2010-год, события на манежке, история провела очередную паралель..Время до манежки и после. Всвете последних событий, антикавказско-азиатских настроений, мне как армянину из Узбекистана захотелось вспомнить одно очень давнее событие, которое позволило мне взглянуть на мир немного другими глазами…1986 год Осиновая Роща под Ленинградом, учебный полк МО СССР…Нас 180 человек из Средней Азии, доставили туда из прогретого Осенним Солнцем Ташкента, туда под низкое Балтийское Небо с постоянно моросящим косым дождём и слякотью…Приняли присягу,заступили на караульную службу…и покосила наших горячих парней простуда и единственным местом,где можно было хоть пару дней отлежатся-это Сан.Часть, но и она не резиновая..Как-то стою в очереди на приём и думаю-” всё равно не проканает, народу слишком много..”, как ко мне подходит сержант славянской, да не славянской, а типично Русской внешеости, и на чисто армянском языке спрашивает меня-“Друг, ты армянин?”, я опешил и отвечаю-“Да, а ты кто??..”-“Я русский из Карабаха, зовут меня Андрей, мы в Армении уже 200 лет живём, молокане слышал?”..я отвечаю ” Нет, не приходилось..” а он “Как так?” я говорю -” Я из Узбекистана браток..” он говорит-” А какя разница, ты всё равно армянин..!”..И помог мне Андрюха передохнуть от тягот, чему я был несказано рад…Но дело не в этом..Прошло 24 года, а помню тебя Андрей, русский парень из Карабаха, жалею что фамилию твою не спросил и адресок не взял..Но после этого знаю одно армяне и русские молокане это молочные братья, даже скажу капустные…Самую лучшую квашенную капусту в Армении делают молоканки, они сидят на всех армянских рынках и на чисто армянском языке общаются, торгуют..очень трудолюбивый народ за 200 лет развития на Кавказе эти люди в совершенстве постигли местные языки и своего родного Русского не потеряли, свою веру, свои обычаи…Вот хочу представить Вашему вниманию небольшую зарисовку Молокане

Секта молокан возникла во второй половине XVIII века в Тамбовской губернии. Прозвище «молокане» прилепилось к сектантам скорее всего потому, что в пост они употребляют молоко. Сами себя они называют «воистину духовными христианами». В XIX веке молокане, спасаясь от притеснений, стали переселяться на окраины империи, в частности в Закавказье. Там они живут и поныне, сохраняя обычаи и веру предков.

Статья: Молокане

Сайт: Вокруг Света
Секта молокан возникла во второй половине XVIII века в Тамбовской губернии. Прозвище «молокане» прилепилось к сектантам скорее всего потому, что в пост они употребляют молоко. Сами себя они называют «воистину духовными христианами». В XIX веке молокане, спасаясь от притеснений, стали переселяться на окраины империи, в частности в Закавказье. Там они живут и поныне, сохраняя обычаи и веру предков.
Молокан, точнее молоканок, мы встретили на ереванском рынке. Они продают здесь квашеную капусту. Слава о ней идет по всей республике, поэтому от покупателей нет отбоя. В молоканское село Фиолетово мы ехали с тревожным чувством. Наслышаны были о необщительности местных жителей, о том, что они не позволяют себя снимать. Для них фото- и видеокамеры, телевизор, газеты – все от лукавого. Отчасти так оно и оказалось, и все же те, кто нам о них рассказывал, явно сгущали краски. Первые русские поселения в Закавказье возникли в начале XIX века. В основном сюда перебирались сектанты самых разных толков. На сегодня основными их представителями являются духовные христиане, более известные как молокане. Православные прозвали их так из-за того, что они в постные дни употребляют молоко.

В 1842 г. молокане основали село Никитино. Раньше в Армении было около двух десятков русских поселений. Сегодня осталось два, одно из них – Фиолетово, бывшее Никитино. Вот, что о местных жителях писал английский путешественник, побывавший в Армении в XIX веке: “Конечности их как-то плохо связаны в суставах. Русские представляют собой разительный контраст с армянами, благодаря высокому росту и развинченной походке. Черты лица неправильны, глаза малы и выражение лиц недостаточно оживленное. Костюм придает мужчинам вид отставных солдат. Женщины носят платки и чистые платья”. Молокане действительно очень чистоплотны. Это видно по состоянию домов и улиц. Их в селе две – Центральная и Погребальная.

Первые избы молокане строили сообща. Скот, земля – все было общественным. Трудолюбие, трезвый образ жизни, добросовестность помогали молоканам, куда бы они ни попадали, быстро становиться на ноги – и в Америке, и в Мексике, и в Армении. Эти качества они сохранили по сей день. В дореволюционное время общину возглавляли 12 так называемых апостолов. Заметный след в истории Фиолетово оставил один из таких апостолов, Максим Гаврилович Рудометкин. Молокане почитают Рудометкина за святого. Внутри общины он основал течение прыгунов. Во время молитвы они особым образом подпрыгивали, приводя себя в состояние экстаза. Среди своих приверженцев Рудометкин стал вводить некий, им изобретенный, сионский язык – язык общения будущих христиан. Например, здравствуйте, по-сионски будет: “паргинал-ассуринал-юзгорис”. Закончил свои дни Максим Гаврилович в суздальском монастыре, куда он был пожизненно заточен властями. В наше время общиной руководит пресвитер. Он избирается общим собранием. У пресвитера нет никаких привилегий. В общине все равны. Члены ее называют друг друга братьями и сестрами. Смирение, любовь, единение – вот основа праведной жизни. Главные заветы молокан: не завидуй, не воруй, не обижай ближнего, помогай слабому, уважай старших. Курение и пьянство осуждаются. Те молокане, что не бреют бороду, живут по законам предков. Не ходят в кино, на танцы, не ругаются, не притрагиваются к табаку и спиртному, свободное время делят между Богом и семьей. Те, кто без бороды – ездят в Россию на заработки и ведут свободный образ жизни.

В селе есть собственный пророк, Иван Васильевич Задоркин. Ему 72 года. У пророка 9 детей и 25 внуков. Несмотря на тяжелую жизнь, никто не уехал, все живут в Армении. Иван Васильевич, как здесь говорят, “ходит в духе”. Время от времени его посещают видения, нисходит “Святой Дух”. Дух этот через Задоркина сообщил молоканам, что две горы, между которыми лежит село, укроют его от Апокалипсиса. Мистические способности отца передались дочери Галине Ивановне, по мужу Юртаевой. Она живет в Ереване. Есть у Василия Ивановича сын Тимофей, который в отличие от отца старого порядка не придерживается. Не носит бороды, выпивает, покуривает. Полгода он провел в тюрьме, попался на краже медных проводов. В Фиолетово никто Тимофея не осуждает. Ограничивать, принуждать человека нельзя. Тимофей – бульдозерист, часто уезжает на заработки в Тюмень. Для многих молокан работа в России – главный источник дохода. Земли мало на семью, а семьи у молокан большие, приходится около трех гектар – разве прокормишься.

Мы побывали в гостях у Алексея Николаевича Новикова. Жена Надежда Васильевна хлопотала у стола. Алексей Николаевич жалуется на жизнь. Собранный урожай – капусту, картофель, свеклу – трудно сбыть: иной раз приходится кормить овощами скотину. Чтобы окупить затраты на полив, нужно продать тонну картофеля, еще четыре тонны – чтобы расплатиться за удобрения. Одна надежда на детей, которые живут в Ставрополе. Старики их часто навещают, но переезжать в Россию не собираются. На столе простая крестьянская еда. Перед принятием пищи – обязательная молитва “Отче Наш”. Звучит молоканская молитва почти так же, как православная.

Духовные христиане отмечают едва ли не все православные праздники. Посты у молокан длятся неделю – любая еда исключается. Голодают все: взрослые, дети, даже скотину не кормят. Телевизор молоканам иметь не положено. Считается как идолопоклонство. Однако во многих семьях телеприемники имеются. Пока их прячут. Пресвитер никогда не войдет в дом и не станет молиться за того, кто держит у себя сатану, то есть телевизор. Остается загадкой, почему молокане пускали в свои дома нас. Наверное, брало верх желание пообщаться с новыми людьми. Дом Алексея Николаевича Новикова стоит на Погребальной улице. Она ведет на кладбище. Это последний путь всякого фиолетовца, умершего на родине. Пьяниц и матерщинников хоронят по ослиному обычаю, то есть без отпевания. Местные жители отпевают покойников сами и на могилы не ставят крестов. Молокане считают крест орудием врагов Иисуса. Вместо креста на могилах – железные таблички с именами усопших.

Жизнь молоканской деревни тяжела. И это несмотря на то, что молокане очень трудолюбивы. Картофель и капуста – основные продукты питания, и те родятся плохо. Старики здесь отказываются от пенсий, ибо незаработанное сегодняшним трудом брать нельзя. Надо сказать, что жизнь городских молокан не намного легче. Многие, особенно молодежь, стремятся уехать из села. Часть молокан перебралась в Россию. Галина Ивановна, дочь пророка Ивана Васильевича, после замужества оказалась в Ереване. У Галины пятеро детей, кот с кошкой Эдди и Лэди. Многодетность – благо для семьи, не важно в достатке она живет или нет. Разводов у молокан практически не бывает. Старшие дочери Аня и Вера в школу не ходят. Их дело – домашнее хозяйство. Мы пришли в дом Галины Ивановны к завтраку. Руки на стол никто не кладет. Стол для молоканина – предмет особый. Во время молитвы он превращается в алтарь, на котором раскладывают священные книги: Евангелие, молитвенники и так называемые обрядники. Эти книги предаются из поколения в поколение. Галина Ивановна не представляет, что дочери могут выйдут замуж за кого-нибудь, кроме молокан. Браки с армянами редки. Мальчики Иван и Миша ходят в русскую школу, занимаются спортом: Миша – штангой и баскетболом, Ваня выбрал карате. Хотя армянские и русские ребятишки живут мирно. Все дети Галины Ивановны свободно говорят по-армянски. После завтрака младшие отправляются в школу. Аня и Вера остаются дома. Делать им здесь особо нечего – приготовить обед да убрать единственную комнату много времени не займет. Вряд ли городские власти Еревана найдут возможность улучшить жилищные условия многодетной семьи. Самой же Гале-молоканке на квартиру не заработать. Она – няня в армянской семье. Родители ребенка хотят, чтобы он свободно говорил по-русски. Такой вот рыночный интернационализм. Многие молокане стремятся покинуть Армению еще и потому, что в республике с каждым годом все труднее получить образование на русском языке. Вырванные из своей среды, они быстро теряют самобытность, забывают обычаи отцов. Будет очень печально, если молокане растворятся в массе армянского или российского населения. Как бы то ни было, в 2005 г. духовные христиане собираются отметить 200-летие со дня подписания того самого царского манифеста, по которому они получили право свободно исповедовать свою веру.
Вот такие вот дела…….

Фиолетово и Лермонтово - армянские сёла, в которых в XIX веке образовались общины молокан, объявленные сектантскими и запрещёнными в Российской империи. На конференции «Проблемы идентичности в контексте мирового опыта» автор «Заповедника» Диана Карлинер поговорила с антропологами Института этнологии и антропологии РАН Романом Старченко и Павлом Сериным, которые в этом году проводили исследование в сёлах молокан, сохранивших традиционный уклад.

- С чем связан ваш интерес к молоканам в Армении?

Павел: Изначально мы хотели изучить поведение русскоязычных жителей Армении, но выискивать информантов, рассеянных по всей стране, было бы невозможно в силу её специфики: Армения - мононациональная республика, 98% населения составляют армяне. Русских там всего чуть более 12 тысяч, и примерно половина из них - молокане, которые проживают компактно.

Роман: Для проведения экспедиции мы выбрали села Лермонтово и Фиолетово, в которых молокане, переселившиеся в XIX веке, сохранили свой традиционный уклад. В Лермонтово - 85% русского населения, в Фиолетово - только одна армянская семья, все остальные жители - молокане разных собраний. Более того, наш институт уже проводил исследования в этих селах 25 лет назад и выпустил ряд публикаций о русских сектантах Закавказья.

- Этично ли называть молокан сектантами?

Павел: Они сами себя так называют - старорусские секты, духовное христианство. Они не признают кресты и иконы, у них строгий запрет на употребление алкоголя и табака. По своей организации, по восприятию Библии они схожи с протестантами.

- Что бы вы сказали об их идентичности? Молокане считают себя русскими?

Роман: Чаще жители этих сел не разделяют понятия «русский» и «молоканин». Для многих из них «молоканин» значит «русский». Эти понятия существуют в такой спайке. При этом от русских, проживающих в России, они себя достаточно строго отделяют. Вместе с тем, это не мешает им считать эти села уголком России в Армении.

Многие молокане побывали в России и испытывают гордость за себя, что поддерживают традиции, проживая вдали от России. Одновременно с этим молокане четко осознают, что Армения является для них богом данной, священной землей, которая приняла их, когда на территории Российской империи они оказались не нужны. При этом восприятие России как родины у молокан сохраняется.

Павел: Представьте, что с первой половины XIX века там поколений семь сменилось - это всё люди, которые родились и выросли в Армении. Молокане там совершенно не пришлые. Они чётко осознают, что Армения - их страна.

Въезд в Фиолетово

Фото: Павел Серин

«Армянский язык молоканам не навязывают»

Как у них обстоит ситуация с армянским языком? Они разговаривают на нём?

Павел: Большинство молокан в этих сёлах армянского языка не знают, его и в советские годы не знали. Сейчас армянский язык преподаётся в школах, экзамены сдаются на армянском языке. В местной школе, в Фиолетово, всё образование на русском. До 2011 года там было двое русских преподавателей, сейчас все учителя в ней - армяне, никто из них не живёт в этих сёлах. В Армении есть русскоязычные классы, школы с углублённым изучением русского, но вот такая полностью русскоязычная школа есть только в молоканском селе. При этом руководство школы строго проводит границы: школа не российская, образование в ней не по российским стандартам, и находится она в подчинении Министерства образования Армении. Но сами учителя армянский язык молоканам не навязывают. Те, кто проживает не в этих селах, а в Ереване и в других крупных городах, армянским владеют. Некоторые осваивают армянский в школе или в армии. Многие из опрошенных, например, говорили, что при обращении в государственные органы им сразу предоставляют переводчика, и, в общем, большой нужды в изучении армянского языка молокане не испытывают.

- С чем связано такое языковое поведение? Почему так происходит?

Павел: Не стоит думать, что в этом проявляется великорусский шовинизм. В литературе указывается, что раньше молокане владели азербайджанским языком, который с XIX века и до образования республики Армения фактически был языком межнационального общения во всем регионе. Это объясняется и тем, что азербайджанский язык проще в усвоении, чем армянский. Также важно сказать, что русский язык не ущемляется в Армении, - наоборот, сейчас происходит подъём в его изучении. Общаясь с армянами на русском, молокане получают некоторые выгоды.

Язык - это ведь не только знание слов, это этикет, определённые правила поведения, которые нужно принимать. Когда молокане говорят на русском, они признают, что остаются в своем поле и играют по правилам межэтнического сотрудничества.

Как сказала сотрудница администрации в Фиолетово, так как молокан в Армении мало, братья-армяне «делают скидку» и переходят на русский сами. Молокане прекрасно знают армянские обычаи, армяне также знают молокан, при этом между ними сохраняются границы.

- Вы заметили в речи молокан слова, заимствованные из армянского? Или какую-нибудь особенность речи?

Павел: Мы не проводили диалектологического изучения, не могу сказать точно. Но у некоторых молокан в Фиолетово заметны несильные азербайджанские, а не армянские интонации. Я не слышал такого у армян, а у молокан слышал - они говорят с прононсом «азербейджанцы».

«Почему у молокан такая известная квашеная капуста?»

Как молокане повели себя в ситуации конфликта между азербайджанцами и армянами?

Роман: Молокане не стали занимать ни одну, ни другую позицию. Возможно, это связано с тем, что молокане Армении и Азербайджана находились в хозяйственных отношениях.

Павел: Более того, молокане Закавказья оказались между двух огней. Ставропольские молокане, которые когда-то переехали из Азербайджана, вспоминают, что в 1920-е годы, когда азербайджанцы выдавливали армян, те прятались в молоканских сёлах, а когда армяне стали сильнее, они начали то же самое делать с азербайджанцами. Во время нового конфликта были случаи, когда молокане выступали посредниками между азербайджанцами и армянами, чтобы одна из сторон могла спокойно выехать.

- У молокан нет запрета на службу в армии?

Павел: В XIX веке, когда ввели всеобщую воинскую повинность, молокане считали, что могут быть обозниками, то есть не убивать, а служить во вспомогательных частях. В советские годы, как вы понимаете, не служить было невозможно, и это был к тому же опыт для приобретения профессии, получения паспортов. У молокан с понятием службы в армии все довольно обычно. Раньше была негласная договоренность, что молокан на азербайджанско-армянскую границу не отправляются, тем более в Карабах. Сына одного из наших информантов заслали в Карабах, и тот поехал с этим разбираться. Довод был его понятный: «Что, если сына из армянской армии возьмут в Карабахе в плен? Он русский, вы понимаете, какой будет тогда международный конфликт? Вплоть до того что Россия поддерживает одну сторону и посылает в Карабах войска». Так парня удалось спасти.

Роман: Многие даже стремятся в армию, в ней происходит социализация молодых ребят, и там они выучивают армянский. Как правило, молокане зарекомендовывают себя как хорошие работники. Считается, что молоканин трудоспособный и работу сделает качественно.

- Как вы думаете, почему сформировалось такое мнение о молоканах?

Павел: На Кавказе считают, что люди верующие будут делать на совесть, не обманут, как договорились, так и будет. Почему у молокан такая известная квашеная капуста? Потому что они делают её качественно, без примесей, не обвешивают.

Молокане таким отношением к работе гордятся, но я бы не сказал, что как-то это выпячивают. А вот армяне часто говорили, что молокане, например, хорошие строители. «Молокане у меня дом построили» - звучит как знак качества. Парадокс: в России считается, что армяне хорошие строители, а там - наоборот.

- Кем работают молокане? Знаете ли вы молокан, которые занимают влиятельную позицию в Армении?

Роман: Молокане - это крестьяне, рабочие. Они не стремятся на высокие посты. Интеллигенция уехала в разные волны миграции. Многие семьи занимаются животноводством, живут на продаже молока. Конечно, некоторые жалуются, что молоко дешевле газировки, но тем не менее это сейчас выгоднее, чем продавать квашеную капусту.

Павел: Можно услышать от молокан фразу: «Мы эту капусту по всему Союзу развозили». И это правда, в советские годы их бизнес процветал. Те же молокане из Фиолетово могли накопить значительный капитал и жить значительно лучше по сравнению с армянами близлежащих сел. Но сейчас всё изменилось, потому что Союз развалился, экономические связи были оборваны, плюс ещё случился конфликт между Арменией и Азербайджаном. В общем, продавать овощную продукцию стало невыгодно, и многие перешли на скотоводство. К тому же капуста - товар сезонный, а молоко - это живые деньги каждый день.

Лермонтово

Фото: Роман Старченко

Роман: Мы сутки прожили на кочёвке с главой местной администрации. Алексей Ильич Новиков - это такой мужик советского типа из фильмов про честного и сильного председателя. Работу в администрации он совмещает с животноводством. Коровы у молокан пасутся на альпийских лугах. Весной, когда снег сходит, они гонят коров в горы, и некоторые члены семьи остаются жить там на полгода.

«Продавать землю армянам -"терять землю"»

- А как в общинах воспринимают переезд в большие города, например, из-за работы? Это трагедия?

Роман: Нет, это не трагедия, многие уже уехали. Они же переезжают не сами по себе, обычно стремятся туда, где есть общины. Молокане живут в Краснодарском крае, в Ставропольском крае, в Ростовской области. Часть из них уехала в Америку и Австралию. У молокан есть чёткое правило: один день в неделю нужно посвятить на посещение собрания (религиозная служба. - Примеч. ред. ), отдать день Богу. Один пресвитер нам говорил: «Если семья не поддерживает общину, то община не поддерживает его». Если человек не ходит на собрания, то собрание может не провожать его в последний путь или отказать ему в проведении церемонии бракосочетания. Эти правила нигде не прописаны, но молокане по большей части следуют им.

- Что происходит с теми домами в сёлах, в которых когда-то жили молокане и потом переехали?

Роман: В них никто не живет. Тем не менее эти дома не продаются армянам. Глава администрации Алексей Ильич Новиков говорил нам, что дома готовы продавать только русским.

- Почему?

Павел: Жители Фиолетово и Лермонтово связаны родством в разной степени. Так, чтобы семья уехала и в семье не осталось родственников, которые смогут за домом смотреть, - этого просто не бывает. Такая же практика есть в русских селах России, когда стариков увозят в город, а землю, огород отдают соседям в обмен на то, что они будут смотреть за домом. Так как многие в селах родственники, они не хотят «продавать дома «чужакам». Русским, они говорят, продали бы, но русские там не покупают, потому что сёла эти находятся не в солнечной части Армении, не в Араратской долине - там сложный климат, не курорт совершенно. К тому же люди живут сельским хозяйством, и продавать землю армянам - это называется «терять землю».

Фиолетово
- Они не конфликтуют друг с другом?

Павел: Нет, конфликтов нет. Сейчас такой проблемы не стоит, а раньше молокане могли жить совместно с субботниками, хотя это совсем другое направление. У субботников нет запрета на вино, они с трудом, но разрешают развод, в то время как молокане его полностью отрицают. И тем не менее были смешанные браки - жена переходила в собрание мужа. Сейчас молокане могут переходить из собрания в собрание относительно спокойно, это зависит от обстановки в семье и в самом собрании. Максимисты, правда, могут не дать согласие на брак дочери с мужчиной из другого собрания. Но это тоже не определено, бывает такая любовь - захотела и ушла. Конечно, если это дочь певчего или пресвитера, то есть уважаемого человека с определённой моралью, с социальным капиталом, для него это удар, контакты между семьями могут прерваться. Но всегда это решается лично. Важно подчеркнуть, что молокане - обычные живые люди. Никакие они не «отсталые» и не «законсервированные». Да, у них свои привычки, свои взгляды, определённый уклад, но они обычные люди, у которых многое зависит от взаимоотношений.
Для молокан фотография - это грех, да и никому не хочется быть как в зоопарке. Они там живут, там хозяйство, дети растут, а туристы бесцеремонно вторгаются в личное пространство. Конечно, их это обижает.

Павел: Есть формальные запреты, и они не всегда ограничиваются этими двумя сёлами. В молоканских домах редко можно встретить телевизор, потому что это дьявольское воплощение, при этом у всех есть мобильные телефоны с интернетом. А вот недавно на «Артдокфесте» показывали фильм «Молоканка» - очень красивый, хорошо снятый фильм, честный. Один из героев - глава Всероссийского союза молокан, пресвитер. Как я узнал о фильме? Из группы молокан «Вконтакте»! И в зал пришли его внучки. Опять же, у него не было телевизора, но у него был телефон, а его дети занимаются развитием сайта о молоканах, они хотят, чтобы люди о них узнали. И там они разрешили себя снимать, я думаю, потому что в Ставрополье большая община, они чувствовали себя спокойно.

В Армении у молокан есть ещё одна проблема, которая связана с положением республики. Молоко, капусту продавать некому - из Армении достаточно большая трудовая миграция, многие армяне уехали. Нам рассказывали про молокан, которые работают в аэропорту и видят очереди армян, стремящихся на вылет, - так вот у них есть такая шутка: «Армяне, что же мы вам такого сделали? Почему вы улетаете?! Останьтесь!» Сами они вросли в эти горы, у них очень многое с этими горами связано, они держатся за ту землю.

Население Армении отличается высоким уровнем этнической и конфессиональной однородности, меньшинства здесь составляют всего лишь 2% от общего числа жителей. В эти 2% умещаются такие этноконфессиональные группы как курды, езиды, ассирийцы, русские, и у каждой из них есть своя история пути, приведшего их на территорию современной Республики Армения.

Не являются исключением и русские молокане.

Молокане - духовное течение, возникшее и широко распространившееся на территории Российской Империи в XVIII веке. Несмотря на то, что в целом молоканское учение осталось в русле христианской религии, ряд серьёзных отличий от православия обусловил длительное преследование молокан со стороны российских властей. Продолжалось оно до 1805 года, пока Александр I не издал указ о «О свободе вероисповедания» для ряда конфессиональных групп. Спустя еще 25 лет отношение вновь переменилось и уже другой император, Николай I постановил переселить молокан на недавно присоединенные территории Южного Кавказа. Стоит отметить, что сами будущие переселенцы восприняли новый указ с оптимизмом, появилось даже «пророчество» о возникновении в скором времени «тысячелетнего царства Христа в долине Араратской».

Мечтам о царстве не суждено было оправдаться, но в остальном судьба молокан в Армении складывалась удачно. Им достались пригодные для сельского хозяйства земли, и вкупе с религиозными установками, поощряющими трудолюбие, материальный успех и осуждающими асоциальные модели поведения (такие как пьянство, разврат, физическое насилие) это обусловило дальнейшее процветание молоканских сел. Не даром многие современные исследователи-религиоведы проводят параллели между молоканским мировоззрением и протестантской этикой, способствовавшей становлению капитализма в Западной Европе.

Так продолжалось до начала XX века, пока в регион не вернулось кровопролитие. Первая мировая война и другие конфликты того исторического периода вынудили многих молокан сняться с обжитых мест и искать новое пристанище, особенно не повезло тем, чьи села остались на территориях, которые по уступке нового, большевицкого правительства вошли в состав Турции.

Не обошли стороной молокан и советские репрессии, обособленный стиль жизни и высокий уровень религиозности «сектантов» не устраивал руководство СССР. После того, как призывы к коллективизации вместо энтузиазма вызвали сопротивление населения, последовал жесткий, но типичный для коммунистической системы ответ: многие руководители общин, пресвитеры и главы семейств были расстреляны или сосланы, а оставшихся селян таки объединили в колхозы насильно. Тогда и начался массовый отток жителей в города, села молокан начали пустеть, действия советского правительства совпали с набирающим обороты процессом урбанизации. Некоторые же поселения, напротив, стали расти, приобретая при этом уже совсем другое качество, так, молоканский поселок Еленовка, после того как в нем начали развивать промышленное производство, почувствовал значительный приток населения и превратился в город Севан, нынешний центр Севанского района Республики Армения.

До наших дней на Южном Кавказе сохранилось всего несколько молоканских сел, самые известные из них - это Лермонтово и Фиолетово в Лорийской области. Население этих деревенек по возможности старается сохранить образ жизни их предков, формировавшийся в течение нескольких сотен лет. Там по-прежнему не едят свинину, негативно относятся к распитию алкоголя и не доверяют современным технологиям (поэтому телевизоры, интернет и даже мобильные телефоны в этих селах - явление не частое). Модные тенденции в одежде и стиле тоже обходят их стороной - мужчины носят подпоясанные рубахи навыпуск и не бреют бороды, а для женщин характерны платки и длинные юбки. Многое в этих деревнях действительно застыло в состоянии XIX века - настоящий рай для этнографа. В религиозном плане молокане также сохранили все свои отличия: они по-прежнему не признают икон и креста, не признают почитание святых, отрицают необходимость священнической иерархии, клира, не совершают крестного знамения.

Владимир Масленников,

На фотоподборке вы можете видеть фрагменты повседневной жизни современных молокан Армении.

Известная российская писательница Наринэ АБГАРЯН на своей страничке в Facebook прокомментировала
и дала ссылку на статью из журнала GEO о молоканах, проживающих в Армении
“Молокане. Век живу, век удивляюсь, как такое может быть, чтобы в России не знали о них. А ведь не знают.

Наичудеснейшие, наидостойнейшие люди. Царская Россия многое потеряла, выселив их в свое время на окраины империи. Часть моего прошлого, часть моей души, часть моей Армении. Молокане.”, - написала Н.Абгарян. И мы “пошли” по ссылке...
Автор статьи Петр Вайль не случайно приехал в Армению - его мать была из армянских молокан. Подкупила надпись под одним из снимков, сделанных талантливым фотографом Сергеем Максимишиным: “Светловолосые и голубоглазые дети из общины русских молокан кажутся в армянских горах пришельцами. Так и есть: молокане пришли сюда в 1840-х годах. Они так и не смешались с местным населением”.
...В каком году Вайль посетил молоканские села Армении - неизвестно, так что, возможно, некоторые люди, о которых он упоминает в статье, в том числе и представители “иерархии”, покинули насиженные места или даже этот бренный мир, в истории которого молокане всегда будут оставаться неким “белым пятном”, непознанным и до конца неразгаданным.

“Где еще есть компактно проживающие общины
русских людей, триста лет непьющих?”

Сейчас мне уже кажется, что этого не было. Не может быть таких мест, таких людей. В XXI веке немыслимо столь полное погружение куда-то в начало XIX столетия. Тут фотоаппарат не то что запретен (а он-таки часто запретен), но даже и не уместен. “Неловко как-то, - сказал мне Сергей Максимишин, - я же не папарацци”. Все-таки - всегда с разрешения - он снимал. Наверное, есть места еще дальше в глубь жизни - где-нибудь в Австралии, в Южной Америке, но эти-то часах в трех езды от Еревана, в горах между Дилижаном и Ванадзором, в селах Фиолетово и Лермонтово. А главное - в этой Австралии ведь чужие. А эти - свои. Мои.
Мои дальше некуда. Русские молокане в Армении - это прошлое моей семьи. Я возил с собою фотографию своего прадеда Алексея Петровича Семенова и его жены Марии Ивановны, живших в Армении. Показывал молоканам, и они теплели, даже угрюмый фиолетовский пресвитер Николай Иванович Суковицын. Не настолько, правда, потеплел, чтобы сфотографироваться. Но в собрание допустил, сказав: “Братья и сестры, у нас гость, Петр, его мать из наших”.
Мать моя действительно выросла в молоканской семье. Наш предок, тамбовский помещик Ивинский, увлекся идеями молокан, распустил крепостных, отказался от собственности и ушел в секту Семена Уклеина, сменив в его честь фамилию на Семенова. В 1830-1840 годы тамбовские молокане перебрались в Армению, как раз тогда занятую Россией. Там мой прадед жил в Еленовке - теперь это город Севан у одноименного озера. Оттуда его сын, мой дед Михаил, уехал в Туркмению, где родилась и выросла моя мать - но это уже другая история.
На обратной стороне прадедовской фотографии надпись: “На память родным в Асхабад, 8 августа 1894 года, Еленовка. Снято 3 октября 1889 года”. Пышно-бородый прадед с молодецкими усами - в длинном сюртуке-сибирке, прабабка в платке и белом переднике. Чинные.
Молокане, возникшие в России во второй половине XVIII века, были чем-то вроде православного протестантства. Их самоназвание - духовные христиане. Слово “молокане”, которое посторонние возводят к тому, что эта секта употребляет в пост молоко, - из Первого послания апостола Петра: “Как новорожденные младенцы, возлюбите чистое словесное молоко”. Они сами - без посредников-церковников - читают и толкуют Писание. Общину возглавляет выборный пресвитер. Нет попов, нет церкви, нет икон, нет креста - как созданий не Божеских, а человеческих. Крест, к тому же - орудие врагов Христовых. Оттого молокане и не крестятся, и крестины называют “кстины”. Крещение водой отрицается - отсыл к словам Иоанна Предтечи: “Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною... будет крестить вас Духом Святым и огнем”.
У молокан - несколько толков, подвидов, и сейчас в движении преобладают радикальные прыгуны, сильно потеснившие так называемых постоянных, более умеренных. Прыгуны - оттого, что “входя в дух” (в молитвенный экстаз), подпрыгивают, воздевая руки, и произносят нечто на неведомом языке. Это я видел на собраниях в Фиолетово - о чем позже.
Зажиточность у молокан всегда считалась добродетелью, они невероятно трудолюбивы и добросовестны, законопослушны и миролюбивы (в Фиолетово помнят лишь одно убийство, да и то в драке - умышленного же не было никогда). Наконец, они не пьют. Где еще есть компактно проживающие общины русских людей, триста лет непьющих? Моя мать, прошедшая фронт врачом-хирургом, умудрилась сохранить отвращение к алкоголю, отчего я много натерпелся в молодости.
Пресвитер прыгунов Николай Иванович - гладкий прямой пробор, глубоко посаженные внимательные глаза - считает, правда, что нынешние разболтались. “Как молодежь? - Да не очень. Балуются. - Попивают? - Да бывает. - А погуливают? - Да нет, даже пьяный к жене идет. - А как женятся? Родители договариваются? - Нет, родители только согласие дают, а так по любви”. По любви-то, может, и по любви, но без общины, без воли пресвитера здесь не делается ничего серьезного.
Без иерархии невозможна никакая организация. Молокане отвергли священников, храм, церковное устройство - однако взамен создалась другая, но тоже структура. Даже еще более жесткая, поскольку в обычном православии власть распределяется между разными уровнями, здесь же выстраивается та самая вертикаль, о которой мечтает российское руководство. Все - семейные, рабочие, общинные дела - совершается только с одобрения пресвитера. Сельский староста Фиолетово, то есть официальный глава администрации, Алексей Ильич Новиков, в доме которого мы жили, спокойно говорит: “У меня власти примерно процентов десять, остальное - у Николая Ивановича”.
Инструмент давления, способ наказания - отказ в совершении обряда: брака или кстин. Фактически исключение из собрания. Алексей Ильич когда-то посмел развестись с женой. Разводов здесь не признают. Как сказал нам Новиков: “Я у них получаюсь пролюбодей”. Он перешел к постоянным, на собрания ездит в Дилижан. Его 33-летний сын Паша не женат, мы спросили почему, и услышали в ответ историю словно из каких-то старых книг. У Паши был пятилетний роман с местной девушкой, но ее не отдали за сына “пролюбодея”, она вышла за другого. И никто в селе за Пашу не выдаст.
Вообще молоканские нравы стали за последние десятилетия суровее. Это понятно: современная жизнь с ее доступными соблазнами грозит размыванием, разрушением старого уклада, и чтобы выжить, нужно обособляться еще более. Вот культурологическая коллизия: чем выше уровень цивилизованности, тем больше вероятность исчезновения; сохранение уникального человеческого вида связано с ужесточением своего и отторжением всего чужого.
Когда-то в Фиолетово был клуб, сейчас бетонный куб с выбитыми стеклами пуст. В прежние времена молодежь ходила туда в кино и даже на танцы. Вот женился - все, с ерундой покончено. Теперь ходить некуда, да и порядки строже. Телевизоров не держат. Только у “пролюбодея” Новикова над крышей вызывающе торчит спутниковая тарелка. Мирского чтения почти не встретишь. Зато на столе в каждом доме прыгунов - непременно три раскрытые книги. Это не значит, что их читают ежедневно, но они лежат в полной готовности: Ветхий Завет, Новый Завет и “Дух и жизнь” - “Богодухновенные изречения Максима Гавриловича Рудометкина, Царя Духов и Вождя Сионского Народа Духовных Христиан Молокан Прыгунов. Написаны им в тяжких страданиях монастырских заточений Соловецком и Суздальском в период 1858-1877 годов”.
Три книги трактуются символически: Ветхий Завет - фундамент веры, Новый Завет - стены, Рудометкин - крыша. На молитвенном собрании прямо говорится о том, что Максим Гаврилович - составная часть Троицы: “Отец, Сын и Дух Святой в лице помазанника и страдальца нашего”.
Рукописи Рудометкина, которые он тайно передавал на волю из заточения в суздальском Спасо-Евфимиевом монастыре, семья Толмачевых в начале ХХ века вывезла в Лос-Анджелес, запекши их в хлеб. В порту Поти сказали при досмотре, что везут родной хлебушек в Штаты, таможенники и растрогались. Эти вот книги и читают. Правда, когда мы были в гостях у 71-летнего Павла Ионовича Дьяконова, он вдруг открыл нижние ящики комода и показал нам книги, оставшиеся от детей, теперь взрослых, живущих в других краях. Нормальный пестрый набор: Дюма, Тургенев, Ирасек, “Айвенго”, “Сказания о титанах” Голосовкера, “Над пропастью во ржи”, “Дочь Монтесумы”.
Нынешние дети читают только на уроке в школе, дома никогда - сказала учительница русского языка и литературы Алла Васильевна Рудометкина. Она живет в Ванадзоре, как большинство преподавателей - их привозят и увозят на микроавтобусе. В Фиолетово с его населением в 1500 человек - десятилетка. В 9-м и 10-м классах - по шесть человек, в 8-м - 28, но продолжат из них учиться, объясняют преподаватели, не больше десяти.
Учителя рассказывают, что дети в школу приходят отдыхать: дома много работают по хозяйству. Когда посевная или уборочная - вовсе не появляются. Соответственно и отношение к учебе.

Пришли, не смешались, не исчезли

Выражение детских лиц и впрямь беззаботное. Светловолосые и ясноглазые - здесь, в армянских горах, они кажутся пришельцами. Так оно исторически и есть - пришли, не смешались, не исчезли. Пройдут годы - эти девочки и мальчики потемнеют от ветра, солнца и забот, как их матери и отцы, но сейчас Максимишин поминутно толкает меня, восклицая: “Ты посмотри, какие лица!”
Пока он устраивает фотосессию в коридоре, директор Валерий Богданович Мирзабекян показывает мне школу. Прошусь по-маленькому. Он выводит меня во двор, идем к добротному бетонному домику. Директор открывает дверь ключом и любуется произведенным эффектом: за пределами Еревана такого не встречалось - не привычное повсеместно в провинции солдатское очко, а унитазы, белоснежный кафель, никелированные краны. Сортир построили американцы, и поскольку канализации в Фиолетово нет, они же соорудили вакуумное автономное устройство. А так как народ непривычен, тем более дети, тут же начавшие разбирать блестящие детали, домик под ключом, открывается для VIP-ов.
Уборную устроили американские благотворительные организации. Газ - то есть тепло - в школу провели тоже они, раньше ученики шли на уроки с поленьями под мышкой. Армяне подарили компьютер, выделили премии по 100 долларов нескольким ученикам. Американцы же создали в здании администрации медицинский пункт. Они сажают лес в тех местах, где он был вырублен в 1990-е. А что Россия?
Кого ни спросишь - да и спрашивать не надо, сами говорят наперебой - это главная обида: от России ничего. Много лет назад российский посол (имя не указывается. - Ред.) сказал, посетив молоканские деревни: “Россия - не дойная корова”. Все в Фиолетово помнят и цитируют эти слова. А когда просили помочь с устройством подготовительных классов, консул ответил: “Ваши дети - вы и платите”.
Не совсем понятно на фоне декларируемой заботы о соотечественниках за рубежом. И каких соотечественниках! Фиолетово сплошь русское (на полторы тысячи - всего одиннадцать армян: это они держат единственный магазин, в котором продается и спиртное), и отчасти соседнее Лермонтово со смешанным населением - подлинные этнографические заповедники. Только не искусственные, не музейные, а живые. Любая цивилизованная страна сюда слала бы ученых за учеными. Один только феномен трехсотлетнего непития стоит пристального изучения.
А язык! Таня, дочь Алексея Ильича, болтает с заглянувшей подругой: “Ты яво не видывала - Видала. Пячальный такой. - Зачем? - Ня знаю. Шумела яму, он ничаво. - Ну, ты мне звонкани, чаво узнаешь”. (“Звонкануть” надо по мобильному - обычной телефонной связи тут нет.) “Помогаитя”, “вязет”, “текеть”, “надысь”, “в мыслях своих”, “пошел в собранию”. Но вдруг - “зять у меня люксусовый”. Записывать и записывать.
Этим занимается, кажется, одна только Ирина Владимировна Долженко из академического Института археологии и этнографии в Ереване, лучший знаток молокан. Она любезно согласилась поехать с нами, чем бесценно помогла: молокане давно знают ее и уважают. Времени интересоваться здешним укладом, быть может, не так уж много: сколько продержатся в своей уникальности молокане - неизвестно. Потихоньку уезжают в Ереван, где ценятся их трудолюбие и честность. Я видел там объявление на стене: “Малаканская бригада: ремонт, уборка квортир и пр.”. В школе, точно, неважно учились. Молодежь ездит на заработки: больше всего в Краснодарский и Ставропольский края - там молокан столько, что возможно жить компактно среди своих. Ездят и в Тюмень, в Сургут, и в Восточную Сибирь. Все это, как правило, временно: кто уезжает насовсем - тот “затаптывает следы предков”. Но против времени не пойдешь - есть и те, кто затаптывает.
И главное, некогда зажиточные фиолетовские молокане на глазах у себя беднеют.

Окончание в следующем номере.

Расположена маленькая Россия. Деревня Фиолетово в Лорийской области полностью заселена молоканами.

Молокане - духовные христиане, как они сами себя называют, создали на территории республики свой оазис, где они сохранили свою идентичность, где им удается соблюдать свои традиции и ритуалы.

Телевизоров и компьютеров в деревне практически нет, современную технику они считают нечистью. Новости сельчане узнают либо друг от друга, либо от родственников, уехавших на заработки в города Армении или в Россию, либо от внуков, которые, несмотря на запреты взрослых, держат у себя мобильные телефоны.

"Я вот сижу, капусту чищу и тут внучка "чихк" и меня фотографирует. Я ей говорю, мол, себя фотографируй, детка, а не меня, тоже мне, нашла красавицу. Вот и ваш этот, не нашел кого другого? Пусть других фотографирует", — морщась, говорит Мария Тимофеевна, кивком показывая на фотографа .

Существует расхожее мнение о том, что молокане - люди скрытные, необщительные, "чужаков" не любят. Скорее всего, это - миф, так как все те молокане, которых мы повстречали, оказались очень дружелюбными.

"К нам часто приезжают русские туристы. Знаете, что они спрашивают в первую очередь? А армяне вас не обижают?" — смеясь, рассказывает подруга Марии Тимофеевны — Татьяна Ивановна.

Она отметила, что армяне и молокане живут бок о бок уже две сотни лет.

"Армяне - наши братья и сестры. Мы уже пятое поколение молокан, живущих в Армении. Какие между нашими народами могут быть проблемы?" — недоумевает женщина.

В любом городе или селе Армении можно встретить ребятишек в кепках и майках с надписью "Духов" и с профилем премьер-министра Никола Пашиняна. В Фиолетово детей в такой одежде мы не увидели. "Бархатная революция", кажется, обошла деревню стороной. Сельчане не принимали участия в революции и не ощутили никаких перемен.

"В соседней армянской деревне (Маргаовит- ред.) перекрывали дороги, выкрикивали какие-то лозунги. А нам-то что? Мы армянского не знаем, пошли бы туда и что? Нам-то зачем?" — сказал сосед двух наших собеседниц и поспешил в огород.

© Sputnik / Asatur Yesayants

Одна из женщин поинтересовалась, правда ли, что Пашинян отвечает на письма людей.

"Если да, то давай ему письмо напишем, Татьяна Ивановна. Пусть вернет все те деньги, которые Тер-Петросян (первый президент Армении Левон Тер-Петросян - ред.) снял с нашей пенсии и съел. Вдруг вернет?" — предлагает Мария Тимофеевна, обращаясь к подруге.

В свою очередь Наталья Максимовна, открывшая первый и единственный гостевой дом в Фиолетово, сомневается, что революция улучшит положение деревни. О ее гостевом доме еще напишет отдельный материал.

"Мы трудолюбивый народ, у нас даже маленькие дети работают в огородах, следят за домашними животными. Но продавать нам наше добро негде. Все соседние армянские деревни пустуют. Да и города тоже. Приходится ездить в столицу для торговли. Неужели какой-то руководитель может это изменить - вернуть людей в села, где работы для них нет? Вряд ли" — говорит женщина.

© Sputnik / Asatur Yesayants

Многие молокане с ностальгией вспоминают советские времена, когда они жили припеваючи, деревня процветала, а молодым не нужно было уезжать в поисках заработка. Им не верится, что смена власти в республике как-то изменит их жизнь в лучшую сторону.