантах. Хотя миф отличен от А., на периферии он систематически переходит в нее. Греческая философия рождается в резком отталкивании от мудрости мифа и мудрости поэтов (ср. выпады против Гомера, Гесиода и мифологии как таковой от Ксенофана и Гераклита до Платона); поскольку, однако, мифологические фабулы и поэмы Гомера занимали слишком важное место во всей греческой жизни, и престиж их мог быть только поколеблен, но не уничтожен, единственным выходом было аллегорическое толкование, т. н. аллегореза, которая вносила в миф и в поэзию такой смысл, который был нужен философски ориентированному интерпретатору. Уже для Феагена Регийского в конце VI в. до и. э. Гомер - жертва прискорбного недоразумения: описываемые им ссоры и сражения богов фривольны, если понимать их буквально, но все становится на свои места, если дешифровать в них учение ионийской натурфилософии о борьбе стихий (Гера - А. воздуха, Гефест - А. огня, Аполлон - А. солнца и т. п., см. Porph. Quaest. Homer. I, 241). Для Метродора Лампсакского в конце V в. до н. э. Гомеровские сюжеты - аллегорическая фиксация нескольких смыслов сразу: в натурфилософской плоскости Ахилл - солнце, Гектор - луна, Елена - земля, Парис - воздух, Агамемнон - эфир; в плане «микрокосма» человеческого тела Деметра - печень, Дионис - селезенка, Аполлон - желчь и т. п. Одновременно Анаксагор теми же приемами извлекал из поэмы Гомера этическую доктрину «о добродетели и справедливости» (Diog. L. II, 11); эта линия продолжена у Антисфена, киников и стоиков, интерпретировавших образы мифа и эпоса как А. философского идеала победы над страстями. Особенно энергичному переосмыслению подвергся образ Геракла, еще у Продика избранного героем моралистической А. (мотив «Геракла на распутьи» - тема выбора между Наслаждением и Добродетелью). Поискам А. как «истинного» смысла образа могла служить более или менее произвольная этимология, направленная на выяснение «истинного» смысла имени; эта процедура (отчасти пародирующая ходовые приемы софистов) производится в «Кратиле» Платона (напр., 407АВ: поскольку «Афина воплощает ум и самоё мысль», ее имя интерпретируется как «богомысленная» или «нравомысленная»). Вкус к А. распространяется повсеместно; хотя эпикурейцы в принципе отвергали аллегорическое толкование мифов, это не мешало Лукрецию объяснить мучения грешников в Аиде как А. психологических состояний.

Этот же подход к традиционным сюжетам и авторитетным текстам со времен Филона Александрийского широко применяется к Библии. За Филоном последовали христианские мыслители - Ориген, экзегеты Александрийской школы, Григорий Нисский, Амвросий Медиоланский и многие другие. Лишь через посредство А. вера в Откровение и навыки платонической спекуляции могли соединяться в единую систему. А. играла важную роль в христианской экзегетике: учение о Ветхом и Новом Заветах как двух иерархически неравнозначных этапах Откровения подсказало т. и. типологию - взгляд на ветхозаветные события как А. новозаветных, их иносказательное предвосхищение («преобразование»). На средневековом Западе формируется доктрина, согласно которой библейский текст имеет четыре смысла: буквальный, или исторический (напр., исход из Египта), типологический (указание на искупление людей Христом), моральный (увещание оставить все плотское) и анагогический, т. е. мистико-эсхатологический (намекающий на приход в блаженство будущей жизни). Ренессанс удерживает культ А., связывая его с попытками увидеть за многообразием религий единый смысл, доступный лишь посвященным: у гуманистов, очень широко употребляющих имена языческих богов и богинь как А. Христа и Девы Марии, эти и другие традиционные христианские образы могут в свою очередь трактоваться как А., намекающие на этот смысл (Mutianus Rufus, Der Briefwechsel, Kassel, 1885, S. 28). Философы Ренессанса любят ссылаться на античные мистерии (ср. Wind E., Pagan mysteries in the Renaissance, L, 1968) и стремятся, как говорит Фичино, «повсюду прикрывать божественные таинства завесою иносказаний» (In Parm., prooem.). Культура барокко придает А. специфический характер эмблемы (SchoneA., Emblematik und Drama im Zeitalter des Barock, Miinchen, 1964), акцентирующий важную уже для Ренессанса загадочность А. Для Просвещения важнее дидактическая ясность и толковость А., превращенной в род наглядного пособия (философские сказки Вольтера, басни Лессинга и т. п.) - в принципе так, как это было у античных киников и повторилось в XX в. в творчестве и эстетике Брехта (аллегоризация жизни как ее обнажение, демистификация, редукция к простейшим процессам).

Роль А. в истории мысли имеет, таким образом, два аспекта. Во-первых, поиски А. есть единственно возможная сознательная установка рефлексии перед лицом наследия мифопоэтического мышления и эпической (в Европе - гомеровской) традиции вплоть до открытия самоценности и самозаконности архаики. Открытие это намечается лишь в XVIII в. (Вико, иредромантизм) и повсеместно осознается в XIX в. (романтизм, гегелевский историзм и т. д.). Во-вторых, история культуры знает во все времена уходящие и возвращающиеся волны тяготения к А., связанные с просветительской, дидактической и разоблачительной установкой мысли перед лицом действительности.

Сергей Аверинцев.

София-Логос. Словарь

Католическая Энциклопедия

Аллегория

(греч. άλληγορία - иносказание), в экзегетике - метод толкования текстов Св. Писания, выходящий за рамки их буквального понимания.

Аллегорический метод интерпретации текстов зародился в Древней Греции в философии досократиков, отрицавших буквальное понимание мифологии, и достиг расцвета в комментариях стоиков к поэмам Гомера и Гесиода. Игнорируя ист. контекст этих произведений, комментаторы видели в их героях персонификации физических или психических явлений, а эпизоды их трактовали как аллегорические изложения позднейших филос. концепций. В сочинениях Филона Александрийского А. широко применяется в толковании книг ВЗ (события свящ. истории переосмысливаются как перипетии жизни души, стремящейся познать себя и Бога). Согласно Филону, А. не была достоянием только языческой философии, но практиковалась также в раввинистических школах Палестины. Авторы НЗ нередко трактуют цитаты из ВЗ аллегорически. Само слово А. встречается в Гал 4, 24, где Агарь и Сарра означают Израиль и Церковь.

Традиция аллегорического толкования текстов НЗ и ВЗ была выработана представителями Александрийской богословской школы (Климент Александрийский, Ориген и др.). Ориген преимущественно следовал концепции Филона; он говорил о трех смыслах Писания: телесном, или буквально-историческом, душевном, или нравственно-назидательном, и духовном, т.е. аллегорическом. Ориген указывал на А. как на наиболее адекватный способ интерпретации Писания.

Отношение представителей различных богосл. школ к аллегорическому методу было неоднозначным. Так, Ириней Лионский связывал А. с еретическими учениями гностиков, которые, по его мнению, прибегают к ней потому, что не понимают подлинного смысла Писания или имеют намерение исказить его. Правомерность аллегорического понимания библ. текстов стала предметом длительной полемики между александрийской и антиохийской экзегетическими школами, начало которой было положено в IV в. выступлением Евстафия Антиохийского против крайнего аллегоризма Оригена.

История экзегетики знает множество случаев совмещения толкователями аллегорического метода с др. способами интерпретации Писания. Так, в комментарии к Песни Песней Амвросий Медиоланский говорит, что образ Невесты символизирует одновременно и Церковь Христову (в этом случае устанавливается связь типологического характера), и человеч. душу с ее стремлением к Жениху-Христу (классическая А.). В произведениях Августина, экзегетическая концепция которого складывалась под влиянием проповедей Амвросия, А. также используется наряду с др. экзегетическими приемами. Позднеантичные и ср.-век. авторы (начиная с Илария Пиктавийского, Иоанна Кассиана, Руфина Аквилейского) приняли оригеновскую классификацию 3 смыслов Писания и выделили внутри дух. смысла 2 аспекта - собственно А. и анагогию (от греч. άναγωγή - восхождение). Так сформировалась концепция 4 уровней смысла Писания буквального, т.е. прямого значения текста (основа для всех др. смыслов); аллегорического, когда одни события рассматриваются как обозначения др. событий (напр., образы ВЗ относятся к жизни Иисуса Христа); морального, который касается жизни каждого христианина; анагогического, который относится к эсхатологическим или вечным реалиям (ср. Фома Аквинский, Summa theologiae I a 1, 10; Данте, Пир II, 1) Эта схема выражена в знаменитом двустишии Николая Лирского (ок. 1336): «Littera gesta docet, quid credas allegoria, moralis quid agas, quo tendas anagogia» («Буква учит фактам; тому, во что надо верить, учит аллегория; мораль учит тому, что надо делать; тому, к чему надо стремиться, учит анагогия»).

Протест. экзегетическая концепция, осн. принципом которой является понимание Писания «из самого Писания», отрицает аллегорический метод. Традиция Католической Церкви допускает принципиальную возможность аллегорического толкования Писания и в наст. время.

Лит-ра: Бычков В.В. Aesthetica Patrum. М., 1995, с. 35–52, 215–251; Нестерова О.Е. Типологическая экзегеза: Спор о методе // Альфа и Омега 4 (1998), 62–77; Сочинения древних христианских апологетов / Ред. А.Г. Дунаева. СПб., 1999, с. 463–480; Grant R.M. The Letter and the Spirit. L., 1957; PОpin J. Mythe et allОgorie: Les origines grecques et les contestations judОo-chrОtiennes. P., 1958; Formen und Funktionen der Allegorie / Hrsg. W. Haug. Stuttgart, 1979.

Ю. Иванова

Словарь лингвистических терминов

Аллегория

(др.-греч. άλληγορία).

иносказание; выражение отвлеченного понятия посредством образа. А. в качестве тропа используется в баснях, притчах, моралите. В последнее десятилетие активизировалась в публицистическом стиле, куда она перешла из устной публичной речи; "популярность" А. как тропа в современной публицистике обусловлена тем, что А. представляет собой такой "способ повествования, при котором буквальный смысл целостного текста служит для того, чтобы указать на переносный, передача которого является подлинной целью повествования" [Культура речи, 2001, С.272].

Терминологический словарь-тезаурус по литературоведению

Аллегория

(греч. allegoria - иносказание) - раскрытие отвлеченной идеи (понятия) посредством конкретного изображения предмета или явления действительности. В отличие от многозначного смысла символа смысл аллегории однозначен и отделен от образа; связь между значением и образом устанавливается по аналогии или смежности.

Рб: язык. Изобразительно-выразительные средства

Род: тропы

Жанр: басня, притча, сказка

Асс: символ

Пример: В баснях и сказках хитрость изображается в образе лисы, жадность - в обличии волка, коварство - в виде змеи и т.п.

* "Многие аллегории обязаны своим происхождением древним обычаям, культурным традициям (ср. гербы, эмблемы), фольклору - главным образом сказкам о животных (лиса - аллегория хитрости, волк - злобы и жадности и т.п.)" (Л.И. Лебедева).

"Поэтический образ каждый раз, когда воспринимается и оживляется понимающим, говорит ему нечто иное и большее, чем то, что в нем непосредственно заключено. Таким образом, поэ-зия есть всегда иносказание, аллегория в обширном смысле слова" (А.А. Потебня). *

Словарь забытых и трудных слов ХVIII-ХIХ веков

Аллегория

, и , ж.

Иносказание, вымысел.

* А ведь долго крепился давеча в трактире, заламливал такие аллегории и екивоки . // Гоголь. Ревизор //; Как это я сочинил такую аллегорию, да и вовсе не нужно было! // Чернышевский. Что делать // *

Гаспаров. Записи и выписки

Аллегория

♦ С. А.: символ и аллегория подобны слову и фразе, образу и сюжету: первый цветет всем набором словарных значений, вторая контекстно однозначна, как оглобля, вырубленная из этого цветущего ствола.

Философский словарь (Конт-Спонвиль)

Аллегория

Аллегория

♦ Allegorie

Выражение какой-либо идеи через образ или устный рассказ. Аллегория обратна абстракции; это своего рода мысль, обретшая плоть. С философской точки зрения аллегория не может служить доказательством чему бы то ни было. И, если не считать Платона, ни один философ не сумел использовать аллегорию, чтобы не показаться при этом смешным.

Дизайн. Словарь терминов

Аллегория

АЛЛЕГОРИЯ (греч. allegoria – иносказание) – изображение отвлеченной идеи (понятия) посредством образа. Смысл аллегории, в отличие от многозначного символа, однозначен и отделен от образа; связь между значением и образом устанавливается по сходству (лев – сила, власть или царственность). Как троп аллегория используется в баснях, притчах, моралите; в изобразительных искусствах выражается определенными атрибутами (правосудие – женщина с весами). Наиболее характерна для средневекового искусства, Возрождения, маньеризма, барокко, классицизма.

Эстетика. Энциклопедический словарь

Аллегория

(греч. allegoria - иносказание)

риторическая фигура иносказания, состоящая в речевом или живописном использовании конкретного образа для более яркого, доходчивого, впечатляющего выражения или пояснения отвлеченной идеи, абстрактного, умозрительного принципа. Аллегория позволяет обнаружить и вывести на передний план скрытый смысл или не очевидную в силу ее особой сложности идею через косвенное описание. Мастера красноречия способны создавать целые гирлянды аллегорий при толковании старинных эпических, религиозных, философских и художественных текстов. Так, в античной культуре были распространены аллегорические толкования древних мифов, поэм Гомера и Гесиода.

В аллегории эмоционально-образное, живописующее начало уравновешивает начало рациональное, абстрактно-умозрительное. Устремленные друг к другу, они взаимно высвечивают друг в друге те или иные содержательные грани и являют некую новую целостность, где усилия чувств и разума соединяются в единый вектор эстетического восприятия и сопутствующего ему процесса понимания. Аллегорическое начало закрепилось втаких жанрах, как притча, басня, фантастическая утопия, антиутопия.

Аллегорический метод используется при толковании Библии для рационального прояснения ее содержания. Он целесообразен чаще всего в тех случаях, когда буквальное истолкование определенного содержательно-смыслового фрагмента представляется по каким-то причинам неуместным. Достоинство аллегорических толкований состоит втом, что они позволяют усматривать в библейских идеях и образах новые, дополнительные содержательные грани и неявные смысловые оттенки. Благодаря им буквальный смысл может не только расширяться и углубляться, но и трансформироваться. Но здесь толкователей поджидает серьезная опасность: можно незаметно для себя перейти ту границу, которая дозволена содержанием текста. И тогда может возникнуть ложное истолкование, не приближающее, а уводящее от понимания истинных библейских смыслов.

Преимущество аллегорического метода состоит в том, что он позволяет отойти от наивного буквализма в толковании многогранных библейских истин и образов. Данный метод применялся при толковании Ветхого и Нового Заветов Филоном Александрийским, Климентом Александрийским, Оригеном и др. богословами. Так, Филон Александрийский видел в ветхозаветной истории свидетельство странствий человеческой души, пытающейся постичь Бога, Его замыслы и понять себя. Ориген выделял три способа толкования Библии - буквальный, моралистический и духовноаллегорический. При этом он считал последний способ наиболее подходящим к особенностям Священного Писания.

Ириней Лионский взглянул на аллегорический метод с иной стороны и увидел в нем отрицательное начало, позволяющее врагам Церкви искажать подлинные смыслы Священного Писания, а тем, кто далек от их истинного понимания, прикрывать красочными образами свое непонимание.

В средневековой литературе аллегория использовалась достаточно широко в качестве художественного, приема. Характерным примером может служить поэма Пруденция «Психомахия » (конец IV- начало V вв.), рисующая картины сражений между Добродетелями и Пороками. В XII в. выходят в свет аллегорические поэмы Бернара Сильвестра («О всеобщности мира, или Космография ») и Алана Лилльского («Против Клавдия »). В XIII в. появляется аллегорический «Роман о Розе » Гийома де Лорриса и Жана де Мена.

В области живописи художникам, которым требовалось изобразить смыслы неизобразимых речений Иисуса Христа, приходил на помощь аллегорический метод. В результате появлялись наглядные образы, соответствующие, например, заповедям Нагорной проповеди, в том числе «Любите врагов ваших» (Мф. 5, 44) и др. В Германии в период Реформации были распространены гравюры-аллегории, называвшиеся «Мельница Бога». На них изображался Бог-Отец, восседающий на облаках, а внизу Иисус Христос в образе мельника, ссыпающего в мельничную воронку четырех евангелистов. Здесь же присутствовала надпись: «Мельница долго стояла без работы, будто бы умер мельник». Сугубо протестантский смысл аллегории был очевиден: католическая церковь не выполняла своего предназначения, зато теперь через Христа, евангелистов, через весь Новый Завет открылся путь к истине.

В XV-XVI вв. в Англии и Франции в русле аллегорической эстетики сложился самостоятельный жанр дидактической драмы - моралитэ . Перед зрителем представали аллегорические персонажи, олицетворявшие грехи и добродетели. Между ними разыгрывались сцены борьбы задушу героя. При этом сцена сцена могла выступать в качестве малой модели мироздания, а главный герой мог символизировать весь человеческий род, мятущийся в нравственных противоречиях и драматических конфликтах между добром и злом.

В современном христианском мире протестантская теология, в отличие от католической, допускающей аллегорические толкования Библии, избегает обращений к этой форме экзегезы и настаивает на необходимости изыскивать смыслы Писания в нем самом, а не в побочных ассоциативных ходах мысли и всплесках воображения.

◘ Лит.: Лосев А. Ф. Шестаков В. П. История эстетических категорий . - М. 1965 1 глава "Аллегория"); Попова М. К. Аллегория в английской литературе средних веков . - Воронеж, 1993.

Вестминстерский словарь теологических терминов

Аллегория

♦ (ENG allegory)

(греч. allegoria - описание одной вещи через образ другой)

передача смысла повествования посредством приписывания его элементам или образам значения, не усматриваемого при буквальном прочтении. Может определяться также как распространенная метафора, где каждый элемент повествования является символом значений, выходящих за рамки повествования.

Энциклопедический словарь

Аллегория

(греч. allegoria - иносказание), изображение отвлеченной идеи (понятия) посредством образа. Смысл аллегории, в отличие от многозначного символа, однозначен и отделен от образа; связь между значением и образом устанавливается по сходству (лев - сила, власть или царственность). Как троп аллегория используется в баснях, притчах, моралите; в изобразительных искусствах выражается определенными атрибутами (правосудие - женщина с весами). Наиболее характерна для средневекового искусства, Возрождения, маньеризма, барокко, классицизма.

Словарь Ожегова

АЛЛЕГО РИЯ, и, ж. (книжн.). Иносказание, выражение чегон. отвлечённого, какойн. мысли, идеи в конкретном образе. Говорить аллегориями (неясно, с малопонятными намёками на чтон.).

| прил. аллегорический, ая, ое.

Словарь Ефремовой

Аллегория

ж.
Форма иносказания, заключающаяся в выражении отвлеченного понятия через
конкретный образ.

Энциклопедия Брокгауза и Ефрона

Аллегория

Художественное обособление отвлеченных понятий посредством конкретных представлений. Религия, любовь, справедливость, раздор, слава, война, мир, весна, лето, осень, зима, смерть и т. д. изображаются и представляются как живые существа. Прилагаемые этим живым существам качества и наружность заимствуются от поступков и следствий того, что соответствует заключенному в этих понятиях обособлению, напр. обособление боя и войны обозначается посредством военных орудий, времен года - посредством соответствующих им цветов, плодов или же занятий, справедливость - посредством весов и повязки на глазах, смерть - посредством клепсидры и косы. Очевидно, аллегории не достает полной пластической яркости и полноты художественных творений, в которых понятие и образ вполне друг с другом совпадают и производятся творческою фантазиею неразлучно, как будто сросшимися от природы. А. колеблется между происходящим от рефлексии понятием и хитроумно придуманною его индивидуальною оболочкою и вследствие этой половинности остается холодною. А., соответствуя богатому образами способу представления восточных народов, занимает в искусстве Востока видное место. Напротив, она чужда грекам при чудной идеальности их богов, понимаемых и воображаемых в виде живых личностей. А. появляется здесь только в Александрийское время, когда прекратилось естественное образование мифов и сделалось заметным влияние восточных представлений. Сильнее ее господство в Риме. Но сильнее всего она властвовала в поэзии и искусстве Средних веков с конца XIII-го столетия, в то время брожения, когда наивная жизнь фантазии и результаты схоластического мышления взаимно соприкасаются и, насколько возможно, стараются проникнуть друг друга; так - у большинства трубадуров, у Вольфрама фон Эшенбах, у Данте. "Feuerdank", греческая поэма XVI столетия, в которой описывается жизнь императора Максимилиана, может служить примером аллегорическо-эпической поэзии. А. имеет особое применение в животном эпосе. Очень естественно, что различные искусства состоят в существенно различных отношениях к А. Труднее всего ее избежать современной скульптуре. Будучи всегда обречена на изображение личности, она принуждена часто давать как аллегорическое обособление то, что греческая скульптура могла давать в виде индивидуального и полного образа жизни бога.

Словари русского языка

), которая выражает абстрактное содержание некоторой мысли (понятия, суждения, идеи) посредством наглядного представления (образа). Как правило, аллегория представляет собой иносказание , при котором используемый образ означает нечто «иное», чем есть он сам, но его содержание однозначно закреплено за ним культурной традицией.

Аллегория традиционно служит одним из способов эстетического освоения действительности, так как она основывается на несовпадении образа с выражаемым ей значением, будучи условным знаком изображаемого. Аллегория всегда дидактична, она является таким видом художественной формы, в котором выражается заведомо нехудожественное содержание, например религиозные догматы, моральные нормы, научные истины и абстрактные идеи, полученные путём рационального познания. Поэтому восприятие аллегории не является непосредственным, оно требует работы абстрактного мышления.

В аллегориях часто используются абстрактные, отвлечённые понятия (например, такие как добродетель, совесть, истина), широко известные явления, типичные характеры, мифологические персонажи - носители определённого, закреплённого за ними аллегорического содержания. Главным приёмом аллегорических изображений является олицетворение. Например, в средневековом искусстве сложные понятия персонифицировались в наглядных образах людей или фантастических существ. В то же время для аллегорий характерно однозначное иносказание и прямая оценочность, закреплённая культурной традицией: смысл аллегории может быть истолкован достаточно прямолинейно в этических категориях «добра» и «зла».

Понятие аллегории близко к понятию символа , граница между ними в конкретных случаях может быть спорной. Различие состоит в том, что символ более многозначен, содержателен и органично связан со структурой чаще всего простого образа, в то время как смысл аллегории существует в виде некоей рассудочной формулы, которую можно «вложить» в образ и затем в акте дешифровки извлечь из образа. Аллегорией может выступать и целый ряд образов, связанных единым сюжетом. Нередко в процессе культурно-исторического развития те или иные аллегории утрачивали своё первоначальное значение и нуждались в ином истолковании, создавая таким образом новые смысловые и художественные оттенки.

Первые попытки вычленить аллегорию предпринимаются в эпоху эллинизма и связаны со стремлением истолковать древние почитаемые тексты как последовательность аллегорий (например, «Илиаду» и «Одиссею» Гомера). При этом содержание не отделялось от формы высказывания, и аллегория смешивалась с символом. Впервые термин «аллегория» встречается в I–II веках в трактатах об ораторском искусстве Псевдо-Лонгина («О возвышенном», - СПб., 1803, с. 178) и Цицерона («Оратор» 27, 94).

В христианской экзегетике (богословской науке, относящейся к истолкованию Священного Писания) аллегорический метод исследования текстов, заимствованный отцами Церкви у греческих толкователей поэм Гомера и у раввинов палестинского иудаизма, стал основным методом небуквальной интерпретации Священного Писания. Так, метод иносказательного толкования Торы подразумевал, что задача для изучающего Закон заключалась в нахождении скрытых смыслов того, что в Писании казалось противоположным истине и добру. Другими словами, небуквальный метод интерпретации использовался раввинами для дополнения буквального значения текста, реже - для его полного вытеснения. То иное , которое раввины искали за буквой Писания, могло быть различным. Это и юридические и моральные нормы, житейские советы и прочее. Практиковался также и поиск в тексте Писания того, во что должен верить иудей, - то есть определённых учений о Боге, мире и человеке. Среди последних особую роль играли интерпретации, ищущие указаний на предсуществование миру некоторых вещей и среди них - на существовавшего до творения мира Мессию. Кроме того, раввины пытались выявить в тексте и пророчества относительно будущего. В зависимости от того, были ли уже исполнены эти пророчества или их предсказания относились к концу мира, все пророческие интерпретации могут быть разделены на исторические (то есть уже исполнившиеся) и эсхатологические. Однако, хотя многие интерпретации раввинов отражают некоторые проникшие в иудаизм философские понятия, иудеи не ставили перед собой цели создания с помощью аллегорического метода какого-либо философского учения.

Филон Александрийский расширяет метод раввинов с помощью греческой философии. Именно он вводит впервые в экзегетику термин «аллегория», заимствовав его из греческой риторики, где тот бытовал как технический термин, обозначающий непрерывный ряд метафор. Филон же применяет его к отдельным терминам, нуждающимся в интерпретации. Он различает «тело Писания» - его «внешний смысл» - и внутреннюю «душу Писания», для поиска которой необходим аллегорический метод, а также расширяет понятие буквального смысла. За исключением условных эвфемизмов, не имеющих буквального значения вообще, всякая интерпретация, сохраняющая буквальный смысл, называется Филоном буквальной, отбрасывающая же букву - аллегорической. Таким образом, для Филона аллегорический метод есть понимание текста как «обозначающего иное». Другое новшество, внесённое Филоном, - понимание всякой аллегории как указания на философские смыслы. В связи с этим он разделяет аллегории на физические и этические, заимствуя, по всей видимости, эту классификацию у греческих истолкователей Гомера (по свидетельству Диогена Лаэртского, морального смысла в поэмах искал Анаксагор, а высказываниями Гомера о природе впервые занялся Метродор Лампсакский). Однако сам термин «философия» Филон понимает очень расплывчато, поскольку говорит о Моисее как о философе и об александрийских иудеях как о занимающихся в Субботний день «философией своих отцов».

Авторы новозаветных текстов, и прежде всего апостол Павел, заимствуют у Филона термин «аллегория» и весь набор синонимичных ему выражений, таких, как «тень», «тип», «притча» и другие. Дальнейшее развитие аллегорического метода связано с александрийской богословской школой, а именно с Климентом Александрийским и Оригеном, обосновавшими необходимость его применения в экзегетике. Согласно Клименту Александрийскому, аллегорический метод интерпретации оправдан наличием в Писании пророчеств, которые используют образную речь не для красоты слога, как в греческой литературе, но для затемнения истины, открывающейся лишь посвящённым в истинный гносис. После Климента и Оригена в святоотеческой литературе не было произведено сколько-нибудь значительного изменения аллегорического метода. Антиохийское богословие, противостоящее александрийскому, отвергало термин «аллегория», считая, что аллегорическое объяснение всегда означает отказ от буквы текста, а потому заменяло его термином «созерцание» (theoria). Так, Иоанн Златоуст, хотя и не отказался вовсе от применения термина «аллегория», предпочитает ему термин «тип» (typos). Августин в сочинении «Об истинной религии» (De vera religione) перечисляет четыре вида аллегорий; 1) аллегории истории; 2) аллегории фактов; 3) аллегории речи; 4) аллегории обрядов, употребляя, таким образом, этот термин в значении вообще всякого небуквального истолкования текста.

В Средние века аллегория получает широкое распространение как иносказательное выражение всех ценностей бытия (см. ). Аллегорический метод интерпретации мира вообще (как текста, написанного Творцом) соответствовал средневековой онтологии (см. ), поэтому и получил такое широкое распространение. Бог творит мир с помощью Слова, в Слове же - сущность всех вещей мира. Поэтому аллегория, раскрывающая в теле вещей их смыслы, вложенные сюда Творцом, постигает сущность вещей, а через неё - Самого Творца. В средневековой эстетике аллегория рассматривалась в качестве одного из четырёх смыслов, которыми обладает произведение искусства: аллегорический смысл наряду с грамматическим (буквальным), моральным и анагогическим (воспитательным).

В эпоху Возрождения аллегория широко используется искусством классицизма, который в образах и сюжетах античной мифологии иносказательно выражал абстрактные идеи добродетели, справедливости, добра и прочие.

Большое значение проблема аллегории получила в европейской эстетике середины XVIII - начала XIX века. Г. В. Ф. Гегель рассматривал аллегорию как наиболее характерную форму символической стадии развития искусства («Лекции по эстетике», кн. 1, ч. 2. Сочинения, т. 12. - М., 1938). В эстетике романтизма особое значение приобретает противопоставление аллегории и символа). Аллегория и символ трактуются здесь не просто как формальные художественные приёмы, а как всеобщие принципы, лежащие в основе исторического развития искусства.

Рационалистической интеллектуальной традиции XIX–XX веков аллегория оказалась чужда, однако аллегорическая образность была характерна, например для творчества П. Б. Шелли, П. Верхарна, Г. Ибсена, А. Франса. В XX веке проблема аллегории теряет своё значение и отодвигается на задний план, уступая место многочисленным исследованиям проблематики символа. До сих пор аллегория широко используется в различных литературных жанрах.